И ни слова про Нексус. Что за идиоты…

— А я говорила тебе, Амальгама, что доверять им — пустое дело, — шипели стены голосом Ананке. — А ты все хваталась и хваталась за ниточку, глупышка. Что теперь скажешь?

Гама бы сказала, что речь Годунова выглядела как оправдание, и ей даже стало жалко бедного Николая Иоанновича. За его спиной стоит влиятельный и крайне злобный аристократический клан и, возможно, не один, а его представители не устают заниматься делами даже в тот момент, когда Нексус грозит покончить с человечеством.

Как это не печально было признавать, но она оказалась права. Человечность — вот что погубит эту расу. И как это ни иронично, но Нексусу все эти долгие годы нужно было лишь одно…

Ждать. И, кажется, он почти дождался.

Иоанн продолжил рассуждать, и тут девка за спиной Гамы вскипела:

— Ваше Величество, зачем вы ей все это рассказываете⁈ Давайте я отрежу ей что-нибудь, чтобы она стала сговорчивей!

Сверкнула сталь, и к щеке Гамы приставили холодное лезвие штык-ножа.

— Личико-то у тебя ничего, — хихикнула девка. — Жаль даже такое портить…

— Не надо, — поднял руку Годунов. — Амгалена Васильневна уже все поняла, не так ли?

— О, да, Гама, ты же все поняла? — веселилась Ананке.

— Конечно, я все поняла, — улыбнулась Амальгама. — Но если вы хотите, чтобы я стала вашим орудием, то это придется снять…

И она звякнула наручниками.

— Только через мой труп, — зашипела девка.

— Подожди, дорогая, не все сразу, — хихикнула Ананке. — Сначала наручники!

— Расковать, — кивнул Николай. — Быстро!

Девка едва не зарычала, но убрала пистолет. Зазвенели ключи.

— Ну что, Гама, видишь какие они? — говорила Ананке в голове Амальгамы, пока с нее снимали наручники. — Разве еще нужно объяснять, что твой хваленый хозяин просто бросил тебя в этой яме со змеями?

Наконец, она была свободна. Оглядев своих тюремщиков, Гама подошла к столу, плеснула себе водки и выпила одним махом.

Ананке продолжала шептать:

— Неужели еще не понятно, что единственный твой друг в целом мире это я?

Голоса рейховцев приближались, и ликвидаторы приготовились дать им отпор. Первым из укрытия вышел Жук, а за ним вылезла до одури счастливая Светлана.

— Алексей, мы не знаем сколько их! — прошипел Зубр, схватив его за руку, но тот только отмахнулся.

На полу коридора, откуда слышались шаги и голоса, показались тени.

— Трое, — шепнул Жук. — Двоих убиваем, одного берем в плен. Понеслась.

Они с Зубром подкрались поближе и засели по обе стороны от дверного проема. Когда их миновало трое парней в доспехах Рейха — два амбала и один коротыш — Жук захлопнул дверь за их спинами, а парни разом высыпали из всех щелей.

— Halt! — крикнул Волошин, устремив коротышу в грудь острие меча.

Троица замерла. Их лица скрывались под шлемами, но, наверное, они крайне охренели.

Зубр схватил своего амбала за шею, и — хрясь! — едва не оторвал голову. Жук не стал мелочиться и просто рубанул мечом. Длинный клинок пролетел у коротыша над головой.

Хлоп! — и башка второго амбала покатилась по полу. Коротыш обернулся и посмотрел сначала на Жука, который был выше его на две головы, а потом на Зубра, такого же высоченного, а затем на Светлану.

Глаза за стеклами шлема обреченно потухли, и рейховец сам поднял руки.

В следующую секунду Жук припер его к стенке, дал под дых коленом и сорвал шлем со светловолосой головы.

— Ich gebe auf! — крикнул он за что и получил удар по уху.

— Ты знаешь немецкий? — спросил Жук и, схватив коротыша за горло, приподнял над полом.

— В определенных пределах, — ответил Зубр, хлопая пленника по карманам. — Но, думаю, мы с нашим арийским другом сможем найти общий язык.

Штурмбанфюрер Лион Эйхе, прислонившись к зубцам Кремлевской стены и, щурясь от нестерпимого света, смотрел как парни спускают с башни Кремлевскую Звезду.

