Токей Ито не выразил неудовольствия, принявшись за еду. Пустую миску у него взяла Ситопанаки. Четанзапа смотрел на девушку из племени Черноногих. Каждое движение этой дочери вождя, когда она выполняла даже такое обычное дело, было исполнено гордости и искренней преданности. Видит ли это Токей Ито?

Вождь снова поднялся. Он взялся было за ружье, но ему сказали, что Шунктокеча израсходовал последние патроны. Не говоря ни слова, он взял лук со стрелами и направился с Четанзапой вверх по склону, чтобы оценить обстановку.

В удрученном молчании прошел наступивший день. Мутная вода, голубое небо, зеленеющие луга… Паслись мустанги… Женщины словно окаменели, они ждали. Когда наступил вечер, Уинона подошла к Грозовой Тучке, дала ей сверточек мяса и попросила с наступлением темноты отправиться вверх по течению к обрыву и отнести мясо Хитрому Бобру.

Дождавшись заката, Грозовая Тучка побежала к убежищу дяди. Бобер приветливо встретил девочку, втащил ее к себе.

— Что ты принесла мне? Кусок старой лошади?

В этой шутке девочка почувствовала грусть и поняла, что дяде сейчас совсем не до еды. Бобер развернул сверток, понюхал мясо, снова завернул его, сунул в уголок и присыпал землей.

— До прихода Шунктокечи, — пояснил он.

Грозовая Тучка могла бы теперь, собственно, и уйти, но ей хотелось побыть еще с дядей, услышать от него еще хоть слово.

— Ну, что скажешь? — спросил Бобер, продолжая вести наблюдение сквозь бойницу, проделанную им в земле.

— Я знаю, что уайтчичуны больше не стреляют, и что Гром Гор был у них и вел с ними переговоры, и что Токей Ито…

— Оружие будет молчать до завтрашнего вечера, — сказал Бобер, не отрываясь от бойницы. — Если мы к этому времени не выдадим Токей Ито Рэду Фоксу, уайтчичуны снова начнут стрелять.

— Но вы же не предадите вождя! — решительно сказала девочка.

— Нет, — ив голосе Бобра прозвучало что-то такое, что немного успокоило девочку.

— Дай же мне посмотреть, — попросила она.

Дядя пропустил ее вперед. Ему пришлось совсем согнуться, а Грозовая Тучка встала на цыпочки. На юге она разглядела пасущихся коней: всадники, видимо, лежали в траве.

— Но ведь их так много, — заметила девочка. — И они все время были так близко от нас?

Лошади, освещенные луной, казались девочке близко, хотя на самом деле они были еле различимы.

— Нет, они не были так близко. Но во время перемирия эти койоты осмелели и заметно придвинулись.

— Да, — произнесла Грозовая Тучка, — нам остается одно — бороться. И если мы не сможем победить — лучше умереть. Я девочка, но и я не боюсь: Мальчики Медведицы уже на той стороне.

— Это хорошо.

Грозовая Тучка выкарабкалась из ямки и побежала в лагерь.

Миновала и эта ночь. Наступил последний день перемирия. Около полудня, когда лошади перестали пастись, в лагере появился Бобер. Казалось, он хромал теперь еще сильнее. Он направился к мустангам. Гнедой, на котором он обычно ездил, поднялся на дыбы, увидев хозяина. Бобер прижался к коню, потрепал его черную гриву. Он ждал.

И, хотя как будто ничего и не случилось, неуловимая тревога распространилась по лагерю. Хавандшита замолк и, не отрываясь, смотрел на вершину, где в траве прятались воины дозора. Там вдруг показался Четанзапа, а сбоку, из долины, — Шунктокеча. Он не спешил, и в выражении его лица и в осанке была какая-то растерянность, не позволявшая задавать ему вопросов.

И кажется, задрожал, словно в лихорадке, сам воздух, когда наконец показался Токей Ито и Гром Гор. Их обнаженные грудь и спина были выкрашены красной краской — цветом крови. Цвет крови у индейцев был символом жизненных сил, которые преодолевают смерть. В бою воины прежде всего и нуждались в этой жизненной силе, поэтому обычай окрашивать тело в красный цвет был распространен среди многих племен.

Вожди подошли к старому жрецу. Четанзапа, Шунктокеча и Бобер были уже рядом с ним. Токей Ито спокойно начал говорить.

