– Зачем?

– Вполне вероятно, что ему кое-что известно. Может, делил с Лассером доходы.

– Возможно. В понедельник я с ним поговорю.

– Должен сказать тебе... – начал Дэнни.

– Да?

– Я об этом деле ничего не слышал, ничегошеньки. Ты считаешь, что кто-то из участников этой игры и прикончил его, так?

– Я пока ничего не знаю, Дэнни. Ловлю рыбку в мутной воде.

– Понятно, только почему ты ловишь рыбку возле игры в кости? Игроки в кости не имеют привычки рубить человека топором.

– А где еще мне рыбачить?

Дэнни пожал плечами.

– Из того, что я вычитал в газете, Стив, похоже, тут действовал псих. – И снова пожал плечами. – У тебя есть на примете псих? Вот и порыбачь вокруг него.

– Псих есть, только это женщина... Еще есть ее сын, который рисует картинки и никогда не выходит из дома. Имеются и три старых маразматика, которые участвовали еще в испано-американской войне и которые теперь сидят и сами ждут смерти. Есть у меня и негр, который умеет пользоваться топором и которому платят гроши, но мне не думается, что это он зарубил нашего старика.

– И еще игра в кости.

– Да. Так, значит, где мне рыбачить?

– Возле игры в кости.

– Правильно, – согласился Карелла. – Игра в кости имеет какой-то определенный смысл.

– Не очень-то на это рассчитывай, – посоветовал Дэнни. – В ней могут принимать участие жильцы этого же дома. Раз-два в неделю они спускаются в подвал просто провести время.

– Может, и так.

– Вот и получилось, – продолжал Дэнни, – что кто-нибудь из них и прикончил его, не выходя, так сказать, из дома. Или, наоборот, дома делать нечего, вот они и идут играть в кости вместо того, чтобы пить или гоняться за юбками.

– Вполне может быть, – согласился Карелла. – А может, это шайка хулиганов, которым негде приютиться, вот они и платили Джорджу Лассеру за пользование его подвалом.

– Возможно, – не был уверен Дэнни.

– В таком случае убийца с топором должен быть где-то поблизости?

– Убийца с топором всегда бывает очень далеко, – сказал Дэнни. – Ты знаешь какого-нибудь профессионала, который взялся бы за топор? Я такого не знаю. Ты имеешь дело с любителем, Стив. Вот почему я тебе и советую не особенно надеяться на игру в кости. Даже если бы в игре участвовали самые отчаянные в городе подонки, вряд ли кто-нибудь из них воспользовался бы топором.

Карелла отчего-то встревожился.

– Что я такого сделал? – спросил Дэнни. – Нарушил все твои планы?

– Нет, нет. Я скажу тебе, почему мне не по душе эта игра в кости. Потому, что это нарушение закона. А значит, все, кто в ней участвовал, нарушители закона. А раз они уже нарушили закон...

– Брось, Стив, – сказал Дэнни. – Игра на деньги – это не преступление, а проступок.

– Пусть так.

– С чего это игрок в кости вдруг возьмется за топор? И разрубит кому-то голову? Брось, Стив.

– Ты в это не веришь? – спросил Карелла.

Дэнни долго молчал. Потом пожал плечами и сказал:

– Старая китайская пословица гласит: играть в кости – все равно что содержать женщину: никогда не получаешь той отдачи, на которую надеешься.

Карелла улыбнулся.

– Поэтому кто знает? – продолжал Дэнни. – Может, кто-то здорово проигрался, нашел топор...

– В кладовой, куда вход с улицы, – подсказал Карелла.

– И, решив, что Лассер виноват, что ему так не повезло, сказал: «Прощай, управляющий!» – Дэнни опять пожал плечами. – Все может быть. Люди сходят с ума из-за игры не меньше, чем из-за женщин. Но насчет того, что это не профессионал, я уверен. Профессионал пустил бы старику пулю в голову, легко и просто. Или засадил бы нож в спину. Но топор? Довольно мерзкая это штука, топор, а?

– Послушаешь, о чем говорят?

– Конечно, и обязательно позвоню, – ответил Дэнни. И помолчал. – Знаешь, я сейчас на мели.

– И я тоже, – сказал Карелла. – Да, но у меня жизнь, полная опасностей.

– А мне надо купить новый глушитель, – сказал Карелла.

– Чего?

