Некоторое время в битве сохранялось равновесие сил и трудно было определить на чью сторону клонится победа. Большинство кампов были вооружены луками, только у некоторых были старые кремневые ружья. Томек и Новицкий мгновенно разделили между собой площадь обстрела. Томек, притаившись за скалой рядом с женщинами, держал под обстрелом правую сторону котловины, Новицкий – левую. Оба они опасались за жизнь Габоку. Почему он не вернулся, услышав выстрелы? Неужели погиб? Моментальная смерть сюбео, которому стрела пробила шею возбуждала подозрение, что индейцы применяют отравленные стрелы.

Томек заметил индейца, ползком пробиравшегося между камней. Прицелился в него. Высунувшись из укрытия, нажал курок. Сухой щелчок иглы подсказал ему, что магазин опустел. В этот момент индеец выстрелил из кремневки. Томек упал на колени, в глазах у него потемнело, кровь залила лицо. Увидев, что муж ранен, Салли побледнела, но как и пристало дочери австралийского пионера, спокойно нажала курок револьвера. Индеец вдруг выпустил из рук еще дымившееся кремневое ружье и сам упал на него. Тем временем Томек успел прийти в себя; пуля только оцарапала ему голову, на время ошеломив его. Держа в руках штуцер, он поднялся с земли. Это был самый трагический момент боя. Один из сюбео, увидев падающего начальника экспедиции, бросился ему на помощь. Но стоило ему только высунуться из-за щита, как оперенная стрела вонзилась ему в грудь. Вскоре сюбео умер. Наташа тоже хотела подбежать к Томеку, но с криком боли отпрянула на прежнее место. Стрела угодила ей в правое плечо.

Уверенные в победе индейцы, с адским воем бросились в рукопашную. Закаленный в трудах многих путешествий Томек, сумел преодолеть слабость. В его руках появились два револьвера. Новицкий тоже отбросил винтовку и взялся за револьверы. Серия метких выстрелов заставила индейцев приостановиться. Правда, трое из них набросились на Новицкого, но обозленный моряк из Варшавы справился с ними за несколько считанных секунд.

Томек выпустил из револьверов все пули и, заметив замешательство в стане врагов, схватил штуцер и побежал к женщинам. Салли пыталась остановить кровотечение из раны у Наташи, а Збышек не переставая стрелял из винтовки.

– Стрела или пуля?! – воскликнул Томек, обращаясь к жене.

– Стрела, рана пустяковая, – ответила та.

– Не перевязывай! – приказал Томек. Вырвал у Збышека винтовку и тремя меткими выстрелами вынудил индейцев залечь среди камней.

Не теряя времени Салли стала заряжать штуцер Томека. А тот вернул брату винтовку, говоря:

– Целься спокойнее, плавно нажимай курок. Скорее попадешь…

Томек нагнулся над лежавшей Наташей. Стрела попала в плечо наискосок, и нанесла не очень глубокую рану.

– Надо выжать кровь из раны, тебе будет немного больно, Наташа, – сказал Томек.

Когда Томек дотронулся до плеча, молодая женщина побледнела. Потом на ее лице появилась гримаса боли – она потеряла сознание. Томек с силой нажимал на мускулы вокруг раны, отчего снова обильно потекла кровь. Потом Томек высосал кровь из раны и смазал ее йодом.

– Томми, кампы бегут! – вдруг крикнула Салли. – Наши погнались за ними. Габоку напал на кампов с тыла.

Держа винтовку наперевес, Збышек побежал вслед за Новицким и индейцами сюбео. Динго помчался за ним.

В суматохе боя никто не обратил внимания на Мару, которая тем временем, выпустив все стрелы находившиеся в колчане, прокралась в ближайшие кусты. Она вернулась оттуда с пучком трав в руках.

– Приложи к ране, листья хороши против отравы… – обратилась она к Томеку.

– Кто тебя научил собирать целебные травы?

– Мой отец. Он великий шаман, я часто помогала ему собирать зелье. Не бойся, приложи к ране…

Томек обложил рану Наташи, принесенным Марой зельем, перевязал плечо и подсунул ей под нос флакон с нашатырным спиртом.

Наташа пришла в себя. Взглянула на Томека глазами полными слез, улыбнулась и шепнула:

– Плакса я… Ты весь в крови, я сейчас займусь тобою.

– Пустяки, мне ничего не будет. Ты лучше спокойно полежи, у тебя еще не унялось кровотечение. Пришлось разбередить рану, потому что чем больше вытечет из нее крови, тем лучше. Возможно, стрела отравлена ядом.

