И да, о странностях.

После того, как я попал в руки пиджаков и меня начали активно изучать, попутно накачивая всякой сильнодействующей дрянью, видения и галлюцинации пропали. Честно, если бы не цвет глаз и некие физические аномалии, я бы мог считать себя вполне обычным человеком. Только вот необычайная чёткость мира отличалась от прежнего восприятия, как будто всё показывают в кинотеатре.

Я думал, что уж голову-то мне починили.

Ошибался.

В ночь, после второго визита Папы, я как обычно лежал на кровати и рассматривал зелёный потолок своего бокса и вновь кружил мыслями по истоптанным дорожкам замкнутого круга. Правда этой ночью цвет мыслей казался не столь угольно-чёрным, как всегда. Всё же хорошие новости прибавили светлых красок в мою нескончаемую полночь. Это, как на тёмном небе показались первые звёзды. Пока ещё тусклые и маленькие, но звёзды.

Появилась надежда на то, что всё ещё будет хорошо. У меня оставались друзья, готовые ради меня-дурака даже на нарушения субординации; у меня оставался строгий, но справедливый командир, которому я дорог; у меня оставалась нужная и важная работа. Возможно, оставалась любимая и любящая женщина. Пусть испуганная и сбитая с толку, но ведь всё ещё могло измениться.

Потолок бокса изменил свой цвет с зелёного на тёмно-коричневый и теперь напоминал поверхность какого-то болота. Такого, куда ступишь и навсегда исчезнешь в бездонной глубине. Сначала я даже не понял, какая чертовщина происходит. Закрыл глаза, полежал, открыл, но болото никуда не делось. Мало того, прямо надо мной в потолке появилось вздутие, как если бы болотную жижу продавливало нечто, всплывающее из глубины.

Это походило бы на дурной сон, если бы я чётко не осознавал, что бодрствую. Поэтому покосился на индикатор тревоги над дверью: горел зелёный огонёк, значит всё в полном порядке. Что ж, оставалось ещё одно предположение: пиджакам не спалось, и они решили затеять очередную садистскую игру с подопытным существом. Раздражало, но не более. Ко всем этим глупостям рано или поздно начинаешь привыкать.

Поэтому я не стал вскакивать и ругаться, а спокойно продолжил лежать, вглядываясь, как всплывающий из болота предмет приобретает очертания…Чёрт, женского тела. Ну что же, в этот раз пиджаки переплюнули сами себя. Не могу сказать, что уж так сильно жажду секса, но месяц воздержания всё-таки давал знать о себе. А ещё и воспоминания о наших с Ватрушкой бурных ночах…Короче, только этого мне сейчас не хватало!

— Эй, ребята, — сказал я, зная что пиджаки непрерывно подслушивают и подглядывают за мной. — Давайте, вы не будете мне портить хорошее настроение, его у меня не так уж и много.

— Они тебя не слышат.

Женский голос, который звучал не в ушах, а…чёрт его знает где. Точно пропитывал воздух, сам становился воздухом, и я впитывал его всем телом, просто дышал им. И да, этот голос нёс в себе сладость мёда, аромат цветущего луга и невероятное возбуждение. Никогда прежде не испытывал ничего подобного.

Пришлось зажмуриться, чтобы взять под контроль взбесившиеся чувства. А когда я открыл глаза, то обнаружил, что потолок вновь стал привычного бледно-зелёного цвета и всякие приятные выпуклости на нём отсутствуют. Оставалось облегчённо выдохнуть и успокоиться.

Ровно на пару секунд, пока мне на грудь не легла холодная тонкая рука. Крик удалось остановить лишь у самого рта, но я всё же издал тихий протяжный сип. Потом повернул голову и посмотрел на свою соседку по кровати.

Ну что же, прежде мы уже встречались. Если это так можно назвать.

Чёрные глаза на бледном лице безупречной красоты. Ярко красные губы слегка приоткрыты, позволяя видеть ослепительно белые зубы. Клыки показались чересчур крупными, но это нисколько не портило общего впечатления. Чёрные волосы выглядели странно, вызывая воспоминания о Медузе Горгоне. И опять же, это нисколько не уродовало незнакомку.

И вновь то же, уже испытанное прежде ощущение: непонятная смесь вожделения и отвращения.

