Но Кили проснулась в одиночестве, с сотнями защит по всему телу, ослабленная и не способная сделать ничего тяжелее вдоха.

Гадес убьет миньона, когда узнает что он с ней сделал. Конечно же он не стал бы им такое приказывать. Он любил ее и не стал бы умышленно ей вредить.

– Гадес, – в тысячный раз закричала она. Если продолжит так и дальше, то потеряет свой голос. – Ты мне нужен!

Наконец-то он появился, переместившись в центр комнаты.

Он был красивым мужчиной с темными волосами и глазами… глазами, которые пульсировали красным каждый раз, когда он подумывал совершить убийство. Он был высоким, ростом в шесть футов и семь дюймов[30]. Но ему это шло. Он нашёл в себе силы поддерживать отношения. И женщины повсеместно желали его. Но он выбрал меня.

– Надеюсь, твои новые апартаменты комфортны, – начал он.

Он держался так небрежно…

Он знал.

Глубокая рана рассекла все кусочки ее разбитого сердца.

– Почему? Зачем ты это сделал?

– Ты была слишком могущественна. Если бы ты когда-нибудь обернулась против меня…

– Я бы никогда не повернулась против тебя!

Гадес попер напролом и продолжил:

– …я мог потерять все, что пытаюсь построить.

– Кили.

Она нахмурилась. Этот новый голос принадлежал мужчине, но не Гадесу.

– Пришло время принять еще лекарства, принцесса.

Образ Торина заполнил ее разум, затмевая пределы ненавистной камеры… презираемой памяти. Кили видела его белые, длиною до плеч волосы. Его кошачьи зеленые глаза. Тлеющую сексуальность, из-за которой у нее всегда рот наполнялся слюной. Как и сейчас. Ох! Что-то многовато слюны. Прямо неловкое ее количество. Душит ее… Не могу дышать, должна вдохнуть…

– Глотай.

Прохладная жидкость омыла ее иссохшее, истерзанное горло и осела в столь же измученном желудке.

– Хорошая девочка, – сказал он.

Что-то теплое погладило ее перегретый лоб, предлагая комфорт. Не его рука. Определенно нет. Он отказывался прикасаться к ней.

Прикасаться к ней. Слова резонировали в уме, подталкивая ее. Он не касался ее, первым, но она коснулась его. Потом Торин схватил ее и наградил самым жарким поцелуем за всю ее жизнь. Она заболела. Ужасно заболела. И все из-за его демона.

Все верно. Демон.

Ненавижу этого демона.

Внутри вспыхнул гнев, горячий, столь жаркий, что диван под ней начал подрагивать.

Убью этого демона.

– Только не это, – пробормотал Торин. Через секунду, она поплыла – что? как? – но тряска все продолжалась.

Кили успела услышать звук звенящих тарелок. Грохот бревен.

О-о, да, холодно подумала она. Болезнь будет страдать за все, что сделал…

Торин выругался, а Кили покатилась. Она кувыркалась вниз по склону? Трава и грязь наполнили ей рот. Ее охватило головокружение.

Остановившись, Кили попыталась открыть глаза. Ей что грязь залепила веки? Она моргнула, в поле зрения появился Торин. Над ней навис настоящий Торин.

Он грустно ей улыбнулся.

– С возвращением, принцесса.

Торин пошатнулся. Кили пережила второй недуг, и оправилась от него так же быстро, как и заболела. Фактически, через час после разрушения хижины, она твердо стояла на ногах, полностью готовая к гонке и без затяжных побочных эффектов.

Первый раз – он все понимал. Другие тоже выздоравливали, даже если и становились носителями. Но второй раз…

Как она выжила? Торин спрашивал ее мнения и получил обычный ответ:

– Привет. Красная Королева. Супермогущественная.

Возможно. Пожалуй.

Выживет ли она в третий раз? Четвёртый?

Учитывая сделку, которую они заключили, Кили готова была рисковать. Но не Торин. Больше нет.

Где-то уже такое слышал.

Ага, но в этот раз именно это я и имею в виду.

Знаком показав следовать за ним, Торин повел Кили через лес. Продолжая выглядывать мстительных гигантов. Пыль от разрушенной хижины шлейфом тянулась за ними. Молчаливая Кили оставалась позади него, и молчание раздражало Торина.

