— А вы не боитесь восстания машин? — спросила я. Мои собеседники недоумённо переглянулись. — Ну, что они решат захватить власть.

— Зачем им это? — удивился Майх.

— Э-э-э…. — я вспомнила фильм «Я — робот». — Например, они просчитают, что человечество губит само себя и политика ведёт к развалу государства и вообще гибели Сомасты. И начнут вас оберегать, выдавать неверные прогнозы и всякое такое.

— Это вряд ли, — с сомнением покачал головой Тарб. — Их алгоритмы предусматривают исключительно успешное взаимодействие машин и людей. Они же компьютеры, не надо приписывать им человеческий образ мысли. Наплевать им на наше благополучие, их задача — поддерживать баланс существующей системы, не потеряв ни одну из главных составляющих.

— А у вас есть религия? — ещё задавая вопрос, я поняла, что скорее всего, нет, потому что даже подходящего слова в моей голове не подбиралось. Поэтому у меня получилось дословно: «А у вас есть учения, которые поддерживают поклонение высшему существу, создателю мира?»

— Нет, мы владеем информацией о своём происхождении, и Верховный Советник это подтверждает, — сказал Унви.

На Сфата был официальный атеизм, причём сугубо научный. Он был основан не на неверии в божества, а на знании фактов. Согласно летописям Сфата, жизнь на Сомасте возникла в результате масштабного научного эксперимента, но не каких-то богов, а вполне живых существ, из плоти и крови. Бригада учёных нашла и подготовила планету с идеальными условиями для существования всевозможных организмов, заселила её людьми. Частично первыми жителями Сомасты были сосланные «на задворки вселенной» чиновники, впавшие в немилость властей, вольнодумцы и даже преступники — в качестве рабочей силы. Но основу населения составили клонированные особи и расы, искусственно разработанные учёными. Они выводили человека, способного выжить в различных условиях, в зависимости от климата, рельефа и прочих особенностей осваиваемой территории. Так появились люди, похожие на людей, амфибии и некоторые другие расы. История утеряла информацию о том, какими признаками обладал «исходный материал», то есть сами создатели. Но Верховный Советник просчитал, что это были «саеамас», то есть «обычные люди», причем с различным цветом кожи, включая зеленый, но практически одинаковым набором генов. Эксперимент продолжался примерно тысячу лет. К сожалению, в итоге планета, откуда были родом создатели Сомасты, прекратила существование. Как буквально сказал Тарб «пришла в негодность». Сомаста осталась предоставлена сама себе, проходила путь дальнейшей эволюции и развивалась.

— А кто создал саму планету, до того, как учёные начали свой эксперимент по заселению? — поинтересовалась я.

— Как всё во Вселенной, она возникла естественным путём, — по-доброму ответил Унви.

— А сами инопланетяне откуда появились?

— Эволюционировали из низших форм жизни, вероятно. Или же они плод трудов более ранних цивилизаций. Так сильно углубляться в историю ни к чему. Мы же говорим только о Сомасте, верно? На неё жизнь совершенно точно внедрили, остались даже записи учёных, правда, написаны они таким устаревшим языком, что он кажется иностранным. Без Верховного Советника мы бы не разобрались.

— А чем объясняются сверхрациональные способности некоторых жителей Сомасты? — вспомнила я.

— Сверхрациональные, это как? — не понял Майх.

— Ну, я точно не знаю, но вроде как они усиливаются и направляются кристаллом силы или ещё как-то.

— Это же совершенно естественно! — чему-то обрадовался Унви. — Если вы заметили, ночью на небе у нас два светила, Фалазео и Эсефео. Вы говорили, в вашей реальности — только одно.

Я кивнула. Ещё бы такое не заметить.

— Да, один спутник побольше, второй поменьше.