– Знаю, Томек, знаю.

– Мара насобирала целебных трав, которыми я обложил рану.

– Кто погиб из наших? Я видела смерть двоих…

– Больше никто не погиб. Габоку ударил на индейцев с тыла и тем принес нам победу. Вскоре наши вернутся из погони.

Мара принесла воды из ручья. Вместе с Салли они смыли кровь с лица Томека и наложили повязку. Пуля царапнула кожу на виске, но не нарушила кости.

Сюбео, бросившиеся под командованием Новицкого и Габоку в погоню, вернулись только через два часа. Они шли медленно. Салли сразу увидела, что они несут кого-то на носилках из веток.

– Томми, еще одна жертва… – тихо, чтобы не разбудить Наташу сказала она.

Томек достал бинокль. Какое-то время наблюдал за группой возвращавшихся товарищей. С тяжелым вздохом спрятал бинокль в футляр.

– Они несут сюбео, кажется, он мертв, – мрачно сказал Томек. – Мы понесли тяжелые потери. Придется пересортировать багаж. Часть вещей надо будет бросить.

Томек, Салли и Мара в молчании ждали прихода друзей. Высунув язык и часто дыша от быстрого бега, первым явился Динго. За ним подошли мужчины. Окровавленный, покрытый ссадинами Новицкий, устало присел на камень. Сюбео положили носилки на землю и стали собирать камни, чтобы прикрыть ими тела погибших товарищей.

– Что с Наташей? – спросил Новицкий. – Стрелы у кампов отравленные…

– Рана поверхностная. Так, царапина, – ответил Томек. – Я выжал и высосал рану и обложил ее целебными травами, которые насобирала Мара. Она говорит, что знает их действие.

– Кроме того, Мара сварила настойку из трав. Наташа выпила и заснула, – добавила Салли.

– Это хорошо. У индейцев есть свои противоядия, – заметил Новицкий.

– Теперь пересмотрите поклажу, мы возьмем с собой только самое необходимое. Как только похороним убитых, пойдем дальше. Габоку советует еще до ночи дойти до гор.

– Да, в горах легче укрыться, – сказал Томек.

– Вот именно. Можно ожидать погони. Несколько индейцев сумели удрать. Несмотря на то, что мы дали им хорошую взбучку, они опять устроили на нас засаду. Вот тогда мы и потеряли еще одного сюбео.

Томек с женой и Марой взялся за сортировку багажа, все остальные занялись погребением убитых. Сюбео укутали их тела одеялами, уложили мертвецов в наспех вырытые могилы, вместе с оружием и личными вещами, после чего засыпали землей и заложили камнями. По обычаю своего племени, Габоку сказал над могилами приличествующую случаю речь:

– Храбрые воины сюбео сложили головы в бою с подлыми кампами. Прежде чем умереть, сами убили множество врагов. Они погибли защищая друзей, поэтому после смерти будут жить в большом доме счастья, где будут находиться в обществе наших великих предков, а не в собачей будке, как коварные кампы.

– Мы вечно будем помнить храбрых воинов сюбео, которые не покинули нас в момент опасности, – добавил Томек.

Совершив печальный обряд, путники не теряя времени отправились в дальнейшую дорогу. Идти пришлось медленно, потому что кроме багажа надо было нести на носилках Наташу, погруженную в глубокий сон. Все же еще до заката солнца они очутились в прохладной тени горной цепи. Усталые путники медленно поднимались по каменистому склону. Возможная погоня здесь уже не могла обнаружить их следы. На ночь путники остановились в ущелье под нависшей скалой. Вблизи шумел небольшой водопад.

Все были до крайности измучены. Путники решили отдохнуть здесь денек или два. Они с трех сторон обложили место стоянки камнями и сделали насыпь из гравия. Отгородившись таким образом от холодного ветра, сели ужинать.

Наташа не проснулась даже тогда, когда ее переносили на постель из одеял. Салли и Мара легли рядом с ней. Они решили по очереди дежурить при Наташе.

Легли спать и мужчины.

Капитан Новицкий получил в бою несколько незначительных царапин и синяков, поэтому решил держать первую вахту. Сначала он выкупался в водах ручья, потом глотнул стаканчик ямайского рома и уселся у входа в импровизированную пещеру. Сохраняя необходимую предосторожность, раскурил трубку. Динго улегся у ног капитана. Верный пес и во сне продолжал нести свою службу – он ежеминутно приподнимал то одно, то другое ухо, прислушивался, нюхал воздух и успокоенный засыпал опять.