Он говорил без воодушевления. Без малейшего. Костоправ не был кровожаден.

Как и я, несмотря на свою озлобленность. Впрочем, нет. Мне очень хотелось, чтобы несколько тысяч мерзавцев поплатились за то, что случилось с Сари.

– Знаешь ли ты какой-нибудь способ удостовериться в подлинности тех фрагментов из утраченных Анналов, что забраны тобою у Душелова?

– Что?

Вопрос меня прямо-таки ошарашил. Ничего подобного мне и в голову не приходило.

– Ты хочешь сказать, что они могут оказаться фальшивыми?

– Я не мог прочесть их, но и без того понял, что это не подлинники, а всего лишь копии.

– Но значит ли это, что в них перевираются факты?

– Копченый верил каждому слову в тех текстах, которые имелись у него. Да и устная традиция подтверждает его взгляд на Отряд как на извечное пугало, хотя никаких определенных фактов в этих рассказах не содержится. Но изрядно удивляет то, что никаких других сведений о тогдашних событиях вообще нет. Словно у них не было свидетелей, не имевших отношения к Отряду.

– Что-то произошло? Но неужели все наши книги попросту фальсификация?

На какой-то миг мне показалось, что Костоправ устал от борьбы.

– Что-то произошло, Мурген. И происходит. Такое, в чем замешано нечто большее, чем мы с тобой, и Госпожа, и Хозяева Теней, и все такое прочее. Творятся странные вещи, и ничем другим их не объяснить. Я начал задумываться об этом с тех пор, как ты стал заглядывать в прошлое.

– Наверняка тут не обошлось без Душелова.

– Очень может быть – она ведь повсюду сует свой нос. Но, на мой взгляд, дело не только в ней. Кто-то манипулирует нами, всеми нами, включая и Душелова. И я начинаю думать, что это происходит – и происходило – веками. Думаю, будь у нас начальные главы Анналов, имей мы возможность их прочесть, у нас сложилось бы совершенно иное представление о происходящем и о нашей роли в этих событиях.

– Как я понимаю, ты говоришь о том, на что намекала в своих книгах и Госпожа. О Кине. Дело в том, что я и сам пару раз видел ее во время своих блужданий с духом. Или же мне втемяшилось в башку, будто это Кина, именно из-за писаний Госпожи.

– Кина? Да, она. Или некто, желающий, чтобы мы сочли его Киной.

– Нам-то не все ли равно?

– Хм… Кажется, ей опять видятся эти паршивые сны.

Я и сам придерживался того же мнения.

– Мне тоже так кажется. Выглядит она вконец измученной.

– Я много размышлял об этом по дороге сюда. Что еще делать, когда целые дни напролет трясешься в седле. Мне кажется, события стали разворачиваться слишком быстро для Кины. Те комбинации в игре Теней, которые разыгрывает она, рассчитаны на десятилетия. А то и на поколения, как в нашем случае. Возможно, одна из таких масштабных комбинаций начала действовать еще до того, как наши братья двинулись на север. Но теперь мы возвращаемся к истокам, и все происходит слишком быстро для нее. Чем сильнее она старается не выпускать события из-под контроля, тем более неуклюжими становятся все ее потуги.

– Например?

– Например, то, что она сделала с Копченым.

– А я думал, что это работа Душелова.

По правде сказать, веских оснований для такого предположения у меня не было.

– Может, и так. Возможно даже, что они обе охотятся за нами и при этом мешают одна другой.

Припомнив все, что можно было извлечь из книг Госпожи, я все же счел версию с Душеловом более правдоподобной. С точки зрения мифологии Обманников, Кина не обладала столь широкими возможностями для вмешательства в земные дела. Согласно их учению, для того, чтобы она смогла коснуться мира людей, разделяющий миры барьер должен быть разрушен с нашей стороны.

Я рассказал это Костоправу.

Тот пожал плечами:

– Послушай, я почти уверен в том, что Черный Отряд по чьему-то умыслу должен был полностью полечь в Деджагоре. До последнего человека, если не считать Госпожи. Предполагалось, что в живых останется лишь она. Ей предстояло умереть, когда Душилы заберут наше дитя.

