— Так и будет, — кивнул Теодор. — Господи, как я их люблю! И как я люблю тебя! — он нежно обнял жену, прижав к себе. — И как я тебе благодарен… — прошептал он ей в волосы. — За все.

— Взаимно… — прошептала Бланчефлер, приникая к губам любимого.

Над цветами носились бабочки. Сзади, из-за кустов, со стороны озера, доносились восторженные крики брата: «Поймал! Поймал!» — и смех папы. Оба Теда рыбачили. Мама сейчас готовила обед, расставляя на пледе, под раскидистым деревом, баночки с салатами и раскладывая на салфетках бутерброды. Кажется, захватили с собой еще коробку то ли с отбивными, то ли с котлетами, и пару кувшинов с соком.

А ей очень уж захотелось побродить по лугу и пособирать цветов.

Родители ничего против не имели: в конце концов, их семья так часто выбиралась в этот лес, к этому озеру, что и она, Бланш-младшая, и ее брат знали окрестности ничуть не хуже, чем коридоры собственного замка. Да и все-таки ей не пять лет, а пятнадцать, как-никак.

Никаких хищников или змей тут отродясь не водилось. Да и то сказать — разве это лес? Так, лесочек… Осенью за грибами сюда хорошо выбираться, а летом — за ягодами.

Ну или вот как сейчас, на рыбалку.

Ой, пикник есть пикник, как его ни назови! Хоть рыбалкой, хоть прогулкой, хоть «по ягоды».

Вот кто бы сейчас на них чужой наткнулся, так ни за что бы не сказал, что они — правители этих мест. Ну, в лучшем случае — семья какого-нибудь простого рыцаря.

Бланш улыбнулась, садясь на траву и начиная плести венок.

Ну да, семья простого рыцаря… Это если не обратить внимания, что вилочки-то для салатов серебряные, а коробочка-то для котлет — золотая.

Вот что у родителей за привычка — одеться поплоше и куда подальше от двора сбежать?

Нет, в принципе, она ничего против не имеет. Эта придворная жизнь кого хочешь утомит. Но что ж постоянно на одно место-то?.. Может, в город выбраться?.. Переодеться в простолюдинов, походить, послушать, что народ говорит? Как в сказках про восточного халифа!

Как-то раз она Теда — в смысле, брата — на такое подбила. Им тогда по десять и одиннадцать было. Брат — вообще отличный парень. Веселый, остроумный, легкий на подъем… Сколько они проделок вместе провернули!.. Но вот конкретно та — вышла им боком. Когда родители обнаружили, что деток нигде нет и никто не знает, куда они исчезли, да кто их видел в последний раз… Всю округу подняли на ноги! А когда выяснилось, что детишки просто шарахались по городу сами по себе, без присмотра — их не только без сладкого оставили, так даже чуть розги в ход не пошли… при том, что дети герцогов — особы неприкосновенные.

Просто маме с папой тогда, когда беглецы нашлись, было на неприкосновенность уже начхать.

Бланш вздохнула и опустила голову.

То нельзя, это нельзя… Теду проще. Он все-таки мальчишка. Конечно, их наравне учат и иностранным, и древним языкам, и истории, и географии, и математике, и другим наукам… Но папа Теда еще и фехтованию учит, и верховой езде, и управлению герцогством. А ее… Вышивка, хозяйство, музыка и танцы. Нет, к государственным делам родители ее тоже допускают, поскольку считают, что жена должна уметь и помочь мужу, и посоветовать… но вот будет ли так считать ее муж?

Некоторые дворяне полагают, что женщина не должна даже читать уметь. Дети, кухня, церковь.

Ни за что!

Бланш знала, что папа никогда не отдаст ее за подобного косного идиота.

Только тогда — за кого?

К тому же замуж вот совершенно не хочется. Совсем.

А ведь придется, рано или поздно…

Родители не вечны, а брат — такова жизнь! — однажды женится, и в замке появится новая хозяйка. И никакой гарантии, что у нее с Бланш сложатся хорошие отношения.

Хотя брат все-таки умница и золотое сердце. Вряд ли он выберет себе какую-нибудь напыщенную дуру… И вряд ли даст в обиду любимую сестру. Но все же жить приживалкой и бедной родственницей…

Так что — только замуж. Увы.

Как обидно, когда твоя судьба зависит от других!

