— Правда-правда, я тоже эту историю слышала, — подтвердила Акулинка его слова.

— И куда же эти промысловики подевались, раз тут такая охота? — поинтересовался я.

— Я тогда еще совсем мальцом был, когда всё произошло, — ответил старикан. — Пропали они…

— Как пропали? — не понял я.

— Вот так — всей артелью в одну ночь и сгинули, — ответил старик, — словно и не было их никогда! Ни следов никаких, ни тел… Искать, конечно, пытались, но без толку. Тарасовские, конечно, на ведьм из Гнилого угла, как всегда грешили, — старик бросил хитрый взгляд на девушку, — но доказать ничего не могли.

— А сам чего думаешь, дед? — поинтересовался я мнением старика.

— А чего тут думать, — охотно откликнулся старик, — кажный знает, что место тут особое — заповедное! Это потом его попы-то проклятым обозвали. Волхвы здесь обитали когда-то, — пояснил он. — Капище языческое стояло. Даже сейчас еще можно остатки гниющих идолов местами разглядеть. Волшебное место было! Заповедное! Не каждый смертный его найти мог… — продолжать трещать старик, пока мы шли к лагерю.

И я понял, что ведь так оно было, как дед Маркей рассказывает. И эта пелена перед моими «глазами» — не иначе, как остатки еще той, волховской волшбы, преграждающей дорогу всяким любопытствующим субъектам. Будет время, надо бы этот вопрос всесторонне изучить, может и пригодиться что, в моей новой «профессии».

Пройдя практически через весь лагерь, мы остановились перед самым старым и большим домом, потемневшим от времени.

— Ну, вот, пришли, — заявило старик, указав на массивную дверь избы. — Туточки товарищ Суровый и обитает.

— Спасибо, дед! — Я пожал руку старику. — Увидимся ещё!

— А то! — прищурился дед. — И увидимся, и повоюем! Только ты эта, паря, береги себя! А то через месяц совсем дряхлым стариком станешь! А ведь еще не пожил как следоват…

На том и расстались. Пока я прощался с дедом Маркеем, Акулинка уже скрылась в «командирской избе». Я поднялся на небольшое крылечко, дернул за ручку, распахивая дверь и… нос к носу столкнулся с самим собой… с тем собой — Виктором Чумаковым, каким я был лет двадцать назад…

Я даже головой мотнул, чтобы прогнать посетивший меня глюк. Но глюк прогоняться не хотел. Напротив, он взял меня на мушку немецкого «Вальтера П-38»[2] и показательно взвёл курок.

— Товарищ Чума? — бесстрастно произнёс он таким знакомым голосом. — Руки подними — ты арестован!

[1] Марксистско-ленинская философия исходит из того, что мир материален: всё существующее — различные формы движущейся материи, высшей из которых является общество. Мир един и развивается по объективным, не зависящим от сознания людей законам, которые познаются людьми в ходе развития обществ, практики и науки.

[2] Walther P38 (Вальтер П38) — немецкий самозарядный пистолет калибра 9×19мм. Разработан фирмой «Карл Вальтер Ваффенфабрик» в г. Целла-Мелис в Тюрингии. С 1938 года состоял на вооружении в Германии, а затем и в вооруженных силах и полицейских службах других стран, в том числе после Второй мировой войны.

И тут меня словно громом ударило! И узнавание пришло! Это же тот самый гуптманн, которого я заметил в открытом окне Тарасовского Дома культуры, куда один из моих управляемых «биодронов» в виде вороны гранату захреначил. Вот почему мне показалось очень знакомым его лицо, хотя я в тот момент не придал этому особого значения.

