И Андрюха махнул к Маринке. Они не виделись три дня, он лишь звонил ей с мобильника из засады.

Увидав его такого — грязного, небритого, странно одетого и до чертиков усталого, — она всплеснула руками.

— Ну как, поймали?

Андрей не рассказывал ей ничего, она лишь знала, что он где-то кого-то ловит.

— Пойдем, съедим кого-нибудь, — вместо ответа сказал он.

Его вид говорил красноречивее всяких слов. И Маринка повела его в пиццерию, накормила и напоила пивом, рассказала ему институтские новости. Он слушал — и медленно отходил, вспоминая, что кроме резидентов и шпионов есть нормальная жизнь...

Напоследок Маринка его развеселила.

— Между прочим, — сказала она, — Ромка стал такой странный. Все время расспрашивает меня о моих подругах... даже неприлично. И записался на курсы риторики! Обалдеть можно!

Молодой охранник, объект Морзика, не появлялся на Двинской улице довольно долго. Вовка уже стал беспокоиться, не зевнул ли он его ненароком, не выпустил ли через служебный выход за углом. Он подогнал машину поближе и чертовски неудачно застрял в снежных отвалах, перегораживающих съезд на улицу. Задние колеса завертелись, выбрасывая снег, — и машина начала неумолимо садиться на брюхо.

— Давай, давай, давай! — приговаривал Морзик, до упора выжимая педаль акселератора.

Будь они вдвоем с Андрюхой или хотя бы с Кирой, он один бы вытолкнул машину, посадив напарника за руль. А теперь — хоть караул кричи...

По закону подлости, в это время из дверей “Красной шапочки” появился объект. Морзик опознал его со спины, по постановке плеч и посадке головы. На такие вещи у него глаз был наметан. Презрительно покосившись на отчаянно буксующего Черемисова, темноволосый красавец нажал на пульт, и в ответ ему дружелюбно подмигнула огнями белоснежная “тойота”. Небрежно бросив на заднее сиденье компактный кейс, парень еще раз с усмешкой оглянулся через широкое плечо на бедствующего разведчика, чем привел Морзика в неописуемое бешенство. Вовка отчаянно задергал рычаг коробки передач, завертел рулем, раскачивая машину вперед-назад, и вырвался-таки из снежной ловушки, как раз в тот миг, когда “тойота” сорвалась с места.

— Зараза! — ругался Морзик вслед уходящему объекту. — Не иначе ты задницей на дежурстве подрабатываешь, раз на такой тачке рассекаешь! Я тебя растрясу, зуб даю!

— Ты что несешь, салага! — неожиданно рявкнул ему в ответ свирепый бас оперативного дежурного. — Ты соображаешь, что говоришь, и кому?! Я Завалишину все доложу! Это чьей задницей я на дежурстве подрабатываю?! В каком это смысле?! Я этого так не оставлю!

Ахнув, Морзик только теперь заметил, что в пылу борьбы со снежными сугробами нечаянно зацепил тумблер включения связи с базой. На его беду, заступивший с утра оперативным майор Соловьев только недавно приобрел по сходной цене подержанный “форд”...

Поспешно пробормотав сбивчивые извинения, Вовка счел за благо уйти из эфира и припустил вслед объекту, в погоню за рубиновыми огнями “тойоты”.

Морзик, в отличие от Андрея Лехельта, не привык размышлять и комплексовать во время работы... да и в любое другое время. Он знал, что нужно “тянуть”, фиксировать, снимать. Теперь он врубил музычку, пользуясь тем, что сидит в машине один, закурил и гнал по улицам, прихлопывая большими ладонями по шершавой “баранке”, сроднясь с ней, как водитель-дальнобойщик. Его физиономия вытянулась, когда вслед за объектом свернул с Ленинского проспекта на знакомую улицу, где находилась их база.

Белая “тойота” остановилась у здания, в котором располагался один из офисов Дудрилина. Морзик знал об этом из материалов аналитической справки опера. Невдалеке уже видны были ворота “кукушки”. Проехав вперед. Черемисов развернулся и встал за углом, у известного ему запасного выхода. Коротко поговорив с базой, он натянул оранжевый жилет дорожного рабочего, нахлобучил на голову пластиковую каску и прихватил ободранный металлический чемоданчик с надписью “Инструменты”. В ОПС считается, что подписанная тара вызывает меньше любопытства, чем неподписанная. Если, к примеру, на ящике с “ухом” написано “марокканские апельсины”, случайный прохожий обращает на нее меньше внимания.

