– А вот ассасины, – взахлеб продолжал Гуго, – законченные мерзавцы. Ничего святого! Могут клятву нарушить, от веры своей прилюдно отказаться. Убивают из-за угла. Почему так?

– А почему по утрам всходит солнце, а козы едят траву? Я думаю вот что. Бог ассасинов расплывчат. По словам батинитов, он ни существующий, ни несуществующий, ни знающий, ни незнающий, ни всемогущий, ни бессильный. Кто знает, что ему по нраву? Если нет образа бога, грань между хорошим и плохим становится очень зыбкой. Нужно быть очень чистым человеком, чтобы ее увидеть.

– Вот оно как… – протянул Гуго. – Ясно.

Ему действительно всё стало ясно. Изображения Христа и Марии сопровождали его с самого детства. Даже Духа Святого он представлял себе в виде голубя-переростка. Когда родители говорили, что Господь следит за Гуго, где бы тот ни был, мальчишка воображал себе строгого старика с кустистыми бровями. Старик прятался в кустах крушины, заглядывал в ночное окно. Даже ночью Гуго чувствовал его незримое присутствие. Выходит, за ассасинами в детстве никто не следил… Счастливчики!

– Пойдем спать, – предложил оруженосец. – Болбочем о разном, а завтра вставать рано.

И со значением посмотрел на Мелисанду. Та притворилась, что не замечает его взгляда:

– Хорошо, пойдем. Мои покои справа. Ты же, Гуго, можешь выбрать любую комнату на левой стороне, кроме первой.

– А почему не первую?

– Там живет магистр храмовников.

– Понятно, – мальчишка погрустнел. – Спокойной ночи, Ваше Высочество. И вам доброго сна, сударь.

Рошан же остался в трапезной. На то было несколько причин. Во-первых, никому из нежеланных гостей не удалось бы прокрасться мимо двери незамеченным. Во-вторых, горячая похлебка не давала ему покоя. Кто-то же ее приготовил? Вдруг неведомый повар вернется ночью?

В шестнадцать лет всегда хочется быть самым-самым. Неважно в чем. Стать лучшим бойцом, рыцарем, бароном. Загрести под себя пол-Сирии. К тридцати двум это желание никуда не девается, просто человек реальнее относится к своим возможностям. Начинает понимать, как ему добиться своего.

Но Гуго-то жил в своем возрасте.

Дьявол! Он всегда очень болезненно переносил Мелисандины насмешки. Девчонка не верила в его силы. И тогда, когда ассасин с искромсанным лицом шел к ним, и сейчас – тем более.

Ну почему? Почему она не воспринимает его всерьез? Он отлично умеет драться на мечах. Он лазает по деревьям, как белка. Он хитрый и пронырливый, может кого угодно обмануть.

Провожая его в путь, Мелисанда повторила все инструкции по нескольку раз. Как ребенку. Хуже – как несмышленышу! «Вы всё запомнили, сир Пюизе? А ну повторите, сир Пюизе. Не отвлекайтесь, сир Пюизе, это очень важно!»

Как будто он сам не понимает. И этот покровительственный тон, эта усталая снисходительность в глазах… Нашла мальчишку!

…На самом деле Гуго был не прав. В юношеской своей гордыне он тревогу принимал за недоверие, а любовь – за насмешку. Мелисанда за свою жизнь вполовину так не дрожала, как за его. Смерть – она ведь что?.. Ерунда. Впереди ад или рай, но скорее всего – рай. В девятнадцать о таких вещах не особо задумываешься.

А жить, зная, что любимый человек погиб от ножей ассасинов, – это кошмар, о котором лучше не думать. В этом Гуго и Мелисанда были полностью согласны. И потому рыжий оруженосец готовился бить врагов без жалости и пощады.

Придя на место, Гуго некоторое время осматривался. Стояла ранняя рань. Колокола только-только отзвонили час первый, но, как известно, кто рано встает, тому бог подает. Магометане тоже чтили эту поговорку. По улице разгуливал пирожник с лотком горячих лепешек. Почуяв их запах, Гуго скривился. Он не любил кошатины, да и рожа торговца не внушала доверия. Оруженосец юркнул в проход между зданиями.

Все приметы совпадают. Дом напротив – тот самый притон ассасинов. Выглядит он совершенно необитаемым. Но сюда войдет Мелисанда, и надо приложить все усилия, чтобы она вышла оттуда здоровой и невредимой.

