Риган судорожно сглотнула. Ее взгляд был прикован к тому месту на ковре, где только что лежал Бладворт.

— Кошмар, — прошептала она. — Лучше бы я этого не видела.

Реа, застонав, шевельнулась и приподнялась на локте. Ее голова тяжело поникла.

— Ох! Слава, богу! — выдохнула она. — Он исчез! Наконец-то он исчез!

Нежный запах летних цветов ворвался в комнату.

Все зло, страдание и отчаяние ушло.

Прошла неделя.

Четверо друзей сидели в мансарде Дэррила. Здесь, по крайней мере, они могли говорить свободно. Да и кто еще, кроме Дэррила, мог хотя бы попытаться поверить в то, что с ними произошло.

Безусловно, не Реа. У нее не осталось никаких воспоминаний о том, что происходило тем дождливым днем в черном подвале и на ковре гостиной. Она объясняла это стрессом и переутомлением.

Друзья приняли решение не заполнять этот пробел в ее памяти. Реа пришла бы в ужас, узнав, что она пыталась убить Тома. Лучше оставить ее в неведении о событиях последних дней и вообще не упоминать о том, что чуть не заставил ее совершить Бладворт.

Объяснить всем, почему Том был похищен с больничной койки, было непросто. Несмотря на то что Джек, Фрэнки и Риган в тот же вечер отвезли его обратно, доктор Фэрфакс уже успел позвонить родителям Тома и Джека. Те были рассержены и крайне взволнованы. Том сказал им, что неожиданно вдруг запаниковал — клаустрофобия или что-то в этом роде, что все случилось по его вине, а ребята думали, что помогают ему, и они очень сожалеют.

Им грозили бы неприятные последствия, если бы не то обстоятельство, что странные симптомы болезни Тома к утру бесследно исчезли. А к ланчу он уже был дома — свеженький как огурчик.

Дэррил захотел узнать все подробности. Разумеется, Реа — а точнее, Бладворт, как им теперь было известно, — даже не пытался дозвониться до Дэррила в ту невероятную ночь. Единственным его желанием было уничтожить мальчишку, ставшего причиной его смерти. И он надеялся, что трое друзей помогут ему добраться до Тома — Уилла Хилиарда.

— В то время мы об этом даже не догадывались, — сказала Риган. — Откуда нам было знать? Именно поэтому Реа без конца приходила к нему в больницу — хотела расправиться с ним.

— Но, к счастью, в палате всегда был кто-то еще, — добавил Том.

— Лучше бы ты говорил не «она», а «он», — вставила Фрэнки. — Это же был Бладворт, а не сама Реа. Она тут ничего не решала.

— Мы думаем, что та бутылка вишневой колы, которую она принесла Тому, скорее всего, тоже была отравлена, — сказал Джек. — Поэтому и не было хлопка, когда отвинтили колпачок. Она ее уже открывала раньше, чтобы влить яд.

— Хорошо еще, что я это заметил, — гордо произнес Том. — Не каждый бы обратил внимание на такую мелочь.

— Ага. И не каждому бы пришло в голову полезть в этот вонючий подвал и сунуть нос в канализационную трубу, — язвительно усмехнулась Риган. — У большинства людей хватило бы мозгов этого не делать. Это из-за твоих идиотских штучек мы влипли в историю, парень. Мы там все могли коньки отбросить.

— Правильно! Давай-давай, сваливай все на меня! — обиделся Том. — Может, еще скажешь, я это нарочно сделал?

— Нет. Скажу, что ты это сделал, потому что у тебя соображения меньше, чем у умственно отсталого тритона.

— Прошу прощения! — Голос Дэррила положил конец разгорающемуся спору. — Здесь демилитаризованная зона. Никаких войн! — рассмеялся он. — У меня есть для вас кое-какая информация, которая, думаю, вас заинтересует. О тех костях из чумной ямы.

— Да, я как раз об этом думал, — сказал Джек. — Что с ними сделали?

— Профессор Полсон со своими людьми проработал в том подвале несколько дней. Когда они рассортировали и сфотографировали все кости, каждым останкам был дан свой номер. Потом их в особых мешках отправили к специалистам для определения пола и возраста.

— А как они это делают? — спросил Том.

— По форме таза, как правило, можно определить, принадлежало тело мужчине или женщине, — сказал Дэррил. — А длина костей поможет определить возраст умершего. Но это сложная процедура и занимает много времени.

