Он попытался сосредоточиться, но не получалось… Вдруг он услышал шепот, точнее, крик… Но такой тихий, что его можно было принять за свист сквозняка.

«До смерти… и после смерти… — почудилось ему, — и Небо покарает тебя…»

— Так, завтра же уезжаем, — поперхнулся Каяс — Если я уже здесь призраков слышу, то…

Когда он расположился под одеялом и уже засыпал, его внезапно пронзило: «Ень-Иро! Кажется, это был его голос!»

Чародей снова сел, всматриваясь в окно, но до рассвета было еще далеко.

— Эй, что вы с ним сделали?! — подскочив к телу ювелира, Локо попытался вздернуть его на ноги, но все было впустую. Тайник попробовал прослушать сердце бывшего хозяина, однако оно молчало.

— Сдох! Отца твоего в схад, сдох! — выругался стражник, поспешно застегивая штаны. — Что ж теперь будет, а?

— Виселица тебе будет… — на ходу запахивая рубаху, подошел растрепанный Вьюти, — в лучшем случае.

— Вообще-то он мог и сам откинуться… — цыкнул языком Локо, — отнесем в камеру, умоем, и все дела. Скажем, когда отводили, жив был, а что там ночью? Ну звиняйте — не доглядели.

— Хорошо, а с бабой что делать? — согласно кивнул прокаженный, прикидывая, что к чему: вроде малый дело говорил. — Стражи молчать будут, конечно… но вот она же придет в себя, и рот ей никто не заткнет. А Глэм, сам знаешь, он таких шуток не понимает.

— Кончать ее надо, — сплюнул под ноги Локо. — Старший велел ее отпустить, до дома проводить да зрячих выставить. Чтоб не сбежала. Зрячие с рассветом к дому подойдут.

— Привести ее в нормальный вид. Веревку на шею, — прищурившись, повернулся к сотоварищу Вьюти.

— Не выдержала допроса. Посчитала себя обесчещенной. В конце концов это была идея главного: представление перед эльфом устроить. Вот теперь пусть сам и расхлебывает. Ортера молчать будет?

— Смеешься? Он и говорить-то не умеет, — попробовал сострить Вьюти. — Хорош брехать, рассвет скоро. — И протянул Локо веревку. — Ты начал, ты и заканчивай.

Младший тайник хотел огрызнуться, но передумал, молча взял веревку и направился к распятому на столе женскому телу.

— Так, что рты раскрыли?! — рявкнул Вьюти на стражников. — А ну быстро за водой, тряпками, и чтоб через час здесь все было, как в сказке — тихо, мирно и красиво! Выполнять!!!

Локо наклонился над Тизарией, поудобнее берясь за веревку. Женщина открыла глаза и улыбнулась распухшими, окровавленными губами.

— Здравствуй, мой цветочек, — Локо от неожиданности вздрогнул, беспомощно взглянув на Вьюти. — Я твоя пчелка, ты мой лепесток. Сегодня наш мальчик из поля придет, нам песню степей пропоет… — и счастливо засмеялась, пытаясь ослабевшими руками заключить в объятия своего насильника.

Стены содрогнулись, и на землю посыпались каменные крошки. Стражник неистово забился в безысходной беспомощности, не понимая, откуда пришел трепет предчувствия. С мольбой подняв глаза, он попытался окликнуть того, кто призвал его служить на эту землю. Но не было ответа, словно некому было отвечать в пустыне миров.

А молиться…

А молиться он не умел…

Он идет босиком по утренней траве. Взгляд его лучится, подобно солнечному свету, в завитках непокорных волос блестят капли росы. Шаг легок, и кажется, что вот-вот за спиной расправятся крылья. Он, улыбаясь, смотрит на кружевные облака, что неспешно плывут в прозрачной тишине, вдыхает полной грудью чистый воздух.

Путь только начался… Вдалеке уже видна лестница, что ведет прямо вверх. Куда-то туда, где начинаются облака. Туда, где больше нет боли… нет страха… Туда, где жизнь вечна и весна никогда не кончается…

И где только что нарушенное равновесие не даст о себе знать.

Растопленный воск тонкой струйкой льется на круг воды.

Сгорбленная, абсолютно лысая женщина вглядывается в немеющий узор.

Белесые пятна расползлись по чаше и замерли.

