– Нет, ты сущее наказание, и я считаю, что ваш с Игорем брак развалила именно ты. Зачем сразу после свадьбы ты потащила его в коммуналку? Я же предлагала деньги на квартиру…

– Мы не искали легких путей, – невинно пожала я плечами. – Трудности закаляют и сплачивают.

– Он талантливый интересный мужчина, и у него были желания, с которыми ты совершенно не считалась. Вы могли бы отдыхать за границей, но вместо этого то копили на фотоаппарат, то на диван! Зачем? Объясни мне, зачем? Я всегда располагала деньгами и всегда была готова поделиться ими с тобой. И с Игорем.

– Мам, мы вовсе не бедствовали, – развела я руками. – Пили дорогущее вино, купили две машины, шастали по друзьям и ресторанам, не в этом дело… Любовь прошла. – Я помолчала и добавила: – Причем прошла довольно быстро, я просто не задумывалась об этом.

– Он хочет встретиться.

– Нет.

– Я знала, что ты откажешь, – ее глаза вспыхнули недовольным огнем, – ладно, дело твое. Но учти, одинокая женщина – это неприлично. К тому же одинокие женщины чаще болеют, впадают в депрессию и вечно борются с чувством глубокого неудовлетворения.

– Ладно, я найду кого-нибудь…

Ура, от одной скользкой темы удалось успешно отделаться – я ловко юркнула под корягу, затаилась и блаженно закрыла глаза.

– А теперь обещай, что ты выслушаешь меня спокойно и хоть раз в жизни попытаешься понять. – Тонкая длинная сигарета подскочила в воздухе и опустилась на край пепельницы.

– Угу.

– Именно потому, что ты всегда отказывалась от моей помощи, я на этот раз решила обойтись без твоего мнения, – в голосе маман появились музыкальные нотки. Она встала, улыбнулась, подошла к массивному антикварному буфету, повернулась к нему спиной и скрестила руки на груди. Теперь она очень напоминала сериальную героиню – жену главы семьи, вокруг которой крутятся интриги и страсти. – Если ты помнишь, я была замужем…

– Четырежды, – продемонстрировала я хорошую память.

– И мои мужья, к сожалению, безвременно скончались.

– Кроме одного.

Маман махнула рукой, что переводилось как «я плохо помню этот случай», и продолжила:

– Оказалось, незадолго до смерти Самуэль купил землю – десять гектаров. Сначала я не задумывалась об этой недвижимости – хорошее вложение денег, не более, но затем приняла твердое решение, которое и оформила на прошлой неделе. Эта земля теперь принадлежит тебе. – Она выдержала театральную паузу и подчеркнула: – По документам она принадлежит тебе, и ты вправе распоряжаться ею так, как посчитаешь нужным.

– Ну ты даешь, мама… – выдохнула я слова, родившиеся в моей голове еще в доме Кондрашова. – Даже не знаю что сказать… Спасибо. Это неожиданно… и… приятно. Спасибо.

– То есть ты не собираешься отказываться?

– Нет, я всегда мечтала о десяти гектарах не тронутой человеком земли. Она же нетронутая?

Маман склонила голову набок, пытаясь понять: иронизирую или нет; но мой вид убедил ее в серьезном отношении к царственному подарку.

– Участок рядом с озером – частично лес, частично поле.

– Обалдеть… с ума сойти… мне принадлежит земля… Огромное спасибо! Правда.

Укол совести пробуравил печенку, но я не могла отступить. Где-то в одном из уголков души я чувствовала: это справедливо, это правильно, так и должно быть. И еще я чувствовала, что сама, по сути, имею мало отношения к развивающимся событиям – судьба настойчиво ведет меня за руку, и нужно только подыгрывать ей. И еще я чувствовала, что впереди меня ждет нечто странное… необъяснимое… новое… то, что окажется сильнее меня, сильнее всего, то, с чем придется бороться.

И страшно было идти вперед, и невозможно остановиться.

Ух, даже в глазах потемнело на миг…

– Вот и отлично! Зная тебя, я настраивалась на долгий и тяжелый разговор. Может, ты все же пересмотришь отношения с Игорем?

– Нет, – замотала я головой. – Нет.

– А как же депрессии?

– Я не подвержена им.

– А удовлетворение?

– Оно у меня случается… регулярно.

– Хорошо, хорошо, не буду вмешиваться в ваши отношения, лучше давай еще поговорим о земле. Я не разбираюсь в этих вопросах и вряд ли смогу тебя проконсультировать, но ты и сама понимаешь, что недвижимость должна приносить доход. Цены на землю растут, и существует несколько вариантов… Или оставить как есть, или продать, или…

– Да пусть все остается как есть, ты же говоришь: цены растут.

