До того как бессознательные содержания не дифференцировались, тень составляет, по сути, всю полноту бессознательного. Как правило, она персонифицируется в сновидениях лицами того же пола, что и сновидец. Тень состоит по большей части из вытесненных желаний и грубых побуждений, низменных мотивов, детских фантазий и негодований — всего того относительно своего носителя, чем ему не приходится гордиться. Эти и подобные им непризнанные личностные характеристики очень часто переживаются субъектом посредством механизма проекции, как принадлежащие другим людям.
«Хотя с помощью инсайта и доброй воли тень способна в некоторой степени быть ассимилированной сознательной личностью, опыт показывает, что существуют определенные черты, которые оказывают наиболее упорное сопротивление моральному контролю и делают невозможным хоть какое-то на них влияние. Эти сопротивления обычно связаны с проекциями, которые не распознаются как таковые, и распознание их становится делом нелегкого морального усилия личности. До тех пор пока черты, специфические для тени, опознаются без особого усилия, как чьи-то личностные качества, любые прозрения и добрая воля будут оставаться тщетными, поскольку сама причина эмоции лежит по другую сторону всех возможных сомнений, а именно в другой личности» (CW 9ii, par. 16; А, пар. 16).
Реализации тени препятствует персона. В той степени, в какой мы отождествляем себя со светлой и яркой персоной, тень соответственно играет роль тьмы. Тень и персона оказываются в компенсаторной взаимосвязи, и конфликт между ними неизменно вырастает в невротическую вспышку.
Общей эффективной техники для ассимиляции тени не существует. Скорее это вопрос такта, и каждый раз он решается индивидуально. Прежде всего следует признать существование тени как таковой, и отнестись к ней серьезно. Тень искоренить невозможно, и единственное, что остается — и к чему, в частности, и направлен анализ, — это прийти к соглашению с тенью.
«Конфронтация сознания с тенью — вот первое, что необходимо в любой полноценной психотерапии. В конце концов, это должно привести к какому-то союзу, пусть даже союз этот поначалу и выступает в виде открытого конфликта и остается таковым достаточно долго. Это противостояние не может быть отменено рациональным путем. Когда конфликт преднамеренно вытеснен, то продолжает существовать в бессознательном и выражает себя неявным и все более угрожающим образом, так что никакой выгоды здесь не получается. Борьба длится до тех пор, пока „противники“ не выдохнутся. Заранее нельзя ничего сказать, чем все это кончится. Единственное, что очевидно — то, что обе стороны изменятся» (CW 14, par. 514; МС, пар. 514).
Ответственность за тень лежит на эго. Именно поэтому тень является моральной проблемой. Одно дело — признать, что есть на самом деле и на что мы способны, и совершенно другое — определить для себя, как с этим жить дальше.
Другой аспект тени состоит в том, что она не является лишь темным скопищем, населяющим изнанку личности. Тень также состоит из влечений, способностей и положительных моральных качеств, которые либо были когда-то похоронены личностью, либо никогда ею не осознавались.
«Если бы вытесненные склонности, называемые мной тенью, были только злом, то не возникало бы особых проблем. Но тень — это не что-то целиком скверное, а просто низшее, примитивное, неприспособленное и неудобное. В нее входят и такие низшие качества, детские и примитивные, которые могли бы обновить и украсить человеческое существование, „сего не дано“» («Психология и религия», АС, с. 183).
ТЕОРИЯ (Theory; Theorie) — основываясь на эмпиричности подхода, Юнг рассматривал теорию с точки зрения ее интеграции. Тот или иной аналитик не может практиковать, пользуясь чуждыми ему или не проверенными на собственном опыте теориями. Нельзя рассматривать пациента как подходящего под ту или иную теорию. Отсюда требование изменения теории, наличествующей у аналитика, ее интеграция. С точки зрения академической психологии аналитическая психология (как, впрочем, и вся глубинная психология) не имеет статуса научной теории, поскольку она не является ни доказуемой, ни недоказуемой. Тем не менее это положение в последние годы стало меняться.
ТЕСТ СЛОВЕСНЫХ АССОЦИАЦИЙ (Word association test; Assoziation-experiment) — разработанный Юнгом экспериментальный метод для определения автономных бессознательных комплексов человека путем изучения спонтанных психологических реакций и ассоциаций.
«Эксперимент прост: я читаю перечень из ста хорошо знакомых слов, а тестируемый человек должен как можно быстрее отреагировать на каждое произнесенное мной слово другим словом, уже своим. Объясните пациенту, что от него требуется произнести первое пришедшее ему в голову слово. Фиксируйте время каждой реакции с помощью секундомера. Эксперимент после первого чтения повторяется снова. Вы повторяете слова-стимулы, и испытуемый должен воспроизвести свои предыдущие ответы. В некоторых случаях его память дает „осечку“ и воспроизведение оказывается с другим значением, либо и вовсе затрудненным. Подобные сбои очень важны для исследователя. Первоначально совершенно не предполагалось, что для этого эксперимента будет найдена нынешняя область применения; он предназначался для изучения умственных ассоциаций. Для этого он оказался слишком примитивен. Но вот ошибки, допущенные тестируемым, могут помочь вам кое-что узнать. Вы произносите простейшее слово, знакомое даже ребенку, а высокообразованный человек не может вам ответить. Почему? Просто это слово натолкнулось на то, что я называю комплексом. Комплекс — это то, что обычно тщательно скрывают. И тут словно острая молния пронзает плотную оболочку персоны и попадает в глубинный пласт психического. Человек с комплексом на почве денег запнется, например, на словах „покупать“, „деньги“, „платить“» (АП. с. 40—41).
В результате можно составить «карту» личных комплексов, имеющих ценность как для самопонимания, так и для распознавания разрушительных факторов, которые обычно портят отношения.
«То, что происходит в тесте словесных ассоциаций, случается в любом споре между людьми. В обоих случаях мы имеем дело с экспериментальной ситуацией, которая констеллирует комплексы, ассимилирующие обсуждаемую тему как целое, ибо она-то и представляет для сторон общий интерес. Обсуждение утрачивает свой объективный характер и реальную цель, так как констеллированные комплексы нарушают намерения говорящих и могут даже, что называется, „вставить ответы в их рты“, ответы, которые спорящие могут впоследствии и не вспомнить» (CW8, par. 199).
ТИП (Туре) — общая характеристика установки или функции.
«Из многочисленных установок, действительно встречающихся и возможных, я выделяю в настоящем своем исследовании в общем четыре установки, а именно те, которые ориентируются, главным образом, на четырех основных психологических функциях (см. функция), т. с. на мышлении, чувстве, интуиции и ощущении. Поскольку такая установка привычна и тем накладывает определенный отпечаток на характер индивида — я говорю о психологическом типе. Эти типы, базированные на четырех основных функциях, которые можно обозначить как мыслительный, чувствующий, интуитивный и ощущающий, могут быть в зависимости от качества основной (ведущей) функции разделены на два класса: на типы рациональные и типы иррациональные. К первым принадлежат мыслительный и чувствующий типы, к последним — интуитивный и ощущающий. Дальнейшее разделение на два класса зависит от преимущественного движения либидо, а именно от интроверсии и экстраверсии. Все основные типы могут принадлежать как к одному, так и к другому классу, смотря по их преобладающей установке, более интровертной или более эксгравертной. Мыслительный тип может принадлежать и к интровертному, и к экстравертному классу; также и вес остальные типы. Разделение на рациональные и иррациональные типы составляет другую точку зрения и не имеет ничего общего с интроверсисй и экстраверсией» (ПТ. пар. 810).
