— Капитан, — позвал я. — Будь здесь и продолжай ремонтировать корабль. Мы…

— О, корабль можно взять с собой! — прервал Хапи. — Это не проблема.

Я нахмурился, не понимая, как речной бог сумеет перенести судно, тем более, если, по его словам, Мемфис находился в самой глубине страны, но я решил не спрашивать.

— Отставить приказ, — обратился я к капитану. — Корабль направляется с нами. Как только мы достигнем Мемфиса, вы будете продолжать ремонт и ждать дальнейших распоряжений.

Капитан задумался, а затем он опустил свою голову-топор.

— Слушаю и повинуюсь, мой господин.

— Прекрасно! — сказал Хапи.

Он протянул ладонь, на которой лежали два слизистых черных шарика, похожие на рыбью икру.

— Глотайте их. По одной.

Зия сморщила нос.

— Что это?

— Они доставят вас куда хотите! — пообещал бог. — Это пилюли Хапи.

Я моргнул.

— Что?

Призрак Сетне откашлялся. Он выглядел так, будто старался не смеяться.

— Да, вы знаете… Хапи придумал их. Поэтому они так и называются.

— Просто съешьте их! — сказал Хапи. — Доверьтесь мне!

Мы с Зией неохотно взяли пилюли. На вкус они были еще хуже, чем над вид. Мгновенно я почувствовал головокружение. Мир замерцал у меня перед глазами, словно вода.

— Было приятно встретиться с вами! — крикнул Хапи, его голос звучал глухо и отдаленно. — Вы понимаете, что направляетесь прямиком в ловушку, не так ли? Окей! Удачи!

После его слов у меня в глазах посинело, а мое тело превратилось в жидкость.

Готовый перевод The Serpent’s Shadow / Тень Змея: C A R T E R 12. Bulls with Freaking Laser Beams

Быть превращенным в жидкость — ощущение не из приятных. Я никогда не смогу пройти мимо слова «жидкость», не ощутив при этом приступа морской болезни или чувства, будто мои кости превращаются в тапиоку.

Знаю, это прозвучит, как реклама, но для вашего же блага, ребят: если кто-то предложит вам таблетки Хапи, просто откажитесь.

Я ощущал, как просачиваюсь сквозь грязь, путешествуя с невероятной скоростью. Когда я попал на горячий песок, я испарился, возвышаясь над землей, словно облако влаги, гонимое ветром на запад в пустыню. Я плохо видел, но чувствовал движение и тепло. Мои молекулы перемешивались, пока солнечное тепло рассеивало меня по воздуху.

Внезапно, температура снова упала. Я почувствовал вокруг себя холодный камень: пещеру или подземную комнату, наверное. Я превратился во влагу, выплеснулся на пол, словно лужа, потом поднялся и застыл самим собой — Картером Кейном.

Моим следующим трюком было падение на колени и потеря завтрака.

Зия стояла рядом со мной, держась за живот. Мы оказались у входа туннеля, ведущего в гробницу. Каменные ступени, находящиеся под нами, вели в темноту. Несколькими футами выше пылало пустынное солнце.

— Это было ужасно, — выдохнула Зия.

Я смог только кивнуть. Теперь я понял тот научный урок, который когда-то преподал мне мой отец. Он сказал, материя имеет три состояния: твердое, жидкое и газообразное. За последние несколько минут я испытал на себе все три. И мне это не понравилось. Сетне материализовался прямо возле дверного прохода, улыбаясь нам.

— Ну, видишь, я не солгал тебе, не так ли?

Я и не заметил, как он ослабил свои оковы, потому что теперь его руки были свободны. Это бы беспокоило меня больше, не чувствуй я себя так плохо.

Зия и я все еще были мокрыми и грязными после нашего недавнего плавания в реке, но Сетне выглядел безупречно: на нем были джинсы и свежая футболка, идеально уложенные волосы аля «Элвис», и белые кроссовки без единого пятнышка. Это настолько раздражало, что у меня закружилась голова от солнечного света, и меня вывернуло прямо на него. К сожалению, мой желудок был почти пуст, и он был призраком, так что ничего особенного не произошло.

— Эй, приятель! — Сетне поправил золотое ожерелье в виде Анкха и свой пиджак. — Побольше уважения, хорошо? Я сделал вам одолжение.

