— Он затащил меня в маленькую комнатку в глубоком подземелье. — Сабрина едва могла шевелить губами.

— В темницу? Девушка кивнула: — Там было холодно. Ни одного окна. Никакого света. Я… я не знала, день или ночь. — Ее голос задрожал, и Иен понял, что она собирается с мужеством.

— И как долго? Как долго ты там сидела?

— Три дня. — Сабрина поежилась. — Я уже решила, что он оставил меня там умирать. Даже теперь я сплю в своей комнате с огнем — и зимой, и летом. Все считают, что я рехнулась.

Иен сразу все понял. Ему стало ясно, откуда ее скрытая враждебность с первого дня встречи после стольких лет разлуки. В своем страхе темноты она винила именно его…

— Клянусь могилой отца, я не говорил ему, Сабрина! — страстно начал он. — Я тебя не предавал…

Но девушка закрыла глаза и прервала его холодным тоном: — Это не имеет значения.

Пальцы Иена сразу разжались. Она ему не поверила, и он не знал, как ее убедить. Просто смотрел, как Сабрина свернулась калачиком и повернулась к нему спиной.

Его сердце рвалось к жене, но вместе с тем он ощутил ни разу до сих пор не испытанную дикую ярость. Никогда ему так не хотелось лишить Дункана Кинкейда — отца, отнявшего детство у собственной дочери, жизни.

Иен разделся и улегся рядом, подсунув под голову руку. Он лежал, не спуская глаз с жены. Как убедить Сабрину, что не предавал ее? Донести мог любой. Один из тех парней, что были в конюшне. Какой-нибудь слуга.

Но Йен чувствовал, Сабрина легко ему не поверит. Недаром же она такая упрямица.

Иен восхищался характером Сабрины. И как же он был зол, когда девушка явилась на венчание в церковь в проклятых лохмотьях, которые и платьем-то назвать нельзя. Но держалась она в них так гордо, словно под развевающимся среди битвы стягом. В первый раз Иена потянуло искренне рассмеяться. Она была смела, упряма и… красива. И еще он понимал, Сабрина не поверит ничему, что бы он ни сказал. Будет отрицать все, как отвергает его.

Вскоре дыхание девушки сделалось ровным: она уснула. Напряжение спало, и Иен тоже расслабился. Он надеялся, что ночное происшествие не обернется для нее невыносимым кошмаром.

Уже засыпая, Иен почувствовал, что Сабрина беспокойно зашевелилась. Она перевернулась на спину, дыхание ее участилось, голова начала метаться из стороны в сторону. Девушка застонала.

Иен, ни о чем не думая, обхватил ее сильными руками, прижал к себе, уложил голову на плечо. Его ладонь, как бы утешая, поглаживала спину Сабрины, невольно задерживаясь на изгибе ее талии.

Глаза девушки открылись. Иен понял это, потому что длинные нежные ресницы коснулась его щеки.

— Йен. — Его имя прозвучало ласковым сонным лепетом.

— Я здесь, девочка, — послышался низкий, идущий прямо от сердца взволнованный голос. — Спи спокойно.

Волосы Сабрины в беспорядке разметались у него по груди, рыжие пряди переплелись с золотистыми, и Иен бездумно перебирал их пальцами, наслаждаясь прикосновением к шелковистым локонам.

Девушка повернулась и вздохнула, темные занавеси ресниц по-прежнему скрывали ее глаза. Иен окончательно проснулся. Аромат Сабрины кружил ему голову, он чувствовал на коже ее легкое дыхание. Полная грудь касалась его тела, разжигала желание и горячила кровь. Мужская плоть налилась и сделалась твердой, как железо. Перед глазами возникали чувственные картины: ноги Сабрины крепко сжимают его бедра, и сам он погружается глубоко в нее… ее волосы щекочут живот… мягкие полуоткрытые губы касаются кожи и целуют его все ниже и ниже, в грудь… На лбу Иена выступил холодный пот.

Его останавливало только внезапное доверие Сабрины, то, как она заснула в его руках.

Но, Боже праведный, можно же хотя бы попробовать! Ее рот был само совершенство, и так мило раскрылись пухлые губки. Пальцы Иена погладили Сабрину по шее, прошлись вдоль ворота, наконец проникли внутрь и остались там. Вскоре девичья грудь лежала в его ладони. А когда трепещущая пуговка отвердела от его ласк, Иен чуть не застонал. Руки сводило, когда он из последних сил старался превозмочь желание перекатить Сабрину на спину и дать волю страсти.

