Содержимое сумки я, не мудрствуя, разложила прямо на полу. Платье и нижние юбки полетели в сторону. С облегчением отвязала ножны, от которых на боку расплывался багровый синяк. Последним оказался на ковре натерший уши чепец. Освобожденная коса довольно зазмеилась почти до колен. Вспотевшая голова чесалась немилосердно. Ну и отросли у меня волосы за последние месяцы! Срочно нужно что-то предпринять.
«Как – что? Отрезать!» Легко сказать!
Сердце кровью обливалось, когда я, взяв в руки Неотразимую, отхватила косу где-то в районе затылка. Высвобожденные из плена волосы упали на лицо.
«Нечего жалеть, оставалась бы во дворце, плела бы косы и ходила бы раздутая как пузырь». Твоя правда.
Есть и другие светлые стороны в этом вопросе: возни с лохмами будет намного меньше. Сколько же шампуня нужно на такое количество волос! Да и вычислить меня по ним легче легкого. Где это видано, мужик с волосами ниже колен, а?!
Убеждая себя подобным образом, я недрогнувшей рукой завязала срезанную косу в передник.
Подойдя к зеркалу, я придирчиво осмотрела себя. Хорошо, что это не произошло раньше, иначе от зеркала меня было бы не оторвать, таким красивым было мое отражение.
«Красавица», – прошептали изумленные губы.
«Красавица», – подтвердили ошеломленные глаза.
Прежде воспоминания Рисы меня не убедили. Но сейчас, стоя перед зеркалом обнаженная, с неровно обрезанными волосами и с золотой татуировкой, окольцовывающей левое плечо, я осознала собственную привлекательность.
«Скажите, девушка, почем ваша красота зря пропадает?» Тьфу, пошляк…
Веревка, не позволяющая материи соскользнуть с горлышка банки, туго поддалась моим пальцам. Запах темно-коричневой жижи, слегка отдававший ароматом крема для обуви, не вызывал неприятных ассоциаций. Поколебавшись, я зачерпнула полную ладонь мази и припечатала ею живот. Вторая рука пришла на помощь первой, круговыми движениями втирая мазь в кожу. Это почти сразу же принесло видимые результаты: кожа значительно потемнела и приобрела цвет грубого, многолетнего загара. Больше половины банки ушло на то, чтобы распространить его по всему телу.
«Чем не автозагар?» Хорошо взялся. Жалко только, ногти какие-то подозрительно желтые. Они и так не блистали, после того как я соскоблила с них остатки лака с бриллиантовой крошкой. А сейчас у них вид, будто я вспахала гектар чернозема. Руками.
Черты лица видимо заострились, но волосы портили все впечатление. Своим редким меняющимся цветом они выдавали меня с головой. Вновь на помощь подоспела супермазь. Изведя ее остаток, мне удалось все-таки добиться того, что мои волосы стали грязно-коричневого цвета. Туго перебинтованная грудь стесняла дыхание, но благодаря несложному ухищрению мужская одежда сидела на мне просто идеально. Оставался последний штришок: срезанная чуть ниже бровей челка. Зеркало отразило смазливого парня лет семнадцати, которому еще не пришло время бриться. Теперь даже Велисса, увидев меня на улице, прошла бы мимо. Льщу себя надеждой, что и ална Астела обманулась бы.
«Ночью. Безлунной. С повязкой на глазах и с затычками в ушах». Шутник.
Ножны по привычке устроились на спине. Драгоценности и большую часть денег я предварительно примотала к груди. Оставшиеся капиталы надежно упрятала во внутренний карман куртки. Плащ и сменную одежду утрамбовала обратно в рюкзак, который вместе со второй сумкой закинула на плечо. Все остальные вещи, включая передник со срезанными волосами и банку из-под мази, завязала в узел из верхней юбки, взяв который я отправилась на первый этаж.
Все следы моего пребывания здесь следовало уничтожить. Если начнут искать (к гадалке не ходи!), прочешут в обязательном порядке подозрительные места, среди которых этот дом на вершине хит-парада. Нагрянет сюда магический патруль, которому все мои переодевания как зайцу стоп-сигнал, и вмиг вычислит меня, да хотя бы по волосу.
