— Я не…

— Такой, с батарейками. Он бьет током каждый раз, как собака начинает гавкать.

У Аккум а перехватило дыхание.

— Так кто вы собственно такой?

— Судебный врач.

— Вы что, поблизости живете?

— Нет, я…

— Так идите вы тогда… занимайтесь своим чертовым делом и не суйтесь.

Похоже, этого громилу вразумить невозможно. Аккум схватился за ручку, рванул дверь на себя и прошел в дом.

— Эй, вы, куда это?..

— Мне нужно воспользоваться вашим телефоном.

— Лавка тут на углу…

— Время дорого.

В телевизоре хохотала толпа. Увернувшись, чтобы не наскочить на мужчину, Аккум прошествовал мимо дивана и стоящего рядом с ним телевизора, на экране которого двое боксеров волтузили друг друга.

— Я начинаю терять, понимаешь, терпение.

— Бешенство.

— Хватит молоть чепуху. Собаке сделаны все подобающие уколы. Она так себя ведет из-за ошейника.

— И все-таки невозможно оставить все, как есть, и пропустить хоть малейшую опасность.

Мужчины старались выпихнуть друг друга в центр комнаты.

— Я должен позвонить ветеринару.

— Если вы сейчас же не уберетесь, то звонить придется в “скорую”.

Но Аккуму удалось скользнуть мимо здоровяка и кинуться к телефону, стоящему около дивана.

— А ну-ка стоять!..

Но врач уже набирал номер.

— Хорошо, дружок, но помни, что я тебя предупреждал.

И когда в трубке зазвучал женский голос, произнесший: “Ветеринарная помощь”, Аккум повернулся, как раз успел увидеть приближающуюся к нему со скоростью света пивную банку. Сознания едва хватило на то, чтобы понять, что другая рука берет его за шиворот и ставит прямо по стойке “смирно”. Но удара, разбившего ему лицо и отшвырнувшего его назад, он уже не осознал. Ему показалось, что кто-то начал стонать, и сквозь завертевшуюся тьму Аккум услышал приглушенный радостный вопль и подумал: “Кому это здесь так весело?”

Скорчившись за клеткой с оленем, оно наблюдало за коричнево-белой полицейской машиной, доехавшей до конца аллеи, остановившейся на секунду, а затем двинувшейся к бассейну. Мысль о воде вызывала тошноту и когда оно выползло из своего убежища, чтобы убедиться, действительно ли полицейские укатили, то увидело, что люди прыгают в бассейн с подкидной доски, плескаются, брызгают друг на друга и отвернулось, чтобы подавить позыв к рвоте. Люди на горке и качелях, дети с мамой. И все хохотали. Кто-то — мужчина с женщиной — подходили к клетке с оленем. В клетке олени давным-давно отошли от того места, где оно пряталось. У животных топорщилась шерсть на загривках, они нервно прядали ушами, и оно было обеспокоено их поведением ничуть не меньше, чем приближающимися к клетке людьми. Эти рога… Ему хотелось остаться одному, забиться в какую-нибудь норку, чтобы спазмы, сотрясающие тело, наконец, прекратились. Наконец, мужчина с женщиной добрались до клетки, и оно поползло в кустах вверх по склону. Оно смутно помнило, что чуть выше начинается широкая деревянная лестница, ведущая наверх — да вот она, прочные ступени поднимаются высоко наверх, да. И оно побежало. Оно зажимало лапами глаза и щурилось. Один раз оступилось, упало и дальше, подвывая и задыхаясь, поползло на четвереньках, заливая бинты на руке кровью. Добравшись до вершины, оно увидело огромный дом, поместье. Как-то раз мать приводила его сюда, показывала старинный замок с огромным количеством комнат и лестниц, и оно с удовольствием вспомнило о множестве темных уголков и щелей, в которых можно отлично прятаться. Щурясь и осматривая все, что осталось там, внизу — парк, людей — оно вновь повернулось к особняку. Увидело деревья, растущие вокруг дома, кустарник и гравийную дорожку, ведущую ко входу. Потом машину, припаркованную у ступеней фронтальной лестницы, и оно нырнуло в кусты, подбираясь ближе. Вот эти темные комнаты. Внезапно дверь отворилась, и оно замерло в кустах. Из дверей вышел мужчина; он разговаривал с женщиной. В руках оба несли коробки.