Просто мозг не сразу среагировал, что он очень на меня похож — просто вылитый я в молодости! А вот когда я вновь встретился с ним лицом к лицу, да еще и услышал его голос, интонации которого пробрали меня до мурашек, я точно понял, кто находится передо мной…

Да-да, передо мной стоял мой незабвенный дедуля, тут никаких сомнений у меня не было. Уж кого-кого, а своего боевого старика я узнаю в любых ситуациях. Была лишь одна «неувязочка», которой у моего деда не было — его левую щеку украшал воспаленный, разбухший и неровно заштопанный глубокий порез, всё ещё продолжающий сочиться сукровицей.

Но у моего родного деда никогда не было подобного «мужского» украшения. Не было у него шрама на щеке, одним словом! А уэтого «двойника» — есть. И тут только до меня начало доходить, что это именно я наградил своего старика такой уродливой отметиной, «зарядив» в открытое окно своё «ноу-хау» в этом мире — «биодрона» на базе вороны обыкновенной.

Вот так, неосознанно, я уже умудрился изменить жизнь своего старика. Ведь помимо шрама на лице, он отправился в Тарасовку именно по мою «душу», раз он так бодро решил меня арестовать. Ну, никакого другого объяснения я просто не находил.

Да и он никогда не рассказывал о таком задании, хотя его военные байки я, наверное, знал все наперечёт. И тут меня прямо-таки холодом обдало: а что если бы я его вообще укокошил вместе с тем оберст-лейтенантом? Тогда, по всем законам «путешествий в прошлое», я должен был непременно исчезнуть!

Помните, как исчезал Марти Макфлай из «Назад в будущее»? Вот то-то же! Я знал, что бабушку дед встретил уже после войны, и отец мой родился год спустя после этой встречи. Значит, если дед бы сегодня погиб, то мой отец никогда бы не родился, а значит, и меня бы — Виктора Чумакова тоже не было! А по-другому никак, иначе возникнет коллапс, и всё — трындец нашему миру!

Хотя, если руководствоваться теорией многомировой интерпретации, то такой фокус вполне возможен. Помните пример с котом Шредингера: в известном мысленном эксперименте кот находится в коробке с ядом, который в случайный момент отравляет кота? При этом, согласно квантовой механике, пока коробка закрыта, кот находится в суперпозиции — он одновременно и жив, и мертв.

То есть, он находится в состоянии квантовой запутанности, ведь по определению теории многомировой интерпретации два состояния считаются запутанными, когда нет возможности разделить их на две независимые части.

В таком варианте у Шредингера уже нет возможности «отменить» какое-то измерение или сделать что-то, чтобы «распутать» два этих состояния. Когда Шредингер открывает коробку, он коллапсирует кота в состояние либо «жив», либо «мертв». Таким образом, два мира разделились: в одном из них Шредингер нашел мертвого кота, в другом — живого.

Согласно этой теории, если принять, что отправка попаданца в прошлое (то есть меня) породила новую ветку альтернативной реальности, то мой родной дед, оставшийся в предыдущей ветке, будет вполне себе жив-здоров, даже если в новой ветке я бы его (или кто другой) ненароком прибил. И тогда я сам (скорее всего моё сознание — моё тело-то осталось в другой альтернативке) никуда не исчезну.

От такой напряженной мозговой деятельности меня даже потом прошибло. И ведь всё это пролетело у меня в голове за какие-то доли секунды. Я и не предполагал даже, что так умею. А оно вона как, можно прям гордиться собственной скоростью мыслительного процесса.

Но, как бы там ни было, передо мной стоял мой молодой старик и тыкал в меня стволом пистолета, заставляя поднять руки. Пусть, и остатков энергии у меня кот наплакал, но для перехода в «аварийный режим» вполне достаточно. Я на полных голяках двух полицаев наглухо уработал…

Но ведь это мой родной дед, научивший меня всему, что я знаю и умею. Ведь именно он, как любили раньше выражаться, и дал мне «путевку в жизнь», привил все те правила и принципы, которым я следую до сих пор. Потому что эти принципы — настоящие и справедливые! И как после всего этого, скажите, я на него руку подниму? Хотя поднять руки мне всё-таки придётся