Нужно действовать быстро и четко. Узел опускаем возле калитки, произносим заклинание вызова магического огня. Это не то пламя, которое обитает в уютных каминах и кострищах. Магический огонь пожирает вещь без остатка, не оставляя даже пепла. Заклятие очень громкое, вот почему так важно оказаться как можно дальше от его действия, поэтому молниеносно даем стрекача и переводим дух лишь в трех-четырех кварталах от заброшенного дома.
Сказать проще, чем претворить в жизнь. Сосредоточить Силу удалось только с четвертой попытки, выскребая ее остатки из всех закоулков противящегося измывательству организма. Появление крошечной искорки отдалось в животе острой резью, свалившей меня на землю. Впрочем, этой искры хватит, чтобы спалить все в радиусе полуметра, включая кустарник и траву. Мое «стремительное» бегство походило на исход евреев из Египта – так же бестолково и сумбурно, с одной верой в божье чудо.
Не помню, как я добралась до полутемного тупика. В памяти остались лишь невразумительные картины незнакомых улиц столицы, которые удивляли все той же малочисленностью прохожих. Ребра корсетом стискивала боль, сердце бухало, добавляя телу неприятных ощущений. Я не позволяла себе сползти на землю, иначе мне с нее уже не встать. Кроме того, необходимо затеряться в большом скоплении людей, поэтому моя дорога лежала прямиком на рынок. Заодно разживемся провиантом, да и спички были бы нелишними – еще одно такое заклинание меня убьет. Шаркающей походкой, то и дело приостанавливаясь, чтобы отдохнуть, я двинулась на северо-запад, где раздавался разноголосый гомон торговых рядов.
За те часы, что я отсутствовала, больших изменений не случилось: может быть, только народу стало поменьше да торговцы, уставшие драть глотку, стали поспокойнее. Пора навестить не успевший по мне соскучиться продуктовый ряд. Я нисколько не удивилась, когда застала на прежнем месте, подле прекрасной торговки, рента Арвала. Его дама была на седьмом небе от счастья. Я решила проверить качество своей маскировки: спокойно прошла рядом с ними, а уважаемый рент даже не обратил на меня внимания. Зато пышнотелая дама его сердца подарила мне такой обжигающий взгляд, что, будь я мужчиной, ни капли не сомневалась бы, в чьей постели мне доведется провести сегодняшнюю ночь. Патруль уделял мне до обидного мало внимания, так что я могла чувствовать себя совершенно свободной: проходящие мимо особы женского пола вовсю строили мне глазки, а их отцы и мужья недовольно хмурились.
Когда я покидала гостеприимный рынок, мою голову украшала франтоватая шляпа с мягкими полями, а плечи оттягивала еще одна сумка, доверху набитая самыми полезными вещами. В ней находилось: несколько плиток спрессованного со злаками мяса (конечно, до пищи алоний ему было далеко, но в целом тоже неплохо), пергаментный сверток с ароматным тенийским чаем, кожаная фляжка крепкого вина (на всякий случай), кожаная же кружка, маленький топорик (не рубить же Неотразимой ветки для костра!), мешочек соли, пара смен белья и портянок, нитки с иголкой, россыпь пуговиц, моток тонкой бечевки, походный котелок с ложкой на длинной ручке, огниво и кусок мыла. И еще кое-что по мелочи.
Уже на выходе с рынка ко мне незаметно подобралась сухонькая старушка и прошелестела:
– Доченька, возьми амулет. – Бабуська совала мне в руки браслет из незнакомого дымчато-синего камня. – Возьми сохранителя, не пожалеешь.
Внутри у меня похолодело. Обыкновенная бабка сумела раскрыть мой маскарад. Стараясь не привлекать опасного внимания, я постаралась ответить как можно беспечнее:
– Глаза вас обманывают, уважаемая. Перед вами сын, даже внук, а вовсе не дочка.
– Глаза не могут меня обманывать – они давненько не глядят на мир, но мое сердце ведает. – Старушка тихо рассмеялась. – Возьми амулет. На челе у тебя знаки избранности. Но Тьма за спиной. Впереди Она. Обнимает руки, заглядывает в глаза, бежит в сны. И только над тобой Свет. Бери, бери амулет, дочка, он убережет тебя, пусть не от самой себя. Но Тьму в нужный час отпугнет. Не сможет, так предупредит.
