Джозеф все еще пребывал в страшном волнении.

– Мы не должны оставлять ее сейчас, когда она наконец заговорила! – повторял он. – Вспомните, мастер Шардлейк, до нового судебного заседания осталось всего лишь восемь дней.

Я вскинул руку, призывая его замолчать.

– Джозеф, мне на ум пришло одно соображение. Пока я не могу сказать вам, в чем оно заключается. Но надеюсь, вскоре мы сумеем найти ключ к этой загадке.

– Но этот ключ у Лиззи, сэр! – горестно возопил Джозеф. – И, судя по всему, она намерена унести его с собой в могилу.

– Да, она явно не собирается делать хоть что-нибудь для собственного спасения. Поэтому нам придется обойтись без ее помощи.

– О господи, если бы только проникнуть в ее тайну! Скажите, а что вы ей шепнули? Ведь именно ваши слова заставили ее заговорить.

Мне вовсе не хотелось открывать свой секрет Джозефу. Несомненно, ему ни к чему было знать, что я намереваюсь тайно проникнуть в сад его брата.

– Джозеф, наберитесь терпения и подождите до завтра, – произнес я подчеркнуто невозмутимым и уверенным голосом. – Доверьтесь мне. А если вы решите вновь навестить Элизабет, сделайте милость, не пытайтесь заставить ее говорить. Этим вы только усугубите ее печальное положение.

– Мастер Шардлейк прав, – кивнул Барак. Джозеф переводил обеспокоенный взгляд с меня на Барака.

– Что ж, я сделаю все, что вы скажете, – пробормотал он. – Другого выхода у меня все равно нет. Но боюсь, я тоже сойду с ума, вслед за несчастной Лиззи.

Втроем мы отправились в харчевню, где оставили лошадей. Тротуар был узким, так что нам приходилось идти друг за другом; последним, уныло сгорбившись, брел Джозеф.

– Похоже, наш друг и в самом деле близок к помешательству, – вполголоса заметил я, обращаясь к Бараку. – Признаюсь откровенно, я и сам боюсь свихнуться от всех этих тайн и головоломок. Чувствую, силы мои на пределе.

Барак насмешливо вскинул бровь.

– Надеюсь, вы не собираетесь строить из себя мученика, – язвительно заметил он. – С меня достаточно Джозефа. И его злополучной племянницы. Этим двоим и в самом деле не позавидуешь.

– Кстати, вам удалось найти к Элизабет правильный подход, – сказал я, с интересом поглядывая на Барака. – Ведь это благодаря вам она написала латинскую фразу.

– Просто я слишком хорошо понимаю, что испытывает человек, попавший в подобную переделку, – пожал плечами Барак. – В детстве, когда я убежал из дома, мне казалось, весь мир ополчился против меня. Как ни удивительно, я понял, что это не так, лишь попав за решетку.

– Увы, с Элизабет подобного чуда не произошло. Судя по всему, она совершенно изверилась в мире и в людях.

– Да, для того, чтобы повергнуть ее в столь безысходное отчаяние, должно было произойти какое-то ужасное событие, – глубокомысленно изрек Барак. – И невероятное к тому же. Полагаю, девушка молчит лишь потому, что внушила себе: никто все равно не поверит ее рассказу. Что ж, посмотрим, что скрывается на дне этого проклятого колодца, – добавил он, понизив голос.