Ксарис и остальные обитатели леса обменялись настороженными взглядами. Рэндалл почувствовал, что им, вероятно, нельзя об этом рассказывать, даже если хочется.

– Тир Нанон, Оборотень, очень стар… возможно, он один из древнейших доккальфаров, которые дожили до этого дня, – сказал Ксарис. – Он провел большую часть своего всегда в путешествиях. Он видел дальние восточные земли, по которым все еще бродят джекканы. Он советовался с Волком Северных Льдов и летал с всадниками грифонов Имрии.

Рэндалл ничего не понял. Витар Ксарис заставлял людей чувствовать себя несмышлеными детьми, и оруженосец подозревал, что он делает это специально. Однако Витар говорил о Наноне с уважением и смущением, словно Оборотень и для него был загадкой.

– Способность принимать форму чудовищ – древняя, древняя магия… она редко практикуется, – продолжит шаман, – и часто рассматривается как оскорбление того, кого мы любили. – Он помедлил, глядя в глаза своим соплеменникам. – Но никто из нас даже не подумает усомниться в Тир Наноне.

– Почему? – спросил Ута. – Что в нем такого особенного?

– Он солдат Долгой Войны и потомок последнего избранника Теневых Гигантов. – Шаман говорил с истовой убежденностью. – Если Тир Нанон говорит, вам следует слушать… его слова исходят из таких глубин времени, которых ваш вид даже не может себе представить.

– Давайте не будем преувеличивать, – раздался голос из темноты.

Ута от неожиданности вздрогнул и выхватил меч.

– Спокойно, мой дорогой Ута, – произнес Нанон и вышел из-за дерева. Похоже, он стоял там уже некоторое время, и удивительно, как никто из них не заметил его приближения. – Я бы раньше к вам вернулся, но требовалось сжечь погибших. Меньше всего нам нужно, чтобы появились еще Темные Отпрыски.

Рэндалл вскочил с места.

– Ты видел Васира? Он жив? – выпалил он.

Нанон улыбнулся и вытащил из-за дерева обмякшее тело Тир Васира.

– Его здорово ударило по голове, но он жив.

Рэндалл подбежал к своему другу, который растянулся на земле без сознания. На левой стороне головы виднелась серьезная рана, и сквозь кожу сочилась черная кровь, но в целом он казался невредимым.

– Он поправится, парень. Мы быстро исцеляемся. Просто дай ему отдохнуть, – жизнерадостно сказал Нанон, более искусно подражая людям, чем оруженосец считал возможным для доккальфаров.

Витар Ксарис и другие доккальфары не поднялись с места, почтительно глядя на низкорослого Тира. Рэндалл удивился, что никто из них не помог ему тащить Васира, и вспомнил, что обитатели леса так же настороженно относятся друг к другу, как и обычные люди.

Ута вложил меч в ножны и с опаской разглядывал Нанона.

– Ты объяснишь, что произошло? – спросил он.

– Что тебе объяснить? – весело ответил Нанон. – У меня в запасе много впечатляющих объяснений. Какое ты хочешь услышать первым?

Ута нахмурился, качая головой. Рэндалл почувствовал нарастающее раздражение хозяина и решил вмешаться.

– Думаю, он хочет знать, откуда ты, как ты узнал, что мы здесь, и почему ты нам помог, – пояснил оруженосец. Он приподнял Васира и придал ему более достойное положение, усадив его спиной к дереву.

– Не спрашивай! – рявкнул Ксарис. – Просто поблагодари его.

Нанон поднял брови в совершенно человеческом выражении легкой досады.

– Стражи Фелла, – сказал он, будто это все объясняло. – Не волнуйся, парень, вот что случается с теми, кто никогда не покидает дерево, под которым был зачат.

Он перевел взгляд черных глаз на шамана.

– Ксарис, ты этим не поможешь.

– Как скажешь, самый почитаемый Тир, – ответил Витар.

Ута потер глаза и издал разочарованный стон.

– Хочу выпить, – устало заявил он. – Сойдет что угодно.

Нанон тепло улыбнулся.

– Как насчет крапивного чая?

– Как насчет отвалить от меня? – огрызнулся Черный священник.

Доккальфары дружно застонали в ответ на оскорбление Уты, но Нанон поднял руку – и они умолкли. Старый Тир улыбнулся и шагнул к Уте.

