Несмотря на пережитое, Яков Иванович в каком-то смысле чувствовал себя на коне. Опять их канал даст эксклюзивную информацию об из ряда вон выходящем событии, а все остальные вынуждены будут кормиться объедками с его, Гуровина, барского стола.

Он вызвал секретаршу:

— Люба, Червинского и Долгову ко мне — надо срочно запустить экстренный выпуск новостей.

Бросились искать Долгову, и тут Загребельная, как нашкодившая кошка, сообщила, что уволила ее.

— Дура! — взбеленился Гуровин. — Господи, какая же ты дура!

Стали звонить Ирине домой — трубку никто не брал.

Савкова кое-как составила текст — долго, мучительно долго. А время шло, другие каналы ведь тоже не спали.

Когда принесли вымороченный Савковой текст, оказалось, что в этот час на студии не было ни одного диктора.

— Безобразие! — возмутилась Галина Юрьевна. — Составляли же график дежурства! Всех поувольнять, к чертовой матери!

Гуровин промолчал. Он решил, что завтра же этой бабы здесь не будет.

— Алла Макарова? — предложил кто-то.

— Нет, только не Макарова! — взвизгнула Загребельная.

— Да, Алла, — отрубил Гуровин.

Прервали показ “Правосудия по-техасски”. Алла заняла место за столом ведущего новостей. Червинский сел за режиссерский пульт, ассистент режиссера сообщила в аппаратную записи:

— Пошла заставка.

— Мне необходимо позвонить, — сказал Крахмальников.

— Ничего, успеется, Леонид Александрович, — виновато улыбнулся следователь. — Я понимаю, у вас дела не в пример нашим. У нас — делишки.

— Да мне не по делу, — объяснил Крахмальников. — Жене надо сообщить. Зачем у меня забрали мобильный?

— Не положено, — пожал плечами следователь.

— А я что, обвиняемый?

— Обвиняемый в суде. У нас подозреваемый.

— Я подозреваемый?

— Пока нет. Все от вас зависит.

— Подождите, что от меня зависит? Я не понимаю..

— Это потом, Леонид Александрович, ладно? Вы мне еще раз расскажите, как вы вышли, что было.

— Да я уже рассказывал…

— А вы еще раз.

— У меня с Булгаковым был прямой эфир. После передачи я вызвался его проводить, мне надо было поговорить с ним.

— О чем?

— О выборах, о будущих передачах… Ну есть.., были у нас с ним дела…

— Какие дела?

— Общие.., телевизионные дела.

— Какие?

— Он одно время активно спонсировал наш канал. Входил даже в общественный совет.

— Рекламу вам давал, да?

— Да, политическую, как и на другие каналы.

— Еще что?

— А потом как-то наши дороги разошлись.

— Почему?

— Мы стали поддерживать другого кандидата.

— Кого?

— Казанцева. Александра Казанцева.

— А, да-да… Ну и?

— Что, простите?

— Курите? — спросил следователь.

— Нет.

— Хорошо. Так что у вас с ним были за дела?

— Мы решили снова поддерживать его кандидатуру. Вот об этом я ему хотел сообщить, договориться о встрече.

— На улице договориться?

— По дороге.

— А в кабинете нельзя было?

— Почему? Можно. Только мой кабинет на третьем этаже, а Булгаков торопился.

— Он торопился?

— Да.

— Почему вы так решили?

— Потому что он мне так сказал.

— Так вы, значит, вместе вышли на улицу?

— Да.

— И как вы шли? Ну кто первый, кто потом?

— Он первый, за ним секретарь, кажется. Потом — я.

— А охранники?

— Охранники позади нас.

— Ага! Охранники сзади. Вот так? — Следователь двинул по столешнице бумажку к Крахмальникову.

Леонид посмотрел. Пять кружочков, возле каждого буква.

— Да, вроде так.

— Леонид Александрович, — сказал следователь, забирая бумажку, — у меня магнитофон работает. Я вам говорил?

— Да.

— Он все записывает.

— И что?

— Можно все сказать, он все запишет. А можно его выключить.

— И тогда он записывать не будет.

— Да. Выключить?

Крахмальников внимательно посмотрел на следователя. Что-то до него стало доходить. Что-то следователь ему хотел все время сказать.

— Простите, не знаю, как вас…

— Андрей.

