- Да. Принесла их долбанное мартини, два раза. А на третий взбрыкнула. Говорит, «Идите вы! Вам надо, вы и несите!»

Я присвистнул. А Крис та ещё штучка! Сказать такое в лицо пьяным хранителям?

- А потом?

- А потом они начали её бить. Ну как бить, не чтобы избить, а так, на место ставить. Не в силу. А она всё равно ни в какую. «Пошли вы… - Мари-Анж уточнила, куда именно. - …И всё!

< i > «А если они захотят закопать девочку, что будет?»</ i > - подсказал мне бестелесный собеседник. Но это я знал и без него. Потом их накажут, непременно. Заставят чистить винтовки на складе, или пошлют к черту на рога, в «командировку», делать что-то бессмысленное. В крайнем случае, в карцере посидят. Но прецедент будет.

- Может все-таки позвать кого-нибудь? – испуганно глянула на меня семенящая рядом Мари-Анж, видя, как кулаки мои сжимаются, а зрачки расширяются. – Кого-нибудь из офицеров? Или наказующих?

Я отрицательно покачал головой.

- Это ничего не даст.

- Почему?

- Потому, что сегодня пострадает Кристина. Завтра ещё кто-то. А потом ещё. И вы, все вы, поймете, что вы – никто. Быдло.

- Но Хуан…

Я развернулся, схватил её за грудки и прижал к стене.

- Вы никто, понимаешь? И так и будете никем. Сейчас ты позовешь кого-нибудь, порядок наведут, а дальше? А дальше Крис поплачет в оранжерее и успокоится. И всё вернется на круги своя. Кто-нибудь вновь попадет им в лапы, всё повторится, только это будет не Кристина, а другая девочка.

А причина, Мари-Анж? Причина останется. «Здесь все равны, но некоторые равнеё других». Это долбанное ваше высокомерие, особенно у хранителей. Эти садистские порядки, которые благопристойны только до поры до времени. Видит бог, я не вмешивался в ваши дела, но бросить Крис, позволить унижать её, не могу.

Да, их можно разнять. И нужно. Но гораздо нужнеё поставить их на место. Понимаешь?

Видно, у меня было ОЧЕНЬ выразительное лицо. Зверь, не иначе. Я чувствовал, как мои руки подрагивают, наливаясь злобой, предшествующей припадку. Нет, пока это была просто злость, ненависть к таким, как Кампос, как Оливия Бергер. Как сорок четвертый взвод, в конце концов. Но эта злость старательно искала выхода.

- Они же не трогают тебя, ты же неприкасаемый, – сделала последнюю попытку Мари-Анж.

Я отпустил её. Усмехнулся.

- Тебе не понять. Сегодня я неприкасаемый. А завтра? Мы должны бороться за себя. За каждый свой день, за каждый шаг. Отстаивать свое мнение, пресекать действия таких сволочей, как эти «сорок четвертые». А иначе кем мы будем? Это неправильно, Мари-Анж. И если офицеры считают такое положение вещей приемлемым, мы должны добиваться своего сами. И плевать на то, что будет!

- В драке между «зеленью» и кадровыми бойцами виновата всегда «зелень», - напомнила она. Я вновь усмехнулся.

- И что?

Она не ответила.

- Ладно, хорош демагогию разводить, пришли.

Я толкнул дверь (гермозатвор игровой почти всегда открыт) и ворвался внутрь. Мари-Анж заскочила следом и встала за моей спиной. Пауза.

Мы сразу отвлекли внимание на себя, став его центром. Я воспользовался этим, чтобы оценить ситуацию.

Пятеро, хранители – золотые нашивки на воротничках. Четверо стоят в стороне, с довольными рожами, пятая, предварительно скрутив, прикладывола Криску головой об пол. Та кричала, но поделать ничего не могла – была надежно спеленута в «крабовый» захват – это когда руки и ноги свободны, но сделать ими ничего не можешь. Держащая её здоровенная шатенка-полукровка, имела такие размеры тела, что, наверное, могла руками гнуть подковы, куда Криске вырваться из её объятий! Это плохо, что перекачанная, - автоматически отметил я для себя. – Но не смертельно. В конце концов, большой шкаф громче падает.

Эта особь была местной знаменитостью. Зовут её Рыба, и она – самая мощная сеньора этого заведения. Возможно, буч, но я ей свечу не держал, да и не важно сие. Важно то, что придется не сладко, и это подтачивало мои порывы решить дело силой. Возможно, просто заставить отпустить девочку – не такое плохое решение?