Погрузившись в невеселые думы, девушка не сразу поняла, что до нее уже давно доносится какой-то мелодичный звон. Удивленная, она подняла голову — и замерла, словно окаменев.

В двух шагах от нее стоял он.

От него исходил мягкий свет, нежный и теплый, но видный даже при свете дня. Волнистая грива ниспадала до земли, и в ней тихо звенели крохотные серебряные колокольцы. Глаза — кроткие и такие синие, как их озеро в летний полдень…

И рог…

Бланш забыла, как дышать.

Мама всегда спорила с папой, легенда он или нет, а он — вот он… живой… настоящий…

Перед ней.

Откуда?! В этом прозрачном лесочке? Где даже оленей отродясь не водилось?!

Девушка осторожно, боясь спугнуть, протянула руку и коснулась теплой шелковистой морды. Почесала у основания рога…

Единорог встряхнул гривой, всхрапнул — и топнул серебряным копытом.

А потом отпрыгнул, повернувшись к деревьям леса — и остановился, замерев, выжидающе глядя на девушку.

Она приподнялась с травы. Венок соскользнул с подола.

— Идти с тобой? — нерешительно произнесла она. И оглянулась на озеро. Мама с папой… и брат… они же будут волноваться…

Но такое бывает раз в жизни!

Отбросив сомнения, девушка решительно вошла за сказочным зверем под тень леса.

Густого, дикого — волшебного леса… боже…

Она знала — если оглянется, то сзади уже не будет озера.

Она шла за сияющим в сумраке колдовского леса чудом — по волшебной тропе средь деревьев-исполинов с густой сияющей кроной и черной, как ночь, корой. И цветы мерцали огнями… или то были светлячки?..

И наконец деревья расступились, и девушка вышла на залитую солнцем поляну.

Там, в густой траве, сидела… девушка? женщина? — наверное, фея! — немыслимой красоты. На ней было изумрудно-зеленое платье, украшенное тонким золотым поясом. Черные волосы кольцами распущены по плечам.

И черные глаза…

К фее подбежал белый единорог и ласково коснулся мордой плеча.

Незнакомка улыбнулась.

— Ты привел ее? — голос ее звучал, как пение ручья в заповедной чаще, куда не дозволено ступать человеку. — Благодарю тебя.

Она погладила единорога, встала — и пошла к Бланш. И от ожидания чуда юная герцогиня почти не дышала… Она только присела, приветствуя прекрасную незнакомку.

— Здравствуй, дитя, — подбородка Бланш коснулись прохладные пальцы с матово-белыми ногтями. — Какой же красавицей ты выросла.

— Здравствуйте, миледи, — смущенно пролепетала Бланш. — Кто вы?

— Мое имя Маршбанкс, — просто ответила та. — Ты слышала обо мне?..

Девушка отрицательно покачала головой.

Марш приподняла бровь.

— Твои родители не рассказывали, что в молодости на твоего отца было наложено заклятье, а твоя мать сняла его?

— Нет… — ошеломленно ответила юная герцогиня. — Что за заклятье, госпожа?

Марш улыбнулась.

— Они сами тебе расскажут — только передай им, что об этом просила я. Хорошо? Рассказывать ли Теодору — это я оставляю на их усмотрение. Но сейчас важно не это. Пойдем…

Они вместе пошли по волшебному лугу, и зеленое платье Марш, казалось, полнилось сиянием самой травы — сочной и Высокой, силой самого летнего полдня…

— Вы королева эльфов?.. — осмелилась спросить Бланочка.

— Нет. Я — одна из самых могущественных колдуний, которых только знал свет… Со мной может сравниться, пожалуй, только Милица Элчестерская… если это имя что-то скажет тебе. Правда, живет она в другом мире — но что для нас такие мелочи, как пара границ между вселенными? — волшебница рассмеялась. — Дитя, знаешь ли ты, что дочь-первенец пары, чья любовь прошла через испытание волшебством, обладает невероятным магическим даром? Мне нужна такая ученица — и я предлагаю тебе ею стать. Поверь, только так ты сможешь сделаться хозяйкой своей судьбы — ты ведь именно этого хочешь, не так ли?

Марш посмотрела девушке прямо в глаза — и та вздрогнула. Разве не об этом думала она, сидя на траве и плетя венок?