На следующий день Джиллиан постаралась сосредоточиться на обыденных вещах.

Она торопилась в школу, чувствуя, что за ночь совсем не отдохнула (что с ней было? ночной кошмар?) и что ей необходимо развлечься. В школе она весь день была слишком деятельна, весела и болтлива. Она то и дело собирала вокруг себя большую компанию, болтая о рождественских праздниках, вечеринках и фотографиях для школьной газеты.

Ну, вот ей и полегчало. Ангел вел себя тактично и помалкивал. Сегодня все ребята в школе были взбудоражены, ведь до каникул всего два дня. И к полудню Джиллиан была уже в приподнятом настроении.

– До Рождества всего пять дней, а у меня нет елки! Надо бы вытащить маму на елочный базар и купить елочку.

– Не надо ничего покупать, – улыбнулся Дэвид. – Я знаю одно место – поехали! Там красиво и елки можно брать совершенно бесплатно. – Он заговорщически подмигнул.

– Я подгоню мамин пикап, – обрадовалась Джиллиан. – Туда влезет большое дерево, – я люблю высокие елки.

Дома они с мамой торопливо заворачивали подарки и вытирали пыль с рождественских гирлянд из пластмассовых цветочков. И им было не до разговоров про колдовские родственные связи.

После ужина в самом замечательном расположении духа она заехала за Дэвидом. Он выглядел несколько подавленным, но Джиллиан была не в настроении задавать вопросы. Она без умолку болтала о вечеринке, которую Штеффи Локхарт устраивала в пятницу вечером.

Путь был долгим, и тема про вечеринку у Штеффи совсем иссякла, когда Дэвид наконец изрек:

– Кажется, где-то здесь.

– Хорошо! Мне подойдет одна из тех елок, – пошутила Джиллиан, показывая на шестифутовые ели вдоль шоссе.

Дэвид натянуто улыбнулся:

– Здесь есть и поменьше, в глубине.

Их было так много, что Джиллиан замучилась, выбирая. В конце концов она остановилась на елочке с красивым силуэтом, похожей на стройную леди, приподнявшую свои юбки. Срубленная Дэвидом ель источала великолепный хвойный аромат, когда они вдвоем тащили ее волоком в машину.

– Ах, я обожаю этот запах и даже не жалею, что моим перчаткам пришел конец, – – восторгалась Джиллиан.

Дэвид молчал. Он молча обвязал ель, положил ее в багажник и закрыл его. Молча сел в машину рядом с Джиллиан.

Нет, она не могла больше этого терпеть. У нее засосало под ложечкой.

– Что случилось? Ты ни слова не обронил за весь вечер.

– Извини. – Он вздохнул и отвернулся к окну. – Я считал, что... я думал о Тане. Джиллиан прищурилась:

– О Тане? Мне пора ревновать?

– Нет, я хотел сказать – о ее руке.

У Джиллиан кольнуло сердце, и все вокруг навсегда переменилось. В гнетущей тишине ее следующий вопрос прозвучал фальшиво:

– А что с ее рукой?

– Ты не слышала? Я думал, ты слышала по телефону. Сегодня днем ее забрали в больницу.

– О боже!

– Дело плохо. Та болезнь, что врачи приняли за сыпь, приводит к отмиранию тканей... каким-то образом... знаешь, эти бактерии пожирают плоть...

Джиллиан открыла рот, но не смогла издать ни звука. Дорога впереди совсем потемнела.

– Кори сказал, что к ней никого не пускают. Рука у нее раздулась и стала в три раза толще обычного. Ее разрезали от плеча до кончиков пальцев и поставили дренажные трубки. Врачи боятся, что придется ампутировать палец...

– Прекрати! – У Джиллиан вырвался сдавленный крик.

Дэвид бросил в ее сторону быстрый взгляд.

– Извини...

– Нет! Не говори ничего! – Она рефлексивно продолжала вести машину, почти не воспринимая внешний мир. Все внимание было сосредоточено на драме, развернувшейся внутри ее сознания.

Ангел! Ты слышал?! Что происходит?

Конечно , я все слышал. – Он цедил слова медлен но и задумчиво.

Ну? Это правда? Да?

Знаешь , давай поговорим об этом позже. Хорошо , детка ? Давай подождем...

Нет! С тобой всегда так: «подождем» или «пого ворим об этом позже». Я хочу знать немедленно: это правда?

Что «правда» ?

Таня действительно так тяжело больна?

У нее просто инфекция. Стрептококковая пиодер мия. Ты же сама наслала на нее эту болезнь.

Так ты признаешься , что это правда?! Да , это правда. Я сделала это своими заклинаниями. Я насла ла на нее бактерии , которые поедают мышечную ткань.

Мысли скакали дико, бессвязно, и Джиллиан не совсем понимала, о чем говорит.

Джиллиан , пойми , мы должны были удержать ее , чтобы она не вредила Дэвиду. Мы вынуждены были это сделать.

Нет! Нет! Нет! Ты же знал , я не хотела причи нять Тане зло.

Джиллиан впадала в истерику – странную немую истерику. Она смутно осознавала, что все еще ведет машину и мимо проносятся изгороди, деревья. Ее тело продолжало вести машину, все сильнее давя на газ, но сама она словно перенеслась в другую реальность.

Ты лгал мне. Ты сказал , с ней все в порядке. Поче му ты так поступил?

Спокойно , Стрекоза...

Не называй меня так! Как ты можешь просто... просто сидеть здесь... и не волноваться? Что ты за личность?

И тогда... Ангел вдруг изменился. Он не возмущался и не оправдывался – гораздо хуже. Его голос зазвучал спокойнее. Мелодичнее. Приятнее.

Я лишь распределяю судьбы. Этим и занимаются ангелы , как известно.

Ледяной ужас охватил Джиллиан: он ненормальный!

– О боже! – вырвалось у нее неожиданно громко. Дэвид вздрогнул.

– Эй! Ты в порядке?

Но она вряд ли что-нибудь слышала. Джиллиан с лихорадочным напряжением продолжала телепатический бой.

Я больше не знаю , кто ты. Но только не ангел!

Джиллиан , послушай. Мы не должны ссориться. Я люблю тебя...

Тогда говори , как вылечить Таню.

Молчание.

Я и сама узнаю. Я поеду к Мелусин...

Нет!

Тогда скажи мне. Или вылечи Таню , если , конечно , ты ангел!

Пауза. И затем:

Джиллиан , у меня появилась идея. Можно сде лать , чтобы Дэвид полюбил тебя сильнее.

О чем ты говоришь?

Ему нужен «околосмертный» опыт. Тогда он смо жет по-настоящему понимать тебя. Нам надо сде лать так , чтобы он умер.