Я часто думаю: что с ним сталось? Он намеревался удрать куда подальше – туда, где его никто не найдет. Его не интересовала политика. Он просто хотел защитить девочку, которую любил. Ради нее Ворон был способен на что угодно. Быть может, он решил, что записки когда-нибудь послужат ему охранной грамотой.

В штаб-квартире Стражи хранится дюжина пейзажей, написанных бывшими гарнизонными служащими. В основном на них изображено Курганье. В свое время оно выглядело очень величественно.

В самом центре его по оси север – юг высился Великий курган, где были погребены Властелин и Госпожа. Великий курган окружала высоко поднимавшаяся над равниной насыпь в виде звезды, очерченная глубоким рвом, наполненным водой. В оконечностях этой звезды располагались курганы поменьше – там были захоронены пятеро из Десяти Взятых. Над звездой, соединяя ее внутренние точки, возвышалась насыпь в виде круга, и в каждой из этих точек находилось еще по кургану с остальными пятью Взятыми. Курганы были окружены заклятиями и идолами. А возле Великого кургана возвели несколько дополнительных рядов защиты. Последним из них был дракон, свернувшийся вокруг кургана клубком и держащий свой хвост во рту. На одной из более поздних картин, написанных очевидцем, изображено, как дракон изрыгает на равнину пламя в ночь воскрешения Госпожи. А Боманц шагает прямо в огонь.

Он попался между воскресителями и Госпожой, как между молотом и наковальней. И те, и другая манипулировали им. Случайное, как он считал, воскрешение, было для них заранее спланированным событием.

Судя по архивным записям, жене его удалось уцелеть. Она говорила, что Боманц пошел в Курганье, надеясь остановить воскрешение. Никто ей тогда не поверил, хотя она утверждала, что Боманцу было известно настоящее имя Госпожи и он хотел припечатать ее этим именем, пока она не вырвалась на свободу.

Молчун, Одноглазый и Гоблин вам подтвердят: больше всего на свете любой колдун боится, как бы кто-нибудь не узнал его настоящее имя. Жена Боманца божилась, что имя Госпожи было зашифровано в записках ее супруга, пропавших той же ночью. Тех самых записках, которые я нашел спустя множество десятилетий. Может статься, Ворон прихватил с собой единственный рычаг, способный сковырнуть империю.

Но вернемся к Курганью во дни его младости. Что ни говори, а сооружение действительно было хоть куда. Известняковые плиты, покрывающие наветренные стороны комплекса. Глубокие и голубые рвы. Окрестности, похожие на парк… Но страх перед Властелином мало-помалу иссяк, а вместе с ним иссякли и ассигнования. Еще одна поздняя картина, современница Боманца, изображает заросшую сорняком равнину, иссеченный временем известняк и рвы, превращающиеся в болото. Сегодня от рвов не осталось и следа. Известняк исчез под кустами. Насыпи и курганы стали просто пригорками. Та часть Великого кургана, где покоится Властелин, хотя и сохранила форму, однако тоже сильно заросла. Несколько идолов, скрепляющих заклятия, все еще стоят, но непогода пожрала их черты.

Граница Курганья обозначена нынче красными флажками, которые были установлены после того, как Госпожа заявила, что собирается прислать сюда исследователей. Сама Стража, живущая здесь испокон веков, не нуждается ни в каких предупреждающих вешках.

Полтора месяца я наслаждался здесь жизнью. Ублажал свое любопытство и, между прочим, нашел, что Шепот с Пером, не в пример старым Взятым, довольно общительны. К тому же и командир Стражи по имени Наблюдатель любил похвастаться прошлым своей команды, чья история насчитывает не меньше лет, чем история Отряда. За бессчетными галлонами пива мы обменивались с ним байками и небылицами.

На пятой неделе кто-то что-то обнаружил. Что именно – нам, пехтуре, не сообщили. Но Взятые всполошились. Шепот начала подвозить на ковре других членов Отряда. Прибывшее подкрепление рассказывало душераздирающие истории о равнине Страха и Пустых холмах. Отряд находился сейчас в Лордах, всего в пяти сотнях миль.

В конце шестой недели Шепот собрала нас и объявила об очередной передислокации.