— И что произойдет, когда специалисты все это закончат? — спросила Риган.

— По каждому скелету напишут отчет, — сказал Дэррил. — И тогда останки будут перезахоронены как положено.

— И на этом, я думаю, все закончится, — кивнул Том.

— Не совсем, — возразил Дэррил с хитрой улыбкой. — Есть еще кое-что, возможно, для вас интересное. То, что мне, по вашему выражению, удалось раскопать.

— Про семью Хилиардов? — догадалась Фрэнки. — Вы нашли что-нибудь про них?

Дэррил кивнул.

— Я подключился к файлам исторического факультета университета, у них там масса материалов по истории Личфорда, включая копии старинных документов вплоть до семнадцатого века.

— И вы нашли что-нибудь про Уилла? Он тоже заболел чумой? — взволнованно спросил Том.

— Да. В записях о больных, попавших в чумной дом, встречается упоминание о некоем У. Хилиарде, который лечился там.

Том поник головой.

— Так я и думал. — Он был подавлен. Печально было узнать, что мальчик, обитавший в его сознании в течение нескольких странных дней, умер в чумном доме. — Это объясняет мои сновидения о том, что я болен чумой!.

— Не торопись, — остановил его Дэррил. — В записях говорится, что он выздоровел!

— Да ну! — вытаращила глаза Риган. — Молодец, Уилл!

— Но все остальные члены его семьи умерли, ведь так? Бедняга! — сказал Джек.

— Да, умерли. Но в приходских архивах того времени записано, что мальчик по имени Уилл Хилиард был усыновлен одной личфордской семьей вскоре после того, как эпидемия пошла на убыль.

— Его усыновили? Замечательно! — обрадовался Том.

На лице Дэррила появилась лукавая улыбка.

— И в этих архивах есть подтверждение тому, что Уилл вырос и стал доктором. — Глаза Дэррила блеснули за стеклами роговых очков. — Кто хочет попробовать угадать фамилию семейства, которое его усыновило?

Ребята озадаченно молчали.

— Знаю! — выдохнула Фрэнки. — Я знаю, что ты нам скажешь! Это были Фэрфаксы, правильно? Уилл вырос и стал доктором Фэрфаксом!

Дэррил кивнул.

— И с тех пор род Фэрфаксов занимался в Личфорде врачеванием. Отличный ход, а? — по-лягушачьи, во весь рот улыбнулся он.

— Отличный?! — воскликнул Том. — Не отличный, а прямо-таки блестящий!

Бубонная, легочная и первично-септическая чума — это три формы болезни, которая существует уже более трех тысяч лет. Сведения об эпидемиях чумы в Китае датируются 224 г. до н. э. Болезнь вызывается бациллами Yersinia pestis — крайне неприятным маленьким микробом, находящимся в желудках крысиных блох.

Бубонная чума приводит к смерти в 30–50 случаях из ста. Легочная чума неизлечима в 95 % случаев. Первично-септическая чума практически неизлечима.

В последние часы жизни кожа больного чумой становится фиолетовой. В средние века именно этот симптом дал болезни еще одно название — «черная смерть».

Чума — это жестокий убийца. В XIV веке «черная смерть» уничтожила почти треть населения Великобритании. Еще одна эпидемия привела к страшному опустошению во второй половине XVII века. Одну из самых ее жестоких вспышек до сих пор называют Великой лондонской чумой. Не меньше 70 ООО человек погибло в городе только за 1664–1665 годы.

Распространенным заблуждением является утверждение, что Великий пожар в Лондоне положил конец Великой чуме. Это было не так. Хотя новые жилища, появившиеся после пожара, и улучшенные санитарные условия, возможно, помешали возврату чумы.

Считалось, что тела умерших во время Великой чумы в Лондоне сбрасывались в общие могилы — чумные ямы. Это неправда. Исследования археологов показали, что тела укладывали аккуратными рядами и похороны устраивались по возможности достойные, насколько это позволяло огромное число умерших.

Последняя большая эпидемия чумы началась в Китае в 1894 году. Она распространилась на запад, в Африку, а на востоке, прежде чем угасла, достигла Сан-Франциско, США. В 1950 году Всемирная организация здравоохранения подготовила программы борьбы с чумой во всем мире. Самая последняя вспышка этой болезни произошла в Индии в 1994 году.