– Ты ненавидишь меня? – спросил он.

– Ненавижу тебя? Зачем мне тебя ненавидеть?

– Ты что правда должна спрашивать?

– Само собой. Поэтому и спросила.

– Демон, – сказал он на выдохе. – Рвота.

– Эм, возможно ты забыл, что это я дотронулась до тебя.

Нет. Он не забыл… и никогда не забудет. Ее прикосновение доказало сколь низменной стала его потребность в ней, насколько поглощающей…, когда он наконец-то почувствовал ее в своих руках, ничто, кроме наслаждения, не имело значения.

– Давай не будем говорить об этом. – Он искал безопасное место, чтобы разбить лагерь, и когда подумал, что услышал звук шагов, Торин вернулся и начал искать следы, которые так и не нашел.

Должно быть от желания он совсем рехнулся.

Черт, горячий и липкий воздух должно быть запек его внутренности. Погода сменилась с осени на зиму, и просто превратилась в ад, но Торин не думал, что это связано с Кили. Ее настроение не соответствовало температуре в миллион градусов.

– Я собираюсь снять футболку. Не подходи ближе чем на десять футов, пока не надену ее обратно. – Торин стянул футболку через голову, затем повесил на шею, чтобы впитывала пот, стекающий по вискам. – Я серьезно.

Кили окинула взглядом обнаженный торс Торина, и черт возьми, ощущалось это подобно ласке.

– Ты невыносим, – пробормотала она. Может быть ее настроение и совпало. – Я тоже перегрелась, знаешь ли. Думаю, мои внутренние органы стали похожи на тушеное мясо. – Она оторвала рукава от своей рубашки и бросила ими в него.

Состояние ее рукавов заставило Торина задуматься о том, как она изучала свои руки и ноги, когда впервые очнулась. То, что она увидела… или не увидела… успокоило ее. Когда он спросил, зачем она это сделала, Кили ответила:

– Будто я действительно собираюсь подбросить тебе какие-нибудь идеи.

– Что, черт возьми, это должно означать?

– Глупые двойные стандарты, – заметила Кили. – Если бы я сняла свой топ, чтобы охладиться, то стала бы вертихвосткой, которая напрашивается на комплименты.

– Охлади свой пыл, принцесса. Я никогда не заставлял тебя просить. – Но разве не именно это он сделал?

– Ты говоришь, что подарил бы их просто так? – спросила она.

– Я ничего не говорил. – Если все так продолжится, они закончат там же где и начали. В беде. – Но зачем рисковать укусами насекомых? Давай найдем тебе пальто. Возможно с мехом.

– Как будто какие-то насекомые осмелятся приблизиться ко мне.

– И все же. Осторожность не повредит. – Торин порылся в рюкзаке. – Знаю, где-то тут у нас была запасная одежда.

– Попытаешь заставить меня это надеть, и я свяжу тебя, вспорю и позволю животным использовать твои органы как закуску!

– Все должны есть. – Торин вытащил пустые руки из рюкзака. – К сожалению, у нас закончилась чистая одежда.

– Почему бы тебе не снять с себя кожу? Тогда ты станешь моим пальто.

– Умно. Ты не замерзнешь во время следующего снегопада.

Кили топнула ногой.

– Меня сводит с ума, неспособность тебя разозлить.

– Я накричу на тебя, если от этого тебе станет лучше. – Черт, может и мне от этого полегчает.

Кили оживилась и заговорила:

– Это бы очень помогло, спасибо.

Торин задумался на мгновение, затем закричал:

– Как смеешь ты ходить с голыми руками на публике! Ты чертовски права – это делает тебя вертихвосткой. Такое поведение наводит мужчину на определенные мысли. Заставляет думать, что ты способна таскать тяжелые коробки… в чем как раз заключается его работа! Это унизительно.

Кили рассмеялась от чего покачнулась ее грудь. Грудь, которую он держал в руках. Ее соски затвердели, вероятно болезненно ныли, нуждаясь, чтобы их ущипнули и пососали.

Отвернись! Сейчас же!

Он не стал. Не смог.

Смех Кили затих, их окутала тишина.