Она позвонила в Бостон своему дяде Кармину, входившему в руководство «Строительной компании братьев Луккезе», и предложила ему провести реорганизацию строительного отдела «Бла-Ко». Дядя отказался взваливать на себя такую задачу.

— Прежде всего, — сказал ей по телефону Кармин Луккезе, — это акционерная компания, являющаяся коллективной собственностью акционеров, несмотря на то что семейство Бладвортов имеет более половины акций. И совет акционеров вряд ли захочет, чтобы ты устраивала перетряску руководства компании и меняла их на своих родственников. Если ты будешь настаивать на своем, они будут упираться.

И учти еще одну вещь, Франки, — основательная перетряска в компании Бладвортов может повлиять на фондовый рынок. Это ведь одна из самых больших в мире сетей розничной торговли, насколько я знаю, у них вложены деньги в самые различные сферы — от космических исследований до государственных займов правительству Бразилии. Пусть у них в строительном отделе раздувают счета. Разве этим кого-нибудь удивишь? Может быть, они таким образом хотят уменьшить налоги. Кстати, кто там у них консультант по налогам? Ты можешь переговорить с ним?

Франческа не знала, кто в бухгалтерии корпорации Бладвортов занимается налогами, и попросила Дороти Смитсон выяснить это.

Кармин Луккезе решительно отверг и ее предложение стать во главе строительного отдела «Бла-Ко».

— Франни, мы ведь всего только бригада каменщиков, а вовсе не эксперты по вопросам управления. Слушай, ты там пока не слишком усердствуй и не наступай никому на мозоли. Чтобы изучить все досконально, тебе понадобится не меньше года, а пока ничего предпринимать не стоит.

Но Франческа решила для себя, что сможет войти в курс дела за более короткие сроки и уж точно не будет обращать никакого внимания на нервную реакцию Нью-Йорка или Майами на свою деятельность.

Когда Франческа работала, горничная наводила порядок в комнате и возилась с ее туалетами. Франческа никогда толком не знала, в чем заключаются обязанности горничной, но видела, что Герда Шенер часами возилась с ее одеждой, разбирала ее, подшивала, чистила, гладила и вообще содержала гардероб в порядке. Горничная как-то сказала, что, когда мисс Луккезе купит меха, они будут храниться в специальном отсеке большой холодильной секции, установленной рядом с кухней.

Хотя теперь согласование ежедневного меню и взаимодействие с прислугой, в том числе выплата зарплаты, были возложены на Дороти Смитсон, но именно миссис Шенер обычно ставила в известность Джона Тартла и его коллегу о том, куда Франческа собиралась отправиться, чтобы те могли подготовить соответствующий транспорт.

Вечером горничная разбирала постель Франчески, доставала и раскладывала ночную сорочку, оставляла на столике напитки — горячий чай и морковный сок.

— Никогда не полюблю эту гадость, — обычно морщилась Франческа при виде стакана с соком.

Между тем она похудела еще на три фунта, так что миссис Шенер едва успевала ушивать ее платья и юбки.

В четыре часа пополудни миссис Шенер пришла в кабинет, чтобы забрать пустые чашки из-под кофе. Франческа откинулась на спинку кресла и потянулась. В верхних комнатах «Дома Чарльза» жара не спадала. Только теперь Франческа полностью поняла слова Баффи, что такое июль во Флориде. Когда из строя выходил один из кондиционеров, а это случалось частенько, она сразу же надевала купальник и уходила загорать к бассейну до тех пор, пока Джон Тартл или Питер Пиви не налаживали его.

В самом конце июля Джон Тартл вызвал несколько инженеров, чтобы разработать проект и составить смету централизованной системы кондиционирования в особняке. Сумма получилась впечатляющая, но обход дома вместе с инженерами все поставил на свои места.

Пока Карла жила в Европе, на состояние «Дома Чарльза» все закрывали глаза. Внешне все казалось в порядке, но тщательный осмотр показал, что покрытое краской дерево, обивка мебели, даже геральдические гербы на стенах большого зала обветшали. Большая часть интерьеров «Дома Чарльза» требовала реставрации, а спасти дом от дальнейшего разрушения могла только мощная современная система кондиционирования воздуха. Высокие температуры летом, всепроникающая влажность Флориды, частые поломки допотопных кондиционеров привели к быстрому старению здания.

