— Что случилось, Рома? — первой заметила моё состояние Глафира Митрофановна.

— Дед жив… — пораженно выдохнул я, даже забыв «зашифроваться».

— Какой дед? — Изумленно же среагировала на мою «оговорку» мамашка.

— Ваня жив, — поправился я. — Это я его в шутку дедом обозвал — слишком правильный и бурчит много, — пришлось мне срочно выкручиваться. — Не знаю, что произошло… Но он точно был мёртв… А теперь — жив!

И я, невзирая на чудовищную усталость, рванул обратно — в сторону Тарасовки. Не знаю как, но я должен был вытащить чудом воскресшего старика из грёбаных фашистских лап. Волшебная тропинка расстелилась под моими ногами, едва я заскочил в лесные заросли, и мгновенно вывела меня на окраину деревни.

Я на мгновение замер, оценивая окружающую обстановку. Рядом со мной материализовался Лихорук, довольно оскалив свою чудовищную зубастую пасть.

— Ну что, накажем ушлепков? По всей строгости? — риторически спросил я помощника.

— Мес-сть с-сладкое п-плюдо! — Злыдень сверкнул единственным глазом, пустил слюну и первым рванул к суетящимся фрицам. Но едва он вылетел на открытое пространство, как его буквально «распылило» на атомы. — Гранитс-са… — обиженно прошипел он, вновь материализовавшись рядом со мной. — Не с-саметил, п-пратиш-ка… — виновато пожал он худыми и узкими плечами.

Ага, вот оно что! Обережная граница постепенно «отступает», видимо, двигаясь следом за артефактом, который увозили с собой прибывшие в дивизию «ловцы нечисти». Вернее, один ловец, оставшийся в живых после всех передряг — Вольфи Хубертус, которому я же и оставил его никчемную жизнь.

Надо было, все-таки, придушить ублюдка… Хотя, может это именно он сделал что-то такое, что помогло «воскресить» моего старика, в очередной раз переписав его дальнейшую судьбу. Но я с горечью понял одну вещь, что освободить деда мне не удастся — из-за того самого артефакта, блокирующего магию.

А без дара ведьмака перебить охрану Хубертуса (а я уверен, что сейчас его берегут как зеницу ока), не стоит даже и думать. Но, ничего — главное, что мой старикан жив, а для его освобождения я дойду и до самого Берлина! Правда, мне придётся оказаться там куда раньше нашей армии. Но, думаю, что мне это вполне по силам. Только бы дедуля продержался до моего прихода…

Мы со злыднем забрались на небольшой пригорочек в лесу, наблюдая, как танковая дивизия фрицев спешно снимается с места. Бегите, глупцы! Бегите быстрее! Возможно, что кому-то из вас и удастся спастись от нашего с братишкой праведного гнева. Не знаю, сумеем ли на пару перебить целую танковую дивизию немцев — подобного опыта ни у кого из нас не было. Но мы постараемся! Очень-очень постараемся…

— Гранитс-са уш-шла дальш-ше, п-пратиш-шка Ш-шума! — сообщил мне злыдень, плотоядно облизнувшись. — С-соф-фс-сем далеко уш-шла!

— Сейчас ты нажрешься от пуза, дружище! — «с барского плеча» щедро пообещал я. — Говоришь, границ больше нет?

— Нет, п-пратиш-шка Ш-шума! — Злыдень кивнул своей гигантской головой и вновь облизнулся.

— Тогда чего мы ждём? — риторически спросил я своего одноглазого помощника.

И наша маленькая армия стремительно понеслась с пригорка вниз, постепенно набирая скорость…

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