Я попытался вскочить и вдруг понял, что не могу пошевелиться. Сходство ситуации с жутким кошмаром усилилось, а воздух теперь пропитывало напряжение, словно стремительно приближалась какая-то беда. Женщина медленно провела по моей груди длинными красными ногтями. Необычайно узкие, они больше походили на звериные когти. Подобные я видел у официанток в Трансильвании. Но там я понимал, что они — искусственные. А эти смотрелись настоящими.

Женщина забросила ногу на мою и повела коленом от нижней части моего бедра к верхней. Красные губы изобразили улыбку, словно намечалась хорошая шутка. Ну и да, теперь чёрные глаза смотрели на последствия этой самой шутки. Говорю же, месяц без женщины, а сейчас рядом лежала очень даже она самая.

— Я искала тебя, — мёд, цветы и возбуждение. Хотя, куда уж больше? — Тебя пытались скрыть от меня. И ты сам прячешься от своего предназначения. Не стоит. Пойми одну простую вещь: ты создан, чтобы быть моим и только.

Мысли начали путаться. Кроме того, я по-прежнему не мог пошевелиться. А незнакомка внезапно оказалась лежащей на мне, так что теперь я мог в полной мере ощутить космический холод её тела. Холод и одновременно жар, от которого плавится всё внутри. Честно, если бы я только смог пошевелиться, то едва бы сумел удержаться.

Женщина приблизила лицо к моему и медленно провела языком по моим губам. Странный вкус, от которого молния полыхнула в голове, а мириады мурашек побежали вниз по спине.

— Скоро всё изменится, — меня ещё раз лизнули. — Я приду за тобой.

Зажужжал и щёлкнул замок двери. Индикатор безопасности мигнул жёлтым и вновь позеленел. А я ощутил, что вновь могу шевелиться. Исчезло ощущение холода и лишь сумбур в мыслях так никуда и не делся, будто в голове кто-то выстрелил хлопушкой.

В открывшиеся двери не забежали, а запрыгнули два взъерошенных пиджака. Эти из тех, что относились ко мне почти как к человеку. Даже подбадривали перед особо заковыристыми тестами. Тот, что в круглых очках на пол лица, посмотрел по сторонам и направился ко мне. Руку держал в кармане халата: там у него пульт от моего строгача. Второй подошёл к стене и принялся водить по ней плоской чёрной коробкой.

— Доброй ночи, — сказал я и сел. Естественно, никакой женщины рядом уже не было. — Какими судьбами? Не иначе, проездом.

— Всё в порядке? — очкарик прищурившись осматривал меня. Я пожал плечами. Понятное дело, всё было далеко не в порядке, но если рассказать, то это лишь прибавит проблем. — На пару минут полностью пропал аудиовизуал из клетки, а сердечный ритм подскочил, как во время пробежки.

— Может приснилось чего, — я ещё раз пожал плечами. — А камеры ваши…Ну хрен его знает, я же не специалист.

— Миха, тут всё в норме, — второй спрятал свою коробочку. — Утром зашлём лупыздриков, пусть проверяют.

У меня осмотрели глаза, проверили грудь, зачем-то изучили ногти на руках и сошлись на том, что произошла какая-то чертовщина. С этим ч спорить не стал, ибо так оно и было. А уж после лежал и думал, что получилось странное совпадение: добрая весть от Папы и возвращение незнакомки из непонятных видений. Разве что сегодня не слышалась та жуткая трескотня.

И вот, тот самый день. Меня поднимают ранним утром, исследуют тело от головы до пят и колют три ампулы багровой дряни, от которой кислит во рту и жутко чешутся подмышки. Потом дородный пиджак, курирующий мою вивисекцию, долго и нудно читает мои права и обязанности. Права помещаются в паре строк, а обязанности с возможными карами можно издавать двухтомником, подобно Войне и миру.

После техник проверяет строгач, а моё обычное лабораторное тряпьё меняют чёрным, странно тяжёлым костюмом. Похоже на боевой комплект. Техник поясняет, что ткань такая же экспериментальная, как и я. Устойчивая на разрыв, горение и воздействие агрессивных сред. Говорю же, точно, как я.

Пиджаки снимают меня сразу тремя камерами. Заставляют поворачиваться, приседать, подпрыгивать и расставлять руки в стороны. Не знаю, может просто издеваются напоследок.