- Мы думаем, пост главы департамента безопасности, - огорошила меня Жанка. - Долго думали, но остановились на этом варианте, как самом приемлемом. Ты – Веласкес, хоть и дальний. - При слове Веласкес я поморщился, но она это проигнорировала. - То есть, ты достаточно дальний и неофициальный родственник, чтоб не претендовать на трон, но достаточно близкий, чтобы считаться частью семьи, частью клана. Ты пройдешь сумасшедшую подготовку, из тебя уже растят лидера и командира. И когда на трон взойдет её величество королева Фрейя, её будет кому опекать. Женщины они ведь такие, без мужчин не могут, - потянула она.

- А тут вассальная клятва, отсутствие права на престол, презрение аристократии, как худородного, хоть и члена королевской семьи с вытекающей из этого преданности королеве… - поддержал я.

- Да, Вань. Пост главы ДБ должен остаться в руках клана. Во что бы то ни стало. Но ни Эдуардо, ни тем более Изабелла не смогут его возглавить даже теоретически в отдаленном будущем. А ставить туда чужого человека, не члена семьи, чревато. Женщину, бывшего ангела, не поставишь – не воспримут всерьез, это не дворцовая стража. А тяжеловесы со стороны могут… Сам понимаешь, что могут натворить. Так что ты – лучшая кандидатура для того, чтобы сохранить этот пост за кланом и удержать его влияние. А так же наставить на путь истинный юную королеву, когда ей это понадобится. А ей это обязательно понадобится.

Она вздохнула.

- Но это только теория, сам понимаешь. Наши домыслы. Но согласись, по сравнению с этим взвод хранителей – ничто. Не тот масштаб.

Я нехотя согласился.

- Так что да, они стравливают вас, чтобы ты проявил характер, проявил способность справиться с любой ситуацией. А сеньорины офицеры будут сидеть и смотреть, как ты выкручиваешься, и решать, подойдешь ли для их дальнейших планов, или нет. Они не могут рисковать.

Жанка помолчала.

- Мы пойдем за тобой, Вань. Всё мы, все наши. Это будет первый русский глава департамента безопасности, первый свой человек такого уровня за всю историю после оккупации. Но мы присоединяемся к офицерам – если сумеешь показать, что достоин, что ты на самом деле лидер… А если нет - Вздох. – извини.

- Да, какие проблемы. – Я выдавил кислую улыбку.

- И ещё, насчет «пятнашки», - вновь улыбнулась моя собеседница. - За неё не беспокойся. Они – часть Системы, а Система не дает в обиду своих. Ты же чужак, на тебя это не распространяется. Так что трогать их «сорок четверке» запретят, вот увидишь, и из полузащиты ты все-таки станешь полноценным защитником. Так что сконцентрируйся на вашем противостоянии, это единственное, что действительно важно.

- Спасибо. - Я облегченно вздохнул, Жанка редко оказывается неправой. - Побежали?

Мы почти одновременно опустили щитки забрал, вскочили и рванули вперед. Да, на развод опоздали, но нам обоим было плевать. Есть вещи гораздо более важные, чем все разводы вместе взятые.

Плита гермозатвора поползла вверх. Из кабинета раздалось властное: «Заходите». Они вошли. Все восемь человек.

Мишель стояла перед кухонной панелью и наводила чай. Она любила именно чай, не кофе, не мате, что многие находили странным, однако у каждого могут быть свои причуды. За её столом сбоку сидела главная наказующая и бесстрастно рассматривала вошедших, предоставляя говорить их прямой начальнице.

- Значит так, девочки, - начала Мишель, наведя две кружки и поставив на стол, одну перед собой, другой перед сеньорой Гарсия. – То, что вы учудили…

Она покачала головой, не найдя слов, чтобы выразить эмоции.

– В общем, учудили, так учудили. А теперь слушайте внимательно. Совет очень недоволен положением с неуставными отношениями. Он всегда был недоволен, но сейчас он недоволен ОСОБЕННО – выделила она это слово. - Если вы ещё хоть пальцем прикоснетесь к кому-то из «зелени», особенно к пятнадцатому звену, мы соберем Совет на внеочередное заседание и поставим вопрос о вашей ликвидации. Примерной, перед строем, чтобы другим было не повадно. Уяснили?

