– И все же лучше было его убить. Он, видно, здесь где-то живет и может напасть на какого-либо сборщика каучука.

– Ягуары встречаются в Амазонии повсеместно, потому что они живут по берегам рек, гнездятся на опушках болотистых лесов и на окраинах трясин. В большинстве случаев они не живут постоянно на одном месте. Днем спят там, где их застанет восход солнца. В это время они после ночного пира, как правило, становятся тяжелыми на подъем, тогда как ночью ходят быстро и ловко.

Беседуя так, друзья вернулись в лагерь. Рядом с багажом стоял Никсон, который завидя их, воскликнул:

– Обед на столе! Уилсон уже готов в дорогу, вы можете тронуться в путь сразу после обеда.

– Мы готовы тоже, – ответил Томек.

– И верно, багаж у нас невелик, и сборы недолги, – добавил Новицкий.

– Уилсон уже все погрузил на лодку. В реках еще не сошли паводковые воды, поэтому путешествие не будет слишком тяжелым. Сюбео, назначенные к вам гребцами, прекрасно знают дорогу.

Габоку сидел на краю циновки из пальмового волокна, расстеленной на земле в тени большого дерева. Он держал на коленях разобранную на части винтовку. Габоку собирался тщательно очистить затвор, потому что решил поохотиться с утра на крупного зверя. Группа мальчуганов расселась вокруг Габоку, сосредоточенно наблюдая за всеми его действиями.

Габоку был охотником на ягуаров, за что был почитаем у сюбео как самый мужественный и отважный воин. Кроме символического ожерелья из зубов ягуара и набедренной повязки из шкуры броненосца, Габоку отличался от всех других жителей деревушки как обладатель винтовки. Это обстоятельство еще больше увеличивало его авторитет среди соплеменников. Впрочем, Габоку редко брал винтовку на охоту. В джунглях трудно достать патроны. Но на этот раз Габоку вознамерился подстрелить анту, то есть тапира[110], следы которого видел на противоположном берегу реки. Винтовка напомнила ему поход к берегам Укаяли. Именно тогда за участие в этом походе Габоку получил в подарок от Смуги это великолепное оружие.

Что случилось со Смугой? Как видно, он погиб, потому что прошло уже столько времени, а он не вернулся. Габоку прекрасно понимал этого справедливого белого, желавшего покарать убийц и организаторов нападения на лагерь Путумайо. Индейцы тоже никогда не оставляли без мести нанесенный им вред или оскорбление. Но почему Никсон и Уилсон не стали искать Смугу? Почему бросили его на произвол судьбы? Габоку гневно насупил брови. Все сюбео из лагеря на берегу Путумайо считали, что эти двое белых нарушили правила дружбы по отношению к Смуге. Поэтому Габоку ушел из лагеря сборщиков каучука, и не намеревался туда вернуться. Пусть белые сами решают свои дела! Это не касается его, Габоку!

Индеец взглянул на реку. Улыбнулся ей, как старой знакомой. Ведь он с детства знал ее. Племя сюбео испокон веков жило на берегах этой священной реки. Граница между отдельными родами племени проходила, как правило, по катарактам и притокам. Габоку вернулся к своим; он знал, что его радости и заботы разделяют не только члены его семьи, но и все обитатели малоки[111]. Габоку на момент прервал чистку оружия. В задумчивости он взглянул на удобный, обширный дом, в котором жили сюбео рода педиква. Отец Габоку был старейшиной этого рода.

Некогда, следуя древнему обычаю, Габоку вместе с отцом и двумя братьями поставили три первых, тяжелых древесных ствола, вокруг которых строился дом. Потом за постройку взялись сообща все члены рода. Главный фасад дома, в котором находился главный вход, выходил на реку. Сюбео всегда ставили так дома, потому что для собственной безопасности они должны были наблюдать за всем что происходит на реке, то есть на главной артерии их страны.

По убеждениям сюбео общая крыта объединяет не только помещение для сна, но и становится центром общественной и религиозной жизни. Поэтому дом внутри, как нельзя лучше приспособлен для индивидуального и общественного пользования. Вдоль длинных боковых сторон дома расположены помещения для отдельных семейств, отделенные друг от друга тонкими перегородками. Эти помещения выходят на открытый коридор тянущийся от передней торцевой стены к задней.