Колдунья взяла в руки застывшую массу, поднесла ее к самому лицу, силясь рассмотреть подслеповатыми глазами грядущее.

Ее зрачки сузились, вытягиваясь, как у кошки. Пальцы мелко задрожали, когда в бесформенном куске застывшего воска явно выступила руна «ЖДИ». И еще две — «ПЕРЕЛОМ» и «КОНЕЦ ПУТИ».

Инвар исчерпал весь запас ругани, но этот схадов камень никак не хотел раскалываться.

— Может, все-таки попробуешь сконцентрироваться? — Каяс, полулежа в тенечке дуба, жевал травинку. — Брат Осиф, как полагаете, у него сегодня что-нибудь получится?

— На все воля Небес! — сыто рыгнув, прошамкал пузан, даже не поднимая головы от импровизированной травяной подушки.

— Дорогой Скорпо, и нужно вам истязать юношу, вместо того чтобы отпустить его пообедать? — лениво вмешался другой монах, почесывая ногу под задранной до колен рясой. — Кстати, вино сегодня было просто отменным, а жаркое из оленины… — он причмокнул, — выше всяких похвал!

— Спасибо, спасибо. Помимо искусства магики в свое время мне пришлось посетить и несколько уроков кулинарии… — Монахи вместе с волшебником дружно расхохотались. Отсмеявшись, Скорпо продолжил: — Увы, брат Юкола, этот лентяй обеда пока не заслужил.

— Молодой человек, — неотрывно разглядывая облака, изрек брат Осиф, — даже я, человек, ничего не сведущий в искусстве магии, ответственно вам заявляю: дабы расколоть этот камешек, нужно или знать какой-нибудь секретик, или просто… сосиска…

Услышав такое, Инвар недоуменно поперхнулся и сделал пассы руками немного не так, отчего камень вдруг резко взвился в воздух и с угрожающим гулом понесся на отдыхающую троицу.

— А при чем здесь «сосиска»? — Девин Каяс даже бровью не повел в сторону неумолимо приближающейся громадины.

— Да! При чем здесь «сосиска»? — поддакнул брат Юкола, одергивая рясу. — Мэтр, эта штука нас раздавит?

— Если ничего не предпринять, то да.

— На все воля Небес!.. — смиренно кивнул монах, разлегшись на мягком травяном ковре.

Инвар запаниковал. Первым его желанием было кинуться за парящим валуном вдогонку, но… Набрав в грудь побольше воздуха, подмастерье попытался мысленно дотянуться до летящего снаряда.

За шторами опущенных век сгустился светло-голубой, почти прозрачный туман. Здесь было все так же, как в обычной жизни, но все-таки… Чуть шевелящаяся под ветром трава замерла копьями вверх… Легкий ветерок рывками пробежал над землей. Еле-еле порхающая бабочка оставляла за собой рельефные следы там, где она была за мгновение до этого… В остановившемся времени Инвар протянул руку. Вполне материальную, ощутимую. Он дотянулся до уходящего камня, спрутом опутал его пальцами, наклоняя к земле все ниже… ниже…

С пугающим жужжанием камень упал в локте от ног брата Осифа, вспахав землю. Монах, лениво отмахнувшись от надоедливой мухи, пробормотал:

— Сосиска…

Плюнув в сердцах, Инвар развернулся, чтобы уйти в пещеру, как резкий голос учителя заставил обернуться.

— А урок?!

Камень, как ни в чем не бывало, стоял на том же месте.

— И даже не проси… — равнодушно сказал Скорпо в ответ на умоляющий взгляд ученика. — И, откинувшись обратно в траву, изрек приговор: — Лентяй!

— А чего вы, собственно говоря, от него добиваетесь? — зевнул Юкола. — Вроде малец вполне способен расколоть этот камень тем же способом, как и остановил его… В чем проблема?

— В способе… — огладил плоский животик чародей. — Сейчас он остановил его с помощью сознания…

— Телепатически, что ли?

— Вроде того… Парень умеет и знает все, что надо знать… В том смысле, что я передал ему свои знания…

— И в чем же «но»? — Брат Юкола, кряхтя, перевернулся на живот, одновременно подгребая под обросшую щеку побольше травы.

— Два «но»… — Чародей последовал примеру монаха. — Он не может управлять стихиями… Природными стихиями…