Я задумался.

– Стало быть, если бы тот малый, Рам, не увлекся Госпожой…

– Все было бы кончено. Кина заполучила бы Дщерь Ночи по эту сторону. С этого должен был начаться Год Черепов… – Я изображал заинтересованность, что, признаться, было совсем не трудно. Мне хотелось, чтобы Костоправ продолжал, так как хотелось верить, что прежде, чем он закончит, я успею сообразить, почему он поступал именно так. – Но случайные карты спутали ей всю игру, – завершил он.

– Случайные карты? Ты имеешь в виду Душелова? Она – козырная. Но есть еще и Ревун. Был Меняющий Облик – его ученица и сейчас где-то скрывается. Все они не были частью этого плана.

Это предположение никак не соответствовало ходу моих мыслей. Видать, мозги у меня работали не в том направлении.

– Будь осторожнее, Мурген. Не теряй связи со своими истинными чувствами. Не позволяй себе чрезмерно пристраститься к блужданию с духом. Эта хреновина – чем или кем бы она ни была – манипулирует нами, воздействуя на наши эмоции.

– Мне-то с какой стати беспокоиться? Я всего-навсего записываю происходящее.

Ответ Старика прозвучал загадочно.

– Прежде, чем все это закончится, Знаменосец может оказаться даже более важной фигурой, чем Дщерь Ночи.

– Как так?

Он сменил тему:

– Скажи-ка лучше, в последнее время ты искал форвалаку?

Он имел в виду оборотня, ту самую не сумевшую сбросить звериное обличье ученицу Меняющего Облик, которую помянул минуту назад.

– Искал, – ответил я, – но не видел с тех пор, как по собственным следам вернулся на бойню в Ведна-Боте.

– Понятно. Спешить не стоит, но, когда представится случай, выясни, где она теперь. Сама себя она едва ли прикончит. На такое везение рассчитывать не стоит.

– О, это уж точно. Она жива-живехонька. Одноглазый уверяет, что она следует за нами. Мы с ним как раз на днях о ней толковали. Он считает, что она живет ради того, чтобы поквитаться с ним. За то, что он укокошил Меняющего Облик прежде, чем она научилась возвращать себе людское обличье.

Костоправ хихикнул.

– Ясно. Ничего, скоро старикан убедится в том, что он вовсе не пуп земли. Ладно, пусть нас ждут только приятные сюрпризы. А у Могабы – кишки наружу.

Он снова рассмеялся, на сей раз злорадно, и, уже вылезая из фургона, бросил:

– Скоро начнется представление.

Он и впрямь рассматривал военные действия как представление, нечто вроде игры. Не думая о том, что это игра со смертью.

Я вновь вился над головою Могабы. Я, Мурген, ангел шпионажа. Ревун и Длиннотень прибыли вскоре после рассвета. Оба полагали, что для противодействия Госпоже потребуются их совместные усилия. Похоже, по мере продвижения Госпожи на юг силы ее росли, как на дрожжах.

И тут меня осенило – это походило на религиозное откровение. Я понял, что за страх не давал покоя капитану. Он опасался, что Госпожа вернула себе былую мощь, заключив соглашение с Киной.

Мне и самому порой приходило на ум нечто подобное. Согласно всему, что я знал о чарах и колдовстве, утрата ею магической мощи после битвы в Курганье должна была стать окончательной и бесповоротной. Вся эта довольно путаная и невразумительная история была связана с истинными именами. Гуннитская мифология полна рассказов о богах, демонах и бесах, которые только тем и заняты, что скрывают свои подлинные имена в песках, ветрах и тому подобном с тем, чтобы враги не могли их опознать. Потому что узнавший имя вроде бы получал власть над тем, кто его носит. Все это казалось сущей бредятиной, но, как ни странно, срабатывало. Истинное имя Госпожи было объявлено, когда она в последний раз улаживала отношения с бывшим муженьком. Она осталась в живых, но, согласно всем мистическим канонам, превратилась в простую смертную. Которой многие желали смерти. Для бывших собратьев по ремеслу она представляла интерес как ходячая кладовая темных колдовских секретов. Знания остались при ней, хотя она и лишилась способности их использовать.