Итак, сначала на соседнюю крышу. Оттуда можно перебраться поближе к цели. Поразмыслив, Гуго решил прыгать с дома, возле которого он сейчас прячется. Придется скакать через улицу, но ничего. Расстояние маленькое, зато сразу на месте.

Решительным шагом оруженосец двинулся на задний двор к поленнице. Выглядела та хлипкой, но от нее многого и не требовалось. Дать опору под ногами, чтобы можно было дотянуться до ветки тополя. Оттуда – по стволу на крышу.

Не всё вышло так, как задумано. Когда Гуго принялся карабкаться по сырым сучьям, пирамида рассыпалась у него под ногами. В окне мелькнуло встревоженное женское лицо. Увлеченный своим занятием оруженосец его не заметил, а зря.

Фатима не стала поднимать шум. Она задернула занавеску и отошла от окна. Через некоторое время дверь отворилась. Из нее бесшумно выскользнул Гасан. Настороженно оглядевшись по сторонам, он сиганул через улицу – к дому ассасинов.

Гуго продолжал карабкаться на крышу. Неудача с поленницей оказалась последней. Проявляя чудеса ловкости и изворотливости, мальчишка влез на тополь. Дело осложнялось тем, что ему приходилось тащить с собой маленькую клетку с голубем, а птица топорщила перья и негодующе курлыкала. Юноша возблагодарил Господа, что Рошан не дал в качестве гонца кошку. Голубь, самое большее, клюнет или рубаху уделает. А вот кошка…

Наконец тополь кончился. Гуго осторожно ступил на крышу, прислушался. В доме, похоже, все спали. Он проверил кинжал на поясе, веревку и клетку.

Ему очень хотелось пойти на дело с мечом, но Рошан не позволил. Сейчас Гуго был ему благодарен. Лезть на крышу с оружием – безумное занятие, а уж в кольчуге и подавно. Да и драться длинным клинком в тесноте плохо. Но всё равно, меч служил символом мужественности. Без него оруженосец чувствовал себя сопливым ребенком.

Перед тем как прыгать на соседнюю крышу, он огляделся еще раз. Улица спала, подозрительный пирожник скрылся за углом. Юноша вгляделся еще раз в темные окна опасного дома (про себя он называл его не иначе как «гнездом шершней»). Всё спокойно. В крайнем окне блеснул огонек…

Нет, показалось.

Сердце колотилось так же, как в тот вечер, когда Мелисанда предложила ему пойти на чердак. Гуго облизал пересохшие губы. Надо решаться. Расстояние между домами показалось ему огромным. Снизу они выглядели стоящими ближе друг к другу.

Вот же трус! Посмотрите на него!

Юноша выругал себя последними словами, и ему стало легче. Второй этаж каждого дома строился так, чтобы нависать над мостовой, а значит, прыгать с крыши на крышу проще, чем с крыльца на крыльцо. И нечего глупостями заниматься!

Когда доходило до решительных действий, у Гуго была одна особенность: он долго топтался на месте, а затем очертя голову бросался вперед. И неважно, сколько врагов впереди и какие они. Раз Гуго решился, он действует. Так было и тогда, когда он мальчишкой приехал в Иерусалим, чтобы вступить во владение землями своего отца, и когда стал любовником принцессы, и сейчас.

Прижав к груди клетку, юноша скакнул с крыши на крышу. Удар босых пяток о глину оглушил его. Казалось, от этого грохота весь город подскочил в своих постелях. Пока выравнивалось дыхание, Гуго стоял, поводя из стороны в сторону обнаженным кинжалом. Сейчас он готов был орать, резать и бить – именно в такой последовательности. Но ничто не шелохнулось в доме, лишь лопотала о чем-то своем листва маленького мирта во дворе да негодующе курлыкал голубь. Пронесло… Успокоив сердцебиение, оруженосец двинулся искать тайник. Обнаружилась неприятная вещь. От волнения все инструкции Мелисанды вылетели из головы. Если бы девушка не заставила его вчера зазубрить их наизусть, бог знает, что могло бы произойти. А так, голова не вспомнила, но помнил язык.

– Пять шагов от края… трещина в форме чайки… Хм… Пять шагов… Шаги, наверное, детские, ведь у принцессы не было возможности перемерять расстояния с тех пор. А вот трещину найти несложно. Надо лишь смотреть повнимательнее.