Главный коридор используется по-разному: ближе к главному входу часть коридора отведена под приемную для гостей и помещение для устройства родовых торжеств и религиозных церемоний. Здесь происходили пиры, танцы и здесь же, под полом, хоронили покойников; в противоположном конце коридора находилась кухня, где члены рода перед закатом солнца устраивали ежедневный, совместный обед.

Как только Габоку вернулся в свою малоку, ему сразу же отвели отдельное семейное помещение, потому что он собирался вскоре жениться. По традиции родители посоветовали ему из какого рода взять жену. Это была красивая, работящая и добрая девушка. В доказательство любви, Габоку выкорчевал довольно большую делянку леса под поле для своей будущей жены, на котором она теперь возделывала маниок.

Габоку посмотрел в сторону поля, где работала его жена. Он заметил вдали серый, тонкий столб дыма. Это был условный знак того, что жена работает и ей не грозит опасность.

Молодой индеец закрыл глаза. Он вспомнил свое знакомство с женой. Она ему понравилась с первого взгляда. Поэтому он совершил традиционную церемонию дружбы, подарив ей ситец на две юбки, два разукрашенных гребешка, маленькое зеркальце, нитки, иглы, две баночки бриллиантина, мыло и две коробки спичек. В свою очередь невеста поднесла ему две калебасы[112] на чичу[113], два клубка шпагата и ожерелье из сушеных семян. Отец невесты подарил будущему зятю две лески для ловли рыбы, потому что все сюбео занимались рыбной ловлей.

Потом Габоку много дней провел в родовой малоке, где жила девушка. Он охотился вместе с ее братьями, ловил рыбу, плел корзины, сети и гамаки, трудом возмещал им заботы гостеприимства.

Однажды девушка бросила ему в лицо горсть маниоковой муки и убежала в поле к матери. Это был знак, что она полюбила его. Габоку воспользовался первым удобным случаем и облил девушку соком растения уве, что по древнему обычаю должно было обеспечить ему ее любовь.

После этого родители жениха и невесты вели долгие переговоры об условиях брака. Габоку обещал брату невесты, что отдаст ему в жены одну из своих сестер, и теперь можно было приступить к обряду похищения невесты. Однажды на рассвете, Габоку со своими друзьями подъехал на лодке к малоке, где жила невеста. Они схватили девушку во время купанья. Не обошлось при этом без мнимого боя, как этого требовал обычай.

Габоку очнулся от воспоминаний. На хозяйственном дворе на тылах малоки слышался смех и разговоры. Это женщины возвращались со своих участков. Значит солнце перевалило через зенит и стало клониться к закату.

Женщины побросали мачете у дверей и, взяв на плечи корзины, полные маниока, шли к пристани на реке. Они сначала выкупались, чтобы освежиться после долгого рабочего дня на жарком солнце, поиграли с детьми. Потом принялись мыть клубни маниока, погружая в воду полные корзины. Они весело возвращались в малоку, потому что чистка клубней маниока, которой предстояло им заняться, была для них не столько работой, сколько отдыхом. Они садились на пол в главном коридоре, опирались спиной о столбы, поддерживающие крышу, надгрызали зубами кожицу и пальцами срывали ее. Занимаясь этим, соседки обменивались новостями и свежими сплетнями. В малоке то и дело раздавался веселый смех, который прекратился только тогда, когда женщины начали растирать плоды маниока на деревянных терках. Это была самая тяжелая работа, которую женщины очень не любили.

Габоку быстро собрал затвор винтовки. Когда он, держа винтовку на свету, заглядывал вовнутрь ствола, на реке вдруг послышались крики. Среди нескольких рыбацких челнов, возвращавшихся с ловли, находилась длинная чужая лодка. Габоку сразу же узнал одного из трех белых сидевших в лодке. Это был Уилсон, надсмотрщик лагерей сборщиков каучука компании Никсон-Риу-Путумайо. Неужели он опять приехал нанимать серингеро?