Скорчив свирепую рожу, Чапа — Курчавый снова оттащил своего пленника к роще.

— Пошли, — сказал он затем своим сотоварищам, — отойдем немного в сторону. Вонь от этой падали бьет мне в нос.

Хотя причина и была смехотворна, однако Четанзапа и делавар поднялись, чтобы последовать за Хитрым Бобром. Видимо, он что-то задумал. Когда они оказались на таком расстоянии, чтобы пленник их не слышал, Курчавый остановился.

— Ну вот, теперь мы можем и поговорить. Что вы думаете?

Четанзапа покачал своей еще украшенной цилиндром головой.

— Я так и не понял еще твоего плана.

— Все идет как надо. Только сегодня ночью Шунктокече нужно будет потихоньку освободить Татокано.

— Мне? — возмутился делавар.

— Именно тебе! Тебе он поверит, потому что ты служил у Длинных Ножей. Он понесется на северные форты и все, что я вам говорил, передаст им как важную подслушанную тайну. Они ему поверят и поедут назад к своим фортам, потому что побоятся, что мы на них нападем.

Четанзапа снял цилиндр, словно бы желая облегчить свою голову, и провел рукой по волосам.

— Ты хитер, Чапа, и ты прав. Попробуем так и сделать.

— Хау! — подвел итог разыгранному спектаклю Шеф Де Люп.

Мужчины возвратились назад к роще и оставшуюся часть дня решили поспать. Когда Четанзапа разбудил спутников, было уже темно, моросил дождь. Шеф Де Люп, как и договорились, проскользнул к Татокано и развязал его. Он посоветовал ему бежать как можно скорее к северным фортам и сообщить то, что стало ему известно. Уверил, что это его единственное спасение…

Топот копыт раздался в ночной прерии. Четанзапа и его друзья приступили к осуществлению ложного ночного нападения на лагерь кэптена Роуча. Было совершенно темно. Густые тучи скрыли и луну, и звезды. Это была для них хорошая ночь. На своих быстрых конях дакоты окружили высоту и озерко. Они то приближались к лагерю, то удалялись от него, изредка стреляли.

— Хи-ийя! Хи-ийя! — то и дело раздавались вокруг их воинственные выкрики.

Собаки черноногих подняли страшный вой. С высоты и от озера раздавались в ответ одиночные выстрелы. Было ясно, что Роуч и его люди переживают смертельный страх. Можно было надеяться, что Роуч со своим отрядом на следующий день удерет на юг. И уж ждало его, конечно, не присвоение майорского звания.

Продолжая разъезжать вокруг лагеря, Четанзапа обнаружил вдруг на лугу лошадь. Четанзапа решил захватить ее. Лошадь никогда не помешает. Он подъехал шагом, чтобы не спугнуть животное. Лошадь, должно быть, почувствовала приближение человека и подняла голову. Четанзапа только хотел схватить ее за повод, как вдруг сам подвергся нападению. Крепкая рука дернула его за ногу и стащила с коня. Четанзапа упал, а когда поднялся на ноги, услышал топот двух лошадей, скрывшихся в темноте. Дакота поискал свое ружье, которое уронил при падении. Но ружья не было. В одиночестве стоял он на поле в беспросветной ночи. Черного Сокола даже передернуло от ярости. Он немного подождал. Эх, если бы только поймать этого проклятого вора! Но нужно было спешить к Желтокаменной реке, прежде чем тронулся лед.

Четанзапа, вскочив на лошадь за спиной Чапы Курчавого, подал сигнал возвращаться. Дождь хлестал вовсю. Порывистый ветер гнал теплый воздух с юга. Шум дождя порою заглушал топот копыт. Едва всадники останавливали лошадей, как до них доносился скрежет и треск. Они знали, что это такое. Лед начал двигаться. И чем ближе они были к реке, тем отчетливее доносился сквозь шум дождя этот ужасный треск. Но еще не раздался тот страшный грохот, с которым трогается лед. Еще было время.

Луг постепенно понижался. Лошади стали скользить по мокрой траве. Всадники повели их в поводу. Дождь ослабевал. Ветер задул сильнее, временами в разрывы облаков проглядывали звезды. Слабое мерцание появилось впереди внизу. Это замерзшая река поблескивала между совершенно черными берегами.