– На одну из наших машин.

– Да? Разве ты лично платишь за это?

– Из все тех же денег на карманные расходы.

– Откуда взялись эти карманные расходы? – спросил Дэнни. – Что, город не в силах платить вам как следует, что ли?

– Мы торгуем наркотиками на стороне, – ответил Карелла.

– Ладно, я тебе верю, – сказал Дэнни.

– Когда ты мне позвонишь?

– Как только что-нибудь узнаю. Послушай, Стив, я не шучу, я в самом деле на мели. Я мог бы кое-кого использовать...

– Дэнни, если я услышу от тебя что-нибудь толковое, я тоже постараюсь чего-нибудь раздобыть. Я ведь тебя не обманываю. Сейчас у меня в кармане пусто.

– О господи, – простонал Дэнни, – середина января, а выпить не на что. Кто захочет работать на полицию в таких условиях? – Усмехнувшись, он огляделся, быстро, но крепко пожал Карелле руку и сказал:

– Я тебе позвоню.

Карелла смотрел ему вслед, пока он, прихрамывая, шел по улице. Потом засунул руки в карманы и прошел целых пятнадцать кварталов до того места, где оставил свою машину.

Если ты полицейский, то про взяточничество тебе известно все.

Известно, что, если кто-то берет, значит, это старший из патрульных, который потом делится со своими напарниками по смене. Тебе об этом известно также потому, что ничто так не ухудшает отношение к полиции, как огромное число полицейских с протянутой рукой. А когда протянуто чересчур много рук, вымогатель вдруг путается, и тогда в один прекрасный день у дежурного сержанта раздается звонок и голос произносит: «Я хочу поговорить с детективом».

Однако сержант Ральф Кори вовсе не собирался беседовать с детективом.

Утром в понедельник он был готов приступить к пятидневному патрулированию в смене с восьми утра до четырех дня, после чего ему предстоял отдых в течение пятидесяти шести часов, а затем в воскресенье снова работа, только теперь уже в смену с двенадцати ночи до восьми утра. Следующая смена была с четырех дня до двенадцати ночи, а потом снова с восьми утра до четырех дня.

Полицейский участок – это небольшое войско. Но даже в большом войске с сержантом шутить не положено. А Кори был не только сержантом и старшим по смене, но и старшим среди двенадцати сержантов в участке, за исключением Дэйва Мерчисона. Однако Мерчисона можно было не считать, потому что он не был в патрульной службе, а сидел за коммутатором и проводил перед сменой поверку.

Поэтому сержант Кори слыл очень важной персоной, пользовался известностью – словом, был человеком, с которым не следовало вольничать.

Была одна только беда.

Стив Карелла обошел его по службе.

Стив Карелла был в этом небольшом войске, которое называлось 87-м полицейским участком, детективом второй степени, что выше, чем сержант. На целых две ступени. Даже если бы Карелле нравился Кори, он бы все равно его обошел. А поскольку он ему не нравился, то обошел он его с удовольствием. Кори был рослым и краснорожим, каким обычно рисуют омерзительного и ничтожного полицейского, что в данном случае полностью соответствовало истине. Он в самом деле был омерзительным ничтожеством, а сержантом сделался только потому, что по чистой случайности подстрелил убегавшего грабителя банка. Его револьвер сам по себе выстрелил, когда он вытащил его из кобуры, пуля попала грабителю в левую ногу, Кори получил благодарность и звание сержанта, чуть не став детективом третьей степени.

Карелле он не нравился в 1947 году, не нравился и теперь, но, когда Кори вошел к ним в отдел, Карелла приветливо улыбнулся и сказав: «Садись, Ральф. Хочешь курить?» – подвинул к нему пачку сигарет, а Кори наблюдал за ним и думал, чего этому итальяшке нужно.

Карелла отнюдь не собирался ему это сказать, во всяком случае, пока. Карелла хотел знать, почему Кори и словом не обмолвился о том, что у него на участке идет игра в кости на деньги, особенно сейчас, когда в пятницу был убит человек, под присмотром которого и в подвале которого до того, как он стал покойником, шла игра. Если Кори не знал об этой игре, то Карелле было интересно, как же это получилось, что он о ней не знал? А если знал, то почему ничего не сказал? Но пока Карелла сидел и улыбался Кори и с наслаждением курил вместе с ним, как это делают полицейские на телеэкране.