– Знаешь, а ведь твое желание исполнится, Ута Тень… довольно скоро мне нужно будет отправиться на восток.

– Он просто злится, – сказал Рэндалл, он поднялся от Васира и встал между Утой и Наноном. – Он всегда ругается, когда злится.

– Ты мне не мамочка, Рэндалл, – рявкнул Черный священник. – Но спасибо.

Последние слова прозвучали искренне, он с благодарностью смотрел на оруженосца, радуясь, что у него все еще есть человек, с которым можно общаться.

– Я не обижаюсь, – произнес Нанон. – Ругательства – любопытная особенность людей… у нас нет для нее равноценной замены.

Ута резко отвернулся от него.

– Куда ты пойдешь? – спросил Рэндалл у обитателя леса.

Нанон ободряюще положил ладонь на его плечо.

– Темная Кровь нуждается во мне, – сказал он загадочно.

– Что? – переспросил Рэндалл.

– Среди людей он известен как Рам Джас Рами.

Рэндалл зарычал от гнева. Кирин, убивший брата Ториана!

– Без Темной Крови мы проиграем, – сказал Нанон. – У вас есть свои обязанности, у меня – свои.

Затем он повернулся к доккальфарам.

– Витар Ксарис, отведи Тень и его оруженосца на Тропу Фелла и оберегай его. Я встречусь с вами там, когда спасу Рам Джаса Рами, Темную Кровь.

Шесть холмов Лейта оставались такими же, какими их помнил Гленвуд, а настолько свежий воздух он не вдыхал уже много лет. Тирис пах деньгами и потом, Арнон – высокомерием и жадностью, а Лейт словно лучился радушием.

Вокруг города не было ни стен, ни сторожевых башен, ни частокола, чтобы следить за жителями герцогства, кто въезжает и выезжает из города. Фермеры и землевладельцы, работавшие на южных плодородных равнинах Лейта, не слишком заботились о безопасности, но разделяли чувства общей необходимости и коллективного духа, который взращивался здесь долгие годы. Жители Лейта гордились своим городом и герцогством. Город выделялся из множества других не большим собором или значительной армией, но любовью своих обитателей к природе и чувством смены ее сезонов. Даже Гленвуд, который уже давно покинул свой дом, ощутил странную наполненность, когда снова увидел шесть холмов.

– Откуда родом твоя семья? – спросил Рам Джас, по всей видимости, наслаждаясь теплой погодой южной части Тор Фунвейра. – Где-нибудь поблизости есть родовой замок Гленвудов?

Пока они ехали от Арнона на юг через предгорья Когтей, киринский наемный убийца находился в относительно хорошем расположении духа. На малонаселенных землях, которые они проезжали, редко приходилось избегать людей, зато дичи там водилось много. Гленвуд следил за тем, чтобы не приближаться к горам чересчур и при этом оставаться как можно дальше от Джекканских пустошей, и путешествие выдалось на удивление спокойным.

– Последний страж долины был всего лишь нашим дальним родственником, – ответил Гленвуд. – Сомневаюсь, что он ухаживал за домом моего отца… когда я уехал, дом уже разрушался.

Рам Джас снял плащ и остался только в кожаном жилете без рукавов, прочие свои пожитки он завязал в узел и перекинул через плечо. Солнце ярко светило в последние несколько недель их путешествия, и, хотя свежесть в воздухе говорила о начале зимы, все равно здесь было гораздо теплее, чем в Тирисе или Арноне.

Очень жаль, – произнес кирин, добродушно улыбаясь. – Я бы с удовольствием познакомился с твоими родными.

Гленвуд удивленно поднял брови.

– Может быть, как-нибудь в другой раз.

Они добрались до первого холма Лейта уже после полудня, и Кейл был рад, что ничего не изменилось. На самом холме и у его подножия беспорядочно располагались небольшие, уютные домики, разделенные садами и цветниками.

Гленвуд глубоко вдохнул чистый воздух. Лейт был далек от идеала, зато преступники считались здесь редким сортом людей, и убийства случались нечасто. Шагая по булыжным мостовым, соединяющим холмы Лейта, даже Рам Джас впечатлился безмятежностью города. В отличие от других великих городов Тор Фунвейра, Лейт уберегла его изоляция от влияния священников.