Помня месторасположение офиса, Вовка взбежал на третий этаж, достал из кармана отвертку и принялся ковырять выключатель. Это тоже относится к разряду классики: человек, занятый делом, подобен подписанной коробке. Впрочем, после неудачи с чайником Морзик скромнее оценивал свои способности к технике и проводку не трогал, а ограничился лишь снятием крышки выключателя.

Молодой человек из “Красной шапочки” вскоре появился в противоположном конце коридора и неспешно прошел в офис. Кейса при нем не было. Прикинув устройство коммуникаций здания, Морзик поднялся этажом выше и вошел в помещение, расположенное над офисом Дудрилина.

— Меня тут эта... послали! — радостно улыбаясь, сообщил он сидевшим в помещении женщинам. — Вытяжку посмотреть. Дайте стульчик, пожалуйста.

Под одобрительными взглядами двух почтенных дам он постелил на стул газетку и лишь потом влез на него с ногами. Дотянувшись до вентиляционной решетки, Морзик проворно просунул в нее миниатюрную подслушку на длинной капроновой нити и по вентиляционной трубе опустил ее до уровня третьего этажа. Закрепив нитку незаметным узлом, он с довольным пыхтением слез со стула.

— У вас полный порядок!

— Спасибо, молодой человек, — сказала одна из дам. — Может быть, хотите чаю?

И едва она потянулась к электрическому чайнику, как свет на всем этаже погас, а на лестнице этажом ниже раздался отчаянный вопль:

— Какая сволочь сняла крышку с выключателя! Меня чуть не поджарило!!

Удивленно вздернув брови, Морзик отказался от чая и поспешно удалился через противоположный выход, сняв от греха подальше оранжевый жилет и пряча под мышкой дурацкую метростроевскую каску.

Потом сидел в машине, одев наушники от плеера, и слушал. Запись шла автоматически.

— Это должно было быть синим с красным, — раздался хрипловатый невыразительный женский голос.

— Очень красиво, — отозвался молодой мужчина.

— Ерунда! Ты продолжаешь подхалимничать. Я же велела тебе быть искренним!

— Прости, ты права, как всегда.

— Ну вот, опять... Запомни, ты от меня ничего не добьешься, если не будешь искренним. Вранья мне и так хватает. Я хочу искреннего чувства, понял?

Судя по всему, говорившие были одни и находились рядом друг с другом. Морзик устроился поудобнее.

— Это же прекрасно, когда люди искренне любят друг друга. Если ты не будешь искренним, я тебя брошу.

— Вот стерва! — прокомментировал в машине Морзик.

— Не волнуйся, — сказал мужчина. — Ты слишком нервничаешь. Это заметно.

— Ерунда! Вам, тупым мужикам, только кажется, что вы все понимаете. Дудрилин тоже говорил, что видит меня насквозь. Пакость очкастая!..

— Потерпи. Уже недолго осталось. Еще пару часов.

— Ты думаешь — у меня нет сердца?! Что я холодная жестокая стерва?! Ты это думаешь?!

— Ничего я не думаю! — раздраженно ответил мужчина. — Просто говорю — потерпи. В конце концов, ты сама все это затеяла.

— А ты почему орешь на меня? Ты кто такой, чтобы на меня орать?! Мальчик с Пальчик!

— Я не кричу на тебя. Могу уйти, если хочешь.

— Ой-ой-ой, какие мы гордые! Никуда ты не уйдешь... пока своего не добьешься. Я знаю, чего ты хочешь. И знаешь что? Меня это за-бав-ля-ет!

— Не хочу ссориться...

— Конечно, не хочешь. Тебе это невыгодно... Убери руки. Свою порцию ласки ты уже получил. Я — твоя хозяйка, между прочим!

— Я помню, — вздохнул мужчина.

Они довольно долго молчали. Складывалось впечатление, что они ждут какого-то события, телефонного звонка...

— Нам лучше сейчас быть где-нибудь на людях, — осторожно сказал мужчина.

— Да, и еще лучше — порознь! — фыркнула она.

— Можно и вместе, главное — на людях. В конце концов, я твой работник.

— Работник... маляр и плотник... Он тебе позвонит сразу после того?