- Отпусти её! – проревел я. Именно проревел, слишком зверски зазвучал голос. Настолько, что даже массовка, человек пятнадцать зрителей инцидента, стоящих около правой стены, повтягивали головы в плечи.

- Что? – Недоумение на лице Рыбы быстро прошло, сменившись хищной улыбкой. Кажется, она обрадовалась мне, что я пришел, хотя я не понимал причину. Боковым зрением бросил взгляд на её товарок – те тоже расплылись в улыбках.

- Я говорю, отпусти девчонку! – повторил я, но получилось не так грозно.

- А ты кто такой, чтобы мне указывать? – с вызовом вскинулась она. Ирония из неё так и лучилась.

< i > «Э, да она сама собралась разделаться с тобой, дорогой мой Хуанито!» </ i > - воскликнул мой внутренний собеседник. Я это уже и так увидел, и вздохнул с облегчением. Не надо разводить политес и накручивать ситуацию. Всё по-честному.

Рыба медленно поднялась, выпустила хнычащую Криску из захвата, но тут же перехватила её за волосы и рывком заставила подняться.

- Стой, сука! Тут за тобой защитничек пришел! Стоять, я сказала! – она резко дернула, запрокидывая ей голову назад. Раздался вскрик.

Я проглотил. Она отпустит её, как иначе. Перед ней гораздо более лакомый кусочек – единственный в корпусе мальчик, зачем ей какая-то шмякодявка?

- Зачем ты его привела?!! – раздался голос сзади. Хорошо знакомый голос. И выражал он эмоцию страха. – Ты что, совсем дура?

Реплика была произнесена почти шепотом, но в звенящей тишине её услышали все. Предназначалась она моей спутнице, а авторство принадлежало знакомой богине по имени Камилла. О, и эта здесь!

Что тут происходит? От ситуации явно начало разить, но я всё ещё не понимал чем и почему. Тем временем Рыба бросила косой взгляд вбок, на массовку и Камиллу, от которого за километр отдавало презрением, затем переключилась на меня.

- Ну-ну! Говори, защитничек! Я тебя слушаю!

- Отпусти её! – вновь произнес я, лихорадочно пытаясь сообразить, что происходит. А точнеё, прислушиваясь к интуиции, моей верной помощнице и подсказчице, что делать. Интуиция молчала.

- А то что будет? – Рыба оскалилась. – Что ты мне сделаешь? <i>Хуанито</i>, так ведь тебя?

Мое имя она будто выплюнула. И я понял. <i>Понял</i>.

Я – проект королевы и офицеров. Тех самых людей, от которых они пострадали. Причем незаслуженно, во всяком случае, сами так считают. А значит, «построив» меня, они хоть как-то реабилитируются в своих глазах - ведь как-то иначе отомстить командирам не могут.

Меня взяло зло. Я понял, что высокомерие – это ещё не все человеческие пороки, и далеко не самый страшный из них. Кулаки мои непроизвольно сжались.

- А ты кулачками не поигрывай! Не надо! – рассмеялась она. – А то нехорошо может кончиться!

- Хуан! – раздалось сзади. – Не надо! Прошу!

Я молчал. Рыба бросила мне за спину злобный взгляд, но Камилла была ей ровня, такая же хранительница.

- Они только этого и ждут! Прошу тебя, не надо!

- Ну и пусть ждут! – выдавил я, пытаясь унять злость. Не время, рано. Дракона надо выпускать в строго определенный момент, иначе он таких дел наворотит!.. – Вот он я, перед ними!

- Это хорошо, что перед нами, – усмехнулась противница. - Ну что же, куколка, за тобой пришли! – наклонилась она к Криске. – Твой защитник! Твой герой! Герой, ведь правда? – Взгляд на меня. – Слушай, а мне пришла в голову идея. А ведь наш мальчик ещё не прошел посвящения! Да и присягу не давал. Не так ли? – Видимо, реплика предназначалась окружающим, поскольку сама она в этот момент не сводила с меня глаз. – А раз так, то он тоже обязан слушаться старших.

- Не смей! – Камилла встала почти рядом со мной. – Он под защитой офицеров!

- А мне плевать! – Кажется, разгоряченная алкоголем Рыба дошла до кондиции. Плохо только, что держалась она легко, на её состоянии алкоголь сказался мало, её даже не шатало. – Он – «мелюзга», «малыш», и должен делать то, что ему говорят. – Новый злобный взгляд на Камиллу. - Я хочу, чтоб он принес мне мартини!