Девочки пыхтели. Стояли и пыхтели, таким молчаливым образом выражая недовольство. Но недовольство это было сеньоринам офицерам до фонаря.

- Мы вас предупредили, - подвела она итог, - теперь можете идти. Свободны!

Они, как по команде, развернулись, но Звезда, старшая из них, вдруг обернулась вновь.

- Сеньора, это касается только «зелени»?

- - Пошли вон! – Мишель все-таки вышла из себя. Но как-то неёстественно, неправдоподобно. И вошедшие прекрасно это поняли.

- Так точно, сеньора! – вытянулась Звезда. Развернулась, и, чеканя шаг, вышла вслед за ошалевшими напарницами.

Створка гермозатвора опустилась на место. Хозяйка кабинета взяла из вазы большой пряник и принялась размешивать ложечкой содержимое чашки.

- А ты говорила, тупые, не допрут, – усмехнулась она своей бывшей напарнице и подруге. Да-да, подруге, несмотря ни на что. В ответ Елена философски заметила:

- Им же хуже!

* * *

Земля в иллюминаторе, земля в иллюминаторе,

Земля в иллюминаторе видна...

Как сын грyстит о матери, как сын грyстит о матери,

Грyстим мы о Земле - она одна.

А звезды тем не менеё, а звезды тем не менеё чyть ближе,

Но всё также холодны.

И, как в часы затмения, и, как в часы затмения ждем света

И земные видим сны. -

пел красивый мужской голос с просто ужасным, невероятным акцентом. Дэн и Майкл, два щуплых долговязых паренька с невыспавшимися лицами и кругами под глазами, явно находящиеся на стимуляторах, работали уже третий час. Изабелла слышала, что в информационном отделе, опекаемом сестрой, их то ли пять, то ли шесть человек, и в плане взлома информационных сетей лучше них на планете нет. Есть равные, но не лучшие. И все они крепко сидят на крючке – официально в данный момент считаются отбывающими наказание в местах не столь отдаленных. Так что на парней положиться можно, это профессионалы, и раскопают в системе безопасности галереи даже то, о чем все давно забыли и даже не знали. Но пока ребята работали, они с девчонками катастрофически скучали.

Вначале они переговорили друг с другом обо всем на свете, обсудили все волнующие темы. Потом не особо волнующие. Но говорить до бесконечности о моде, раутах, мальчиках, премьерах и платьях той или иной известной сеньоры Изабелла не могла – не в этом состоянии. её всю колотило, какая мода, какие платья? И разговор плавно сошел на нет.

Сестра с Сильвией какое-то время по инерции ещё обсуждали свои дела, но видя перед собой её скорбное личико, быстро выдохлись. Так что всем оставалось только сидеть и слушать то, что крутила Лана. И эта музыка… Бэль никогда не слышала такой, хотя любила эпоху её происхождения. Каким-то образом эти скрипящие, но манящие мелодии прошли мимо неё, потому она внимательно вслушивалась в каждое слово, в каждый звук, боясь не понять или чего-то пропустить.

И снится нам не рокот космодрома,

Не эта ледяная синева,

А снится нам трава, трава y дома,

Зеленая, зеленая трава. -

продолжил певец с непередаваемой энергией. Сильвия, тоже слушающая с интересом, подала голос:

- Жуткий акцент!

- Двадцатый век, - усмехнулась Лана с переднего сидения. - Я вообще удивлена, что что-то можно разобрать. Разница, например, в языках пятисот и девятисотлетней давности колоссальная! Человек из того же двадцатого века воспринял бы речь человека века шестнадцатого как иностранную. Или близкую к иностранной.

Девчонки не могли с этим не согласиться. Такая тенденция, начиная с двадцать первого века, прослеживалась во многих языках. С чем это связано гадали величайшие светила науки, куда уж им делать предположения!

- Это гимн шестой интербригады, - продолжила Лана с тоской в голосе. – Добровольцы с Земли, отправившиеся умирать на Красную планету за свои идеалы. Если честно, совпадает только первый куплет и припев, остальные пять куплетов уже наши, местные. Из этого времени. Так что то, что вы слышите, реликт, оригинал! – Она грустно засмеялась. – Никогда не думала, что раскопаю такую древность!