Последнюю. Остальные две лежали во дворе и сияли так, что даже со светозащитной смотреть на них тяжело. А вот их предводитель — оберштурмбаннфюрер Иоганн Шлихт, который и организовал эту дерзкую операцию — даже не щурился.

Он стоял и, не моргая, смотрел на Звезду словно на обычный фонарь. А человек ли он?..

У Лиона всегда были сомнения — этот холодный и расчетливый Магистр, который без тени сомнения был предан фюреру, казался самим дьяволом. Никогда не отступал, не сомневался и вел жизнь затворника.

Лион всегда боялся его, однако уважал и втайне мечтал быть таким же. Сильным, жестоким, смелым и бескомпромиссным.

Истинным рейховцем.

Такой же была его любовь всей жизни — Зельда Шварцкопф, сгинувшая в этой проклятой стране, которую Лион ненавидел всей душой. Его товарищи были с ним солидарны.

Поэтому и был отдан приказ заминировать все, до чего доберутся их руки. Если Иоанн еще надеется вернуть свою древнюю столицу назад, то его ждет разочарование.

— Закончили? — спросил Лион у подбежавшего бойца.

— Так точно! Покровский собор полностью готов оказаться на седьмом небе!

Лион ухмыльнулся. Жаль, никогда не увидит лица русских ликвидаторов, когда от сердца Москвы останется лишь груда развалин. Бомбы уже заложили под пятью целыми башнями Кремля и Историческим музеем. Осталось закончить со стеной и парочкой исторических зданий.

И кто бы мог подумать, что все так обернется? Когда их сотня, крича во всю глотку «да здравствует фюрер!», вошла в сияние Монолита, Лион знал, что обратно на Землю они не вернутся. Еще немного, и Берлинский Осколок стер бы их в порошок. Спасение одно — Нексус, там оставался мизерный шанс на выживание.

Не сомневаясь ни секунды, Иоганн Шлихт вошел в зеленый огонь первым, а Лион с остальными мчались за ним.

Увы, на Нексусе все сразу пошло наперекосяк, и их прижали к скале. Они хотели дорого продать свою жизнь, но вдруг чудища резко перестали атаковать и разошлись.

Полуживой Шлихт вышел вперед и к нему выплыло жуткое трехголовое существо с человеческим торсом и хвостом улитки.

— Неро… — улыбнулась тварь сразу восемью своими ртами, — как же давно ты бегал, гаденыш.

Хрен знает, почему он назвал Шлихта именем древнеримского императора, но тот ни капли не удивился — лишь опустил меч и оглянулся. Его глаза странно засияли.

А затем эта тварь увела Шлихта с собой. Лион было решил, что этот нексопоклонник завел их в ловушку, но через пять минут предводитель вернулся.

Когда он заговорил, Лион хотел было плюнуть ему в лицо, но тот предложил нечто странное…

— Дойти до Москвы по поверхности Нексуса⁈ — раздался возглас среди охреневших ликвидаторов. Остальные пораженно молчали.

— Да, — кивнул Шлихт. — Это никак не повредит немецкому народу, а вот недочеловекам с Востока — еще как. В Москве мы получим несметную силу и ударим русским в тыл. Или же… можем даже оттащить Звезды в Рейх и помочь нашим отбиться от варваров.

Да, нексы предложили им не предательство, а триумф воли и месть.

— Что скажете, парни? — спросил Шлихт, осмотрев поредевший строй своих подчиненных. Он впервые спрашивал их мнение.

Парни не были против. Их всегда учили, что даже смерть должна быть осмысленной.

И кто бы мог подумать, что когда-нибудь сапог немецкого воина-ликвидатора ступит не просто на брусчатку Красной площади, а окажется за пределами Кремлевской стены?

Никто! — хмыкнул Лион, расхаживая по стене, которую его воины покрыли надписями, прославляющими Рейх и фюрера. За тысячу лет со времен Генриха Птицелова ни один немец не заходил так далеко на Восток. Это удалось только полякам и французу Бонапарту, но и они в итоге стали историей.

И вот они в Москве и осуществляют мечту еще прадеда фюрера. Пусть и немного не в том виде, о котором тот писал в своей книге, которую Лион выучил наизусть.

— И это все⁈ — зарычал Жук, схватив избитого рейховца за волосы. — Пока наши парни умирают на подступах к Москве, вы решили нас ограбить, сраные трусы!