— День прошел довольно вяло. Не думаю, что кто-нибудь еще придет.

— Ну, а у меня гости. Больше задержаться я не могу.

Они закрыли дверь. Мужчина хотел было вставить в замочную скважину ключ.

— Ой, совсем забыла. Звонила Эва. Не может отыскать свой ключ.

— Я могу отдать ей свой утром.

— Нет, она хочет закончить свою работу сегодня. Завтра прийти она не сможет.

— Но если хулиганы…

— Всего лишь десять минут. Да я думаю, что она придет даже раньше.

— Ну смотри, это была твоя идея.

— Какой же ты все-таки джентльмен.

И, спускаясь по лестнице, они рассмеялись. Оно скорчилось в кустах, наблюдая как они укладывают коробки в машину.

— Я отвезу тебя.

— Нет, не стоит. Хочу пройтись. Так когда твоя очередная смена?

— Через две недели. В воскресенье днем.

— А меня еще на совещания определили.

— Ничего не поделаешь! До встречи.

Мужчина кивнул и пешком отправился по гравийной дорожке, женщина же, сев в машину, проехала мимо него и устремилась дальше, подудев предварительно клаксоном. Мужчина помахал рукой, и вскоре она скрылась за поворотом.

Но оно решило подождать еще несколько минут. Затем выскользнуло из кустов и бросилось к крыльцу. Присело рядом со ступенями, огляделось, а затем понеслось вверх по лестнице, повернуло ручку и влетело внутрь.

Очень тихо, темно и пыльно. Оно вспомнило длинный, широкий коридор, намного больший, чем гостиная в их доме, и столы — да вот они стоят, стопки газет и бумаг на них, и еще ящик, куда посетители кладут деньги.

По крайней мере, его мать туда опускала деньги. Она рассказала ему о деятельности исторических обществ, о том, как они сохраняют в неприкосновенности подобные дома, чтобы нынешнее поколение знало, как все было в стародавние времена. Оно не очень поняло, что там и к чему, уж больно мудреные были слова, но зато сейчас чувствовало, что это очень своеобразное, старинное, даже древнее место, и если тогда ему не по душе был запах пыли в доме, то сейчас, напротив, очень нравился.

Полутемный коридор, комнаты по обе стороны со старинной мебелью, ружьями, развешенными по стенам, картами и фотографиями в овальных рамках. Оно прислушалось, но в доме не было слышно ни единого звука, поэтому оно поползло дальше. Перед ним была комната с длиннейшим столом, который ему когда-либо приходилось видеть, и стульями с могучими спинками: стол был уставлен тарелками и бокалами, вилками и ножами и таким количеством всевозможных ложек, что оно не поняло, для чего они. Словно вот сейчас в зал войдут гости и примутся есть. Здесь обитали призраки, в этом оно было уверено, но, как ни странно, эта мысль успокаивала. Винтовая лестница поднималась на второй этаж, по центру находился лифт, смахивающий на клетку. Мать когда-то объясняла ему принцип действия лифта без мотора. Надо было просто тянуть за веревку, проходящую в полу и с помощью блока подниматься наверх. Но клетка с ограждениями, оно бы никогда не посмело шагнуть внутрь. Все эти прутья. Штуковина слишком сильно смахивала на западню.

Пройдя немного вперед, оно остановилось, услышав, как скрипнула дверь. Нет, похоже, что этот звук дверь издала сама по себе. В доме никого не было, и оно не знало, куда теперь двинуться. Вверх по лестнице, а, может, в подвал? Нет, нет, подвал тоже здорово напоминает ловушку, поэтому, поскрипывая рассохшимися досками, оно принялось подниматься на второй этаж.

И тут же остановилось, потому что входная дверь широко распахнулась. Повернувшись и почувствовав, насколько болезненно ударил в лицо дневной свет, оно уставилось на стоящего в дверном проеме человека, который совсем недавно ушел отсюда пешком. Но ведь он действительно ушел! Пешком, и скрылся за поворотом. Оно почувствовало тревогу зашипев, смотрело, как человек приближается к лестнице.

— Ага, именно этого я и ждал. Оставь дверь открытой! Как же. А ну-ка, парень, выметайся отсюда!

Оно продолжало шипеть.

— Как тебя зовут? Смотри, доведешь меня и познакомишься с полицией.