— Я созвал вас, — донеслись до женщин его слова, — чтобы сообщить, что я принял решение. Как вы знаете, перемирие продлится до заката солнца. Потом таинственное железо уайтчичунов снова заговорит, если Токей Ито, сын Матотаупы, не сдастся Рэду Фоксу. — Вождь сделал небольшую паузу. — Я известил его, что хочу говорить с ним. Если Рэд Фокс согласен, он должен был сообщить мне об этом в течение часа. Его посыльный был тут.

— Лучше бы он и не появлялся, — сказал Четанзапа. Вождь как будто бы не слышал этих слов.

— Рэд Фокс подъедет с юга к подножию высоты, как только увидит, что я направляюсь туда. Я хочу выслушать его и дать ему ответ. Вы будете меня сопровождать.

Слова вождя звучали так, будто бы он говорил о каких-то совершенно посторонних делах. Но закончил он тоном, не допускающим никаких возражений. Воцарилось молчание. И молчание это не означало согласия. Глаза Четанзапы сверкнули, но вождь жестом предварил его.

— Вы будете сопровождать меня и выслушаете, что будет сказано. Такой мой приказ.

Никто не ответил. Токей Ито почтительно поклонился Хавандшите и сопровождаемый Громом Гор пошел склоном холма к табуну. Четанзапа, Шунктокеча и Чапа не сразу тронулись с места.

Вожди прошли к лежащим наготове лодкам, направились мимо женщин и детей. Грозовая Тучка потупила взор, она увидела перед собой ноги вождя в мокасинах, вышитых Унчидой. Шаги его замедлились. Вождь остановился около девочки.

— Грозовая Тучка боится? — спросил он.

— Нет! — решительно ответила девочка с неожиданной для самой себя уверенностью. — Токей Ито, наш вождь и сын Большой Медведицы, заставит убийцу Матотаупы бороться. Он убьет убийцу своего отца, потому что тот достоин смерти. Токей Ито поведет нас через Илистую воду к новой жизни.

Все это девочка выпалила без запинки, единым духом. Отчетливо и звонко прозвучали ее слова, и она сама удивилась своей смелости. На обоих вождей и нерешительно идущих за ними воинов девочка тоже произвела впечатление.

Унчида погладила ее по голове и сказала:

— Хорошо.

Воины сели на коней и направились в широкую прерию.

Всадники скакали галопом. Вытянувшаяся далеко на юг высота скоро осталась позади. Она казалась мирной и спокойной, и только глаза воинов, знакомых с искусством маскировки, различили на ее склонах своих укрывшихся товарищей. Делавар скоро заметил вдалеке вражеских всадников. Шунктокеча не спускал с них глаз. Большая широкополая шляпа их предводителя была ему знакома.

И вот коней круто осадили. Оба предводителя оказались друг против друга. Все замерли в тишине — ни единого слова, ни приветствия. Точно сговорившись, сопровождающие в один и тот же момент направили своих коней справа и слева от своих вожаков, как бы прикрывая их с флангов. Черный Сокол и Гром Гор встали слева от Токей Ито. Шунктокеча и Бобер — справа.

Делавар мог теперь без помех разглядывать вражеских всадников: в середине в широкополой шляпе — Рэд Фокс, справа от него — предатель Шонка, слева — худой и длинный охотник Шарлемань. Делавар знал его еще по тем временам, когда служил у белых людей на канадской границе разведчиком.

Еще не было произнесено ни слова. Шунктокеча посмотрел на Токей Ито. Фигура вождя была олицетворением спокойствия. Он мог сохранять его, пожалуй, не то что часы, а и целые дни. В руках, поперек спины коня, ружье. Делавар знал, что белые люди не выдержат и они нарушат молчание.

Рэд Фокс соскочил с коня. Топот его тяжелых сапог раздался в напряженной тишине. Он сорвал с себя шляпу, обнажив огромный череп с огненно-рыжей шевелюрой, и сделал три шага по направлению к вождю дакотов. Токей Ито оставался на лошади и сверху взирал на своего врага. Правой рукой он слегка натянул повод, потому что Буланый потянулся к подошедшему и оскалил зубы.

Рэд Фокс рассмеялся хрипло, принужденно.

— Проклятье! Гривастый дьявол помнит меня! Мы не терпим друг друга… — он неопределенно махнул рукой. — Был раз случай… — Тут он закусил губы, опустил веки, и ни слова больше лишнего, ни взгляда. — Хе! — отрывисто бросил он. — Итак, ты здесь, Гарри! Это хорошо. Тебе известно, как обстоят дела?