Достигнув откоса они спустились на торосящийся лед. Льдины взгромоздились друг на друга и так смерзлись. Повсюду на льду растекалась дождевая вода. Четанзапа радовался каждому лунному лучу, который хоть на миг озарял этот коварный ледяной ландшафт. Он шел впереди. Бобер, Шеф Де Люп, Старый Ворон и два его сына — следом за ним с лошадьми. А под ногами путников булькало и урчало: это река ворочалась подо льдом. Скользя, спотыкаясь тащились люди с животными, и наконец перед ними возникла спасительная чернота северного берега. Скорее прочь из этого бледно мерцающего ада! Скорее!

Воины и сами не знали, как преодолели последние метры. Река взревела и со страшным глухим грохотом взломала до конца свой ледяной покров. Четанзапа, стоя по пояс в ледяной воде, пропустил всех вперед, он подхватил отца братьев Воронов, который шел последним. Точно пьяные брели они по залитому водой льду. Старый Ворон упал, стал захлебываться и еле выбрался, схватившись за руку Черного Сокола.

Но вот мужчины на берегу. Еще никогда не была им так дорога эта твердая земля. Она не качалась, не скрежетала и не трескалась под ногами. Безмолвная, лежала она и держала на себе своих сыновей. Мужчины отвели коней немного от берега и бросились на землю.

К восходу солнца ветер разогнал дождевые тучи. Небо было голубое, словно чисто вымытое. Только отдельные светло-серые, белые по краям облачка плыли, исчезая вдали как воспоминание о ночной непогоде. Четанзапа и его товарищи, выспавшись, грелись на солнышке, на сверкающем влагой обращенном к югу береговом откосе. У их ног бесновалась река. Ледяное крошево все было в движении. Ворочающиеся глыбы шуршали и трещали. Мужчины с содроганием вспоминали, как они перебирались через эту ледяную сумятицу. Теперь, днем, уже ни одна живая душа не могла перебраться через реку. Они были надежно защищены с юга.

Четанзапа, подложив руки под голову, лежал рядом с Бобром на одеяле из бизоньей шкуры. Курчавый воин и отец братьев Воронов сидели на корточках около своего вожака, оба молодых Ворона были у лошадей. Теперь, когда опасности ледового перехода были позади, мысли Черного Сокола вернулись к последнему ночному происшествию. Задание вождя он выполнил безупречно и отвлек врагов. Неужели ему, победителю, возвращаться теперь к Токей Ито без ружья и коня?.. Женщины сделают его посмешищем, даже Хапеда и Часке, пожалуй, посмеются над своим отцом.

— Что вы думаете? — спросил Чапа своих друзей. — Кто, кроме нас, мог еще прошлой ночью болтаться у лагеря?

— Только не Шонка со своими людьми, — заявил Шеф Де Люп. — Они побоялись бы. Они и так потеряли трех человек.

— Значит, кто-то из убежавших черноногих и похитил у тебя коня и ружье, — сказал Бобер Четанзапе. — Он, видно, хотел поддержать свою честь в глазах собственного племени, захватив у дакоты коня и оружие. Сиксики наши давние враги.

Четанзапа задумался и бесцельно смотрел на ледоход. Льдины сдавили расщепленный ствол дерева, разломали его. На льдинах были следы разных зверей. А вот… вот отпечатки копыт, вот свежие следы неподкованных мустангов. Лошади спотыкались, скользили. Тут же и отпечатки маленьких мокасин!..

Черный Сокол мигом поднялся и спустился к воде.

— Эй! — крикнул он товарищам. — Неужели вы не видите?

— Следы убежавших черноногих, — благодушно предположил Бобер. — Они отважились перебраться через лед, как и мы, сегодня ночью с женщинами и детьми.

Черный Сокол все еще не мог отвести глаз от медленно проплывающих вместе со льдом следов.

— Сегодня ночью? — переспросил он. — Я думаю, скорее рано утром… Они нашли выше по течению место для перехода получше, чем мы… Вот… смотрите же! У них была и подкованная лошадь! — Четанзапа поднялся наверх к товарищам. — Я пойду вверх по течению, — объявил он. — Эти воры должны быть недалеко.

— Мы пойдем с тобой!

Четанзапа поначалу рассердился.

— Ну ладно, — согласился он потом. — Только оба молодых Ворона останутся тут с лошадьми.

И мужчины пошли по берегу. В траве на откосе струились ручейки из переполненных луж. Пригревало солнце. Четанзапа вел товарищей, не соблюдая каких-либо предосторожностей. Они имели дело не с уайтчичунами, а с индейцами. А кто к ним приближается не таясь, тот будет открыто и встречен.