– Госпожа велела мне перебросить некоторых из вас на запад. Двадцать пять человек. Ты, Ильмо, будешь командиром. Мы с Пером, а также несколько экспертов и специалистов-языковедов присоединимся к вам. Да, Костоправ. Ты тоже в списке. Неужели ты думаешь, что она забудет о своем любимом историке-любителе?

Приступ страха. Я не хотел, чтобы она снова заинтересовалась моей персоной.

– Куда мы направляемся? – спросил Ильмо. Профессионал до мозга костей, сукин сын. Ни единой жалобы.

– В город под названием Арча. Далеко за пределами западных границ Империи. Город каким-то образом связан с Курганьем, хотя и находится гораздо севернее. Там будет холодно, так что подготовьтесь соответственно.

Арча? Никогда о таком не слыхал. И никто из наших тоже. Даже Наблюдатель. Я порылся в его картах, пока не отыскал одну с изображением западного побережья. Арча и вправду находилась гораздо севернее – в тех широтах, где льды не тают круглый год. А город большой. Интересно, как он может существовать там, среди вечной мерзлоты? Я спросил об этом Шепот. Она, похоже, кое-что знала о тех местах. Арчу, сказала мне Шепот, согревает океанское течение, несущее теплые воды на север. Город этот, сказала она, очень странный – по крайней мере, по словам Пера, которая там уже побывала.

За несколько часов до отправки мне удалось поймать Перо. Но она мало что смогла добавить, за исключением того, что Арчей владеет герцог Цимерлан, который год назад (то есть незадолго до того, как Капитану послали с курьером депешу из Чар) обратился к Госпоже с просьбой о помощи в решении местных проблем. Подумать только! Весь мир старается держаться от Госпожи подальше, а вот поди ж ты – кто-то обращается к ней за помощью. Интересные настали времена. А еще интересно, как же этот город связан с Курганьем?

Плохо, правда, что до Арчи так далеко. Утешало меня только одно: я уже буду там, когда Капитан узнает, что после отдыха в Весле ему тоже предстоит отправиться в Арчу.

Возможно, его яростный вопль долетит до моих ушей, несмотря на расстояние. Могу себе представить, в каком он будет восторге.

Вот уже которую неделю Шеда мучили по ночам кошмары. Снились ему черные стеклянные стены и умирающий человек. Дважды Ворон приглашал его на ночную охоту. Дважды Шед отказывал ему. Ворон не настаивал, хотя оба они знали, что, если он начнет давить, хозяин таверны уступит.

Шед молился, чтобы Ворон разбогател и убрался с глаз долой, перестав маячить в таверне живым укором.

И какого черта Крейг никак не соберется с ним разделаться?

Шед не мог понять, почему Ворона ничуть не волнует грядущая расправа. Ведь не дурак же он, не слабоумный какой-нибудь. Мысль о том, что Ворон не боится Крейга, попросту не могла прийти ему в голову. Только не в голову Каштана Шеда.

Аза по-прежнему оставался на жалованье у Крейга, но навещал таверну регулярно, принося охапки дров. А порой даже привозил их в фургоне.

– Зачем тебе это нужно? – не выдержал как-то Шед.

– Пытаюсь завоевать твое расположение, – признался Аза. – Ребята Крейга не очень-то любят меня.

– А кто тебя любит, Аза?

– От них любой пакости можно ожидать…

– И ты хочешь обеспечить себе убежище, да? Чем ты занимаешься у Крейга? Почему он еще валандается с тобой?

Аза мялся и запинался. Шед продолжал давить. В кои-то веки перед ним стоял человек, которого даже он мог запугать.

– Я слежу за Вороном, Шед. Доношу обо всем, что он делает.

Шед фыркнул. Крейг использовал Азу, потому что мог пожертвовать им без сожаления. Двоих парней он уже потерял. Шед догадывался, куда они девались.

Он внезапно обмер со страху. А вдруг Аза доносит и о ночных похождениях Ворона? А вдруг он видел Шеда?..

Нет, быть того не может. Аза не стал бы молчать. Он всю жизнь только тем и занимается, что ищет, где бы поживиться.