— По батюшке? , — Обойдусь.

— Андрей, у меня что-то не так?

— Ну безвыходных положений не бывает.

— Вот как? А у меня близко к тому?

— Я ж говорю.

— Объясните.

Следователь почесал затылок, помял лицо, посмотрел в окно. Выключил магнитофон. Потом уставился на Крахмальникова и выдвинул из-под стола три пальца.

— Три чего? — спросил Крахмальников. — Сотни? Штуки?

— Мгм.

— Рублей, долларов?

— Мгм.

— Завтра, — сказал Крахмальников. — У меня с собой нет.

— Не. Завтра — нет. Надо как-то сейчас.

— Как?

— Придумайте что-нибудь. Позвоните жене. Или на работу. Не, лучше жене. Она у вас кто?

— Журналистка.

— Не. Друзья есть?

— Есть… Но не в Москве.

— Надо что-то придумать.

Крахмальников полез в карман — у него с собой было пятьсот рублей и сто пятьдесят долларов.

— Это все.

— Не. Нужно достать.

— Я не знаю как.

— Хорошо, — сказал следователь.

Встал и вышел из кабинета.

— Подготовьте площадку к вечерним новостям, — распорядился Червинский. — И, слышишь, Мить, дай прожектор не тысячный, а двухтысячный. А фоном пустим не вечерний город, а что-нибудь такое.., кровавое…

— Может, толпу? — предположил компьютерщик Лева. — У меня есть хорошая толпа.

— Слишком пестро получится, — засомневался Игорь.

— Почему пестро? — бесцеремонно вмешалась Савкова. — Наоборот, толпа — это напряжение.

— Лен, — повернулся к ней Игорь, — я в твою работу вмешиваюсь? И ты в мою не вмешивайся. Тексты готовь.

— Ты мне не указывай, что делать, — разозлилась редактриса. — Я тебе по-хорошему советую…

— И я по-хорошему. Не мешай, пожалуйста.

— Значит, Долгова тебе не мешала, а я мешаю!

— У Ирины Васильевны был вкус, — бестактно встрял осветитель.

— А у меня, значит, нет? Хорошо, я тебе это припомню.

Оскорбленная Савкова хлопнула дверью.

— Нет, так работать невозможно, — психанул Червинский. — Каждая вошь из себя великую тварь строит. Она ж все жилы вытянет, будет теперь за каждым шагом следить, вынюхивать… И кто здесь теперь остался? — продолжал возмущаться Червинский. — Долгову уволили, Алка уходит… С кем общаться? С этой змеюкой подколодной? Представляешь, она меня сегодня Загребельной заложила. А я и выпил-то всего ничего.

И от этого воспоминания мысль косо пришла к выводу, что надо бы выпить.

Червинский отправился в буфет, но не успел покинуть студию, как его позвали к телефону. Звонила Долгова.

— Игорь, — закричала она, — как здорово, что я тебя застала! Слушай, тут мне предложили такое дело! Короче, хочешь работать на производстве рекламы? Оплата хорошая, условия тоже.

— Ирина Васильевна, только что вас вспоминал! — обрадовался Червинский. — И думал, куда податься из этого гадюшника. А что за реклама?

— Обычная реклама, ролики. Ты человек с клиповым мышлением, у тебя получится. Это фирма “КВИН” — они рекламировались у нас — хочет открыть рекламное агентство. Лицензия на производство видеопродукции есть. Аппаратуру купят. Студию оборудуют. Меня пригласили возглавить отдел. Нужна команда. Идешь?

— Ну не знаю, — засомневался Игорь.

— Он еще думает! — воскликнула Долгова. — Я уже говорила с руководством о твоем фильме, возможно, они спонсируют производство, нужно только познакомиться V, проектом…

— Ирина Васильевна, — расцвел Червинский, — даже не знаю, как мне вас…

— Потом, все потом, — прервала его Долгова. — И еще оператор нужен. Подумай, а?.. Погоди-ка… — Игорь услышал, как она переговаривается с кем-то, кто находится рядом. — Бери сейчас такси и дуй сюда. Можешь?

— Не могу, Ирина Васильевна, вечерние новости, — взвыл от досады Червинский.

— Черт, ладно, я сейчас сама приеду… Я этот “Дайвер” ополовиню!