Один из инженеров краем папки, в которой лежали чертежи, соскреб краску с деревянной балюстрады галереи и показал Франческе, что древесина изрядно повреждена. Потом ткнул в перила металлическим кантом той же папки, и он вошел в дерево, как нож в масло. После такого зрелища Франческа начала понимать, почему миссис Хэмптон волновало состояние старых зданий Палм-Бич.

Герда Шенер подошла к двери, ведущей на балкон.

— Мистер Бергстром возвращается с моря, — произнесла она.

Франческа отложила в сторону последнюю стопку пришедшей утром почты и встала из-за стола. Из окна открывался вид на расположенные к северу от дома лужайки, кусты олеандров, около которых они с Баффи загорали перед обедом, а за ними — бетонный волнолом, прикрывающий старый причал для яхт.

— Мне казалось, его уже давно не используют, — пробормотала Франческа.

— Он использует, — ответила на это горничная. — Мистер Курт — опытный моряк и знает, что делает.

Франческа в изумлении посмотрела на нее. Ей казалось, что они недолюбливают друг друга. Интересно, что послужило причиной сцены в домике для гостей, свидетельницей которой она стала неделю назад?

«Фрейя» уже огибала волнолом. Стоящий у штурвала капитан направлял ее в узкий проход, ведущий в спокойный затон для стоянки судов. Великолепный корпус яхты казался хрупким, как яичная скорлупа, на фоне грубых бетонных блоков волнолома. Вдоль бортов яхты были спущены кранцы из пористой резины, обтянутой брезентом, предохраняющие корпус судна от ударов о пирс. Попутная волна приподняла яхту и, как показалось Франческе, чуть не бросила ее на стенку пирса. Но белокурый капитан вовремя совершил маневр и мягко причалил судно.

Франческа перевела дыхание.

— Интересно, для чего он пристал к берегу? — вслух подумала она. — Ведь обычно он держал яхту на рейде.

Миссис Шенер не повернула головы. Ее взгляд был прикован к яхте и высокому мужчине, который так умело управлял ею.

— Чтобы перенести на нее свои вещи, мисс Луккезе. Сегодня утром мистер Курт выехал из домика для гостей.

Франческа замерла на месте:

— Этого не может быть!

Она снова посмотрела на яхту, которая слегка покачивалась у пирса. Стоявший у штурвала мужчина метнул на берег швартов, Питер Пиви подхватил его и набросил петлю на причальный кнехт.

Горничная тихо сказала:

— Пускай убирается восвояси. Проходимец.

Франческа не верила своим ушам. Убирается восвояси?

— Но я же не гнала его! — воскликнула она. — Неужели все думают, что я выпроваживала его? Почему он ничего не сказал мне?

Голубые глаза Герды Шенер бесстрастно смотрели на нее.

— Вы должны спросить об этом его, мисс Луккезе. Но никак не меня.

Франческа почти бежала по лужайке, каблуки ее легких туфель увязали в песке. Хорошо, что на ней были брюки и просторная шелковая блузка, не стеснявшие движений. Она перепрыгнула три ступени, ведущие к причалу, и остановилась, переводя дыхание.

Питер Пиви закреплял швартов. Курт Бергстром, улыбаясь, смотрел на нее с палубы, на его окаймленном бородкой лице появилась улыбка, когда она, запыхавшись, остановилась на пирсе.

— Что ты собираешься делать? — крикнула ему Франческа. — Ведь ты же не уезжаешь?

Он, похоже, не слышал ее слов; его взгляд не отрывался от Франчески — от ее летящих по ветру волос, от тонкого лица, на котором светились тревогой большие серые глаза, от стройной, изящной фигуры. Курт тихонько присвистнул от восхищения и сделал ей знак рукой:

— Поднимайся на борт!

Франческа нерешительно взглянула вниз. Морская зыбь мерно покачивала «Фрейю». Ее палуба была в футе под ногами Франчески, а полоска воды между стенкой и бортом яхты то расширялась, то сужалась. Она с ужасом представила себе, что ей придется прыгать, но если она промахнется, то непременно упадет в воду между «Фрейей» и пирсом.