Она немного помолчала, перебирая пальцами серебряное кольцо с большим мутным камнем, затем убрала за ухо волосы и кокетливо наклонила голову.

– Скажу честно, ко мне обратился один человек с просьбой продать ему эти десять гектаров. Мы дружны, и я бы хотела помочь ему, то есть если тебе все равно, где будет находиться твой участок земли, или ты готова поговорить о цене, то…

– А как его зовут?

– Дмитрий Сергеевич Кондрашов. Он занимается застройкой, арендой и еще чем-то… Мы познакомились давным-давно на светском приеме и временами встречались на различных мероприятиях. Он достойный человек. Так что ты скажешь?

Да уж, обалдеть, какой достойный.

– У меня никогда не было земли… я растеряна, – выдала я заготовленную фразу.

– Верится с трудом, – улыбнулась мама и вернулась к столу плавной походкой супермодели. – Ни разу в жизни не видела тебя растерянной.

– Ну не каждый день на меня сваливается десять гектаров!

– Ты готова их продать?

– Пока нет, но, возможно, в дальнейшем… мне хочется посмотреть землю… и я бы познакомилась с этим человеком… ну, с Кондрашовым. Вдруг он мне не понравится.

– Он безупречен.

– Тогда я точно должна на него посмотреть, потому что таких экземпляров я еще не встречала.

– Наташа! – мгновенно отреагировала мама, вложив в голос килограмм упрека.

– Ну, то есть… встречала… но это большая редкость… м-м-м… вот, например, Бондаренко или Середа. Очень достойные люди. Мужчины.

Сдерживаться я больше не могла и прыснула от смеха. Интересно, как округлились бы мамины глаза, если бы она узнала, что я побывала в невестах Кондрашова, что этот безупречный субъект чуть было не женился на мне! И что его не устроили мои ноги и он испугался моей самостоятельности. А главное – он польстился на эти чертовы гектары земли и предпочел мне – дочь Эммы Карловны Фогли, то есть меня же! Пожалуй, у нее бы закружилась голова.

– Нет, ты никогда не поменяешься.

– Мам, я буду стараться… я буду работать над собой… – продолжая хихикать, ответила я. – Для моего исправления нужны годы…

– Я могу сказать Кондрашову, что ты согласна встретиться?

– Конечно.

– Завтра я устраиваю скромную вечеринку в галерее – закуски, коктейли, морепродукты и музыка, ты придешь?

– Да.

Я обожаю скромныевечеринки с морепродуктами.

– Хорошо, девочка моя, там и поговорите…

Мой смех сразу пошел на убыль, я заерзала на стуле, перебирая имеющиеся в шкафу наряды и недовольно отвергая один за другим – наша встреча должна быть особенной, а я – умопомрачительной. Пусть приглушенный свет галереи «Тон-мотив» подчеркивает изгибы моего тела (как в кино!), пусть голос звучит уверенно-сексуально (как в кино!), пусть взгляд убивает на месте (как в кино!), пусть искрится шампанское в высоких дорогих бокалах (как в кино!), пусть сердце Кондрашова дрогнет, пусть мое запоет!

– Дорогая, а где ты собираешься отмечать Новый год? Надеюсь, со мной?

Вот она – пропасть! Маленький шажок, и я жалким камушком полечу вниз! Значит, моя маман сейчас одинока… фу, как неприлично.

– Пока не знаю… – расплывчато ответила я.

Не буду ее шокировать, но вам скажу… Новый год я собираюсь встретить в доме Дмитрия Сергеевича Кондрашова. В главной гостиной. Сразу после того, как раскритикую все, что сделает в левом крыле Слива Бережков.

Вопрос на засыпку: Какой он – вкус победы?

Ответ: Шоколадно-апельсиновый с легкой горчинкой цедры.

Карамельно-коричневое платье лежало на диване. Без рукавов (плевать на зиму), длинное, элегантное, дорогущее… моё! Стоило вчера сказать, что на вечеринку я надену скорее всего джинсы, как гардеробная мамули тут же распахнула двери и предоставила в мое распоряжение полки с обувью и вешалки со всевозможными нарядами. На скромнуювечеринку (как оказалось…) дамы явятся исключительно в вечерних платьях, и я «не должна производить впечатление белой вороны, сироты-замухрышки или обыкновенной простушки… и завтра, девочка моя, пожалуйста, называй меня Эммой…».