Нехотя он ослабил объятия, уговаривая себя, что Аласдэр совсем рядом. Можно подождать до завтра, когда кузен не ляжет спать так близко. Да, завтра они доберутся до дома и там к его услугам будет сколько угодно времени. А ожидание сделает любовную утеху только слаще.

Но в ту ночь Сабрина повернулась к нему опять. Ночью она выплескивала все, что держала в себе при холодном свете дня.

А для Иена та ночь стала самой длинной в его жизни.

Поутру Сабрина проснулась одна. После заточения в пещере, где ее держали связанной, все тело затекло и ломило. Иена рядом не оказалось, и снаружи не было слышно его сочного баса. Оказывается, она спала очень крепко, хотя не рассчитывала заснуть вообще. Воспоминания заставили ее поежиться, но память отделила то, что случилось после ужасного плена. Всплыло ощущение, как ее убаюкивали и оберегали сильные руки… Странно, но Сабрина готова была поклясться, что твердые мужские губы жарко и нежно касались ее губ.

Девушка резко села. Нет! Нет! Не может быть того, что ей вспоминалось. Она встала и вышла из шатра. Утро стояло холодное и сырое. Она обвела взглядом округу и увидела, что Иен уже седлал лошадей. А когда вернулась, оправившись, муж был готов к отъезду.

Сабрина удивленно оглянулась:

— А где Аласдэр?

— Я послал его вперед, чтобы дома успели приготовиться к нашему приезду, — ответил Иен и после короткой паузы добавил: — И еще по другой причине.

Его молчание заставило Сабрину забеспокоиться.

— По какой? — спросила она.

— Мои родственники предполагают, что я возвращаюсь со своей женой Маргарет. Аласдэр сообщит им, что Маргарет умерла, а жена — это ты.

Внутри у Сабрины сразу похолодело. Что подумают о новой жене Иена члены клана Мак-Грегоров. Примут ли вместо Маргарет или отвергнут? К тому же она чужачка — девушка из долины. Трудно будет жить, если ее не признают… Сабрину внезапно одолели сомнения.

— Не надо беспокоиться, — тихо произнес Иен, и Сабрина запоздало поняла, что о ее переживаниях муж прочитал у нее на лице.

— Я не беспокоюсь, — быстро возразила она. Темная бровь подозрительно поползла вверх, но, ничего не добавив, Иен только указал ей на кобылу.

— Садись, поехали.

Сабрина подошла так, чтобы он помог ей сесть в седло, и когда вложила ладонь в его руку, почувствовала, как сильно забилось сердце. Но взгляд Йена внезапно посуровел, и он поднял вверх широкий рукав ее платья.

Сабрина быстро опустила глаза: муж разглядывал воспаленные красные рубцы, оставшиеся там, где кожаный ремешок впивался в ее нежную кожу.

Девушка вспыхнула:

— Торжество любви.

— Пустяки, — спохватилась она. — Я почти не чувствую.

— Больше они тебе ничего не сделали? — напряженно спросил Иен.

— Ничего. — К ее досаде, голос слегка дрогнул.

Складки на лбу мужа так и не разгладились. Он озабоченно коснулся ее щеки.

— Слава Богу, синяк почти прошел, а то бы родственники решили, что я таким образом убеждал тебя выйти за меня замуж: избил и связал руки.

Сабрина чуть было не напомнила ему, что не он, так отец принуждал ее к браку таким манером. Но суровая складка у рта Иена заставила девушку промолчать. Нежный мужчина, который всю ночь баюкал ее в объятиях, возможно, лишь плод ее воображения.

Иен резко взял с места в карьер. Сабрина понимала, что ему не терпится оказаться дома. На второй день путешествия, когда они оставили позади гостеприимные долины низины, на северо-западе показались скалистые горы. К ним они и держали путь.

Ближе к полудню остановились отдохнуть. Иен привязал кобылу Сабрины рядом со своим жеребцом так, что животные стояли грудь в грудь, и кивнул на громоздящуюся впереди туманную гору, вершина которой скрывалась высоко в облаках.

— Бен-Леди, — объяснил он. — Одолеем эту тропу и окажемся на земле Мак-Грегоров.