— Нет, моя дорогая Гхета, — вступил четвертый. Узнаю я уже, как его зовут, или нет? — Второй как раз больше, только он гораздо дальше. И наши уважаемые создатели хотели его ещё оттащить или даже разрушить. По их мнению, одного спутника вполне достаточно. Но у них это, к счастью, не вышло. К счастью, потому что Эсефео создаёт особое энергетическое поле, которое усиливает наши способности. Не знаю, правда или нет, Верховному Советнику не удалось найти тому прямых подтверждений, эти силы особенно ярко проявляются у непосредственных потомков сиапатху, то есть, наших прародителей, как вы говорите, инопланетян. Но эта теория широко разошлась среди населения и теперь Пласхаемаэро (вот они, люди без кожи) по умолчанию считаются особами высокого происхождения. Мы сначала и на вас подумали, что вы из …

Тут говорящий осёкся под тяжёлым взглядом Унви. Я и не подозревала, что добренький дядюшка так может смотреть.

— На сегодня бесед хватит, — спохватился Унви, возвращая на секунду утраченную мягкость. — Я распоряжусь, чтобы вам в покои доставили наши познавательные материалы. Вы многое для себя усвоите.

— Скажите, а что будет с Даймааном? Моим сопровождающим.

— Скорее, тюремщиком, — заметил Тарб. — Его допросили и уже отпустили. Он, конечно, разделяет взгляды преступников, но мы не можем долго удерживать сына главы Аофабо. Так что не волнуйтесь, мы гуманное государство. Изучайте нашу историю и культуру, а потом мы ещё побеседуем. И если вы будете согласны с нами сотрудничать, мы найдём применение вашим способностям.

— Каким способностям? — с подозрением спросила я.

Тарб немного растерялся.

— У всех есть какие-нибудь способности, — пришёл ему на помощь Майх. — У вас наверняка тоже. К тому же знания о других мирах могут оказаться интересными и полезными.

Глава 6. Моя Утопия

Вся следующая неделя стала для меня учебной. Из прежней комнаты меня перевели в другую, побольше и интереснее. Она выглядела более уютной, на стене, где в наземном помещении могло бы быть окно, висел круглый монитор, который управлялся яйцеобразным пультом. Его удобно было держать в руке, он подсвечивался и переливался разными цветами, принимал голосовые команды и иногда мелодично пиликал. Монитор совмещал функции компьютера и телевизора, здесь эти средства связи не разделяли, слово, которым обозначался предмет, у меня в голове находило в качестве аналога только «портал». Говорить на сфата мне было трудновато, я подозревала у себя ужасный акцент, не представляю, как меня понимали. Языковую базу мне в мозг закачали, а вот голосовые навыки предстояло приобрести самой. Фитнес-трекер мой окончательно разрядился, но гостеприимные сфатианцы выдали мне местный браслет, который очень плотно сидел на запястье, не сдавливая его. На тусклом экранчике мерцало местное время, к которому мне тоже предстояло привыкать. Во-первых, высвечивалось не 4, а 5 цифр, а во-вторых, в нашем привычном понимании это были не цифры. Счёт на Сомасте вели особым образом, используя тройки, а единичный предмет у них назывался чем-то вроде «одна третья». Ну а время и вовсе обозначалось собственными символами. Для удобства я буду и дальше описывать часы и минуты, только скажу, что здесь само понятие исчисления времени было другим, и сначала я просто ужасно путалась. Свои часы я отдала учёным, подозревая, что включить они их не смогут.

Единственной моей личной собственностью и маленькой тайной остался кулон с рунным ставом. Рассказывая о том, как я попала из Подмосковья в Сфату, я опускала такую мелкую подробность, как украшение. Тогда пришлось бы вспоминать и день рождения, и странную тётушку-мистика, а всё это казалось мне несущественным. Какую роль в моём перемещении могла играть безделушка? «Открытие всех дорог» — просто забавное совпадение, не более. Сам кулон был спрятан под верхней одеждой и топом. Мне хотелось сохранить его для себя, хоть что-то «с той стороны». Учитывая интерес местных ко всему, что я могла принести с собой, включая микробы, не сомневаюсь, у меня бы и его забрали.

Насчёт микробов я их предупредила отдельно. Сказала, что в моём мире сейчас безобразничает новый очень заразный вирус. Меня успокоили, что я уже прошла дезинфекцию что называется «на входе», когда удачно полезла в душ в одежде. Кроме того, меня обследовали ещё тогда и не обнаружили ничего опасного. Я с облегчением вздохнула. Совсем не хотелось бы стать «нулевым пациентом», который принесет пандемию в альтернативную реальность.