— Одолжение? — во рту появился ужасный привкус. — Никаких…

— Никаких больше Хапи, — закончила за меня Зия. — Никогда.

— Ой, да ладно! — Сетне развел руками. — Это была благополучная поездка! Глядите, даже ваш корабль здесь.

Я прищурился. В основном мы были окружены плоской, каменистой пустыней, похожей на поверхность Марса, но на берегу соседней дюны расположилась поврежденная лодка — «Царица Египта». Корма больше не горела, но корабль, похоже, потерпел больше повреждения при транспортировке. Часть ограждения была разрушена. Одна из труб опасно кренилась вбок. На каюте рулевого, словно парашют, почему-то висела огромная и скользкая плотная парусина из рыбьей чешуи.

— О, боги Египта … пожалуйста, пусть это не будет набедренной повязкой Хапи, — пробормотала Зия

Окровавленный Топор стоял на носу лодки, глядя на нас.

Трудно было прочитать выражение его лица, так как вместо головы у него был топор, но, судя по его скрещенным рукам, я мог сказать, что он не был фанатом Хапи.

— Можно ли починить судно? — спросил я у него.

— Да, мой господин, — прогудел он. — Дайте нам пару часов. К сожалению, мы, кажется, застряли посреди пустыни.

— Об этом будем беспокоиться позже, — сказал я. — Почините корабль. Ждите нас. Дальнейшие указания вы получите после того, как мы вернемся.

— Как скажете, — Окровавленный Топор повернулся и прогудел светящимся шарам что-то на неизвестном мне языке. Затем экипаж сумбурно заметался по кораблю.

Сетне улыбнулся.

— Видишь? Все хорошо!

— За исключением того, что у нас мало времени.

Я посмотрел на солнце. Полагаю, что было около двух часов по полудню, а нам еще многое предстояло сделать, перед тем как завтра утром встречать Судный день.

— Куда ведет этот туннель? Что за Серапеум? И почему Хапи сказал, что это ловушка?

— Слишком много вопросов, — сказал Сетне. — Пойдем и увидишь. Тебе понравится это место!

Мне не понравилось это место.

Ступеньки привели нас в широкий зал, отделанный золотом. Потолок в нем был настолько низким, что я мог прикоснуться к нему, не протягивая руки. По электрическим лампочкам, которые бросали тени на свод, можно было догадаться, что ранее здесь побывали археологи.

Металлические балки подпирали стены, но трещины в потолке не вызывали чувства безопасности. Я никогда не ощущал себя комфортно в замкнутых помещениях. Каждые тридцать футов или около того, по обе стороны от главного зала открывались квадратные альковы. В каждой нише находился массивный каменный саркофаг.

Пройдя мимо четвертого такого саркофага, я остановился.

— Эти штуковины слишком велики для человека. Что там?

— Бык, — сказал Сетне.

— Что прости?

Сетне засмеялся и от его хохота по залу прокатилось эхо. Полагаю, что если бы здесь были монстры, уснувшие в ожидании, то они проснулись бы сразу же.

— Это погребальные камеры для быка Аписа. — Сетне гордым жестом обвел вокруг себя рукой. — Я создал все это еще тогда, когда был принцем Хаэмуасом.

Зия провела рукой по белой крышке каменного саркофага.

— Бык Апис. Мои предки думали, что он был воплощением Осириса в мире смертных.

— Думали? — фыркнул Сетне. — Это и было его воплощением, куколка. По крайней мере, время от времени… в праздничные дни и тому подобное. Тогда мы серьезно относились к нашему быку Апису.

Он похлопал рукой по саркофагу, будто хвастался поддержанным автомобилем.

— Славный был малый. У него была идеальная жизнь. Он мог есть любую пищу. Он владел целым гаремом коров, жертвенниками, специальной золотой тканью для его задницы… и другими привилегиями. Являлся общественности только несколько раз в году на крупных фестивалях. Однако, когда ему исполнилось двадцать пять, он был убит на одной из таких крупных церемоний, затем мумифицирован, как король, и похоронен здесь. После этого его место занял новый бык. Хорошая история, да?

— Быть убитым в двадцать пять, — сказал я. — Звучит потрясающе.

Мне стало интересно сколько еще мумифицированных быков было спрятано в этом месте ниже по коридору. Но мне совсем не хотелось это выяснять. Мне нравилось быть здесь, где я все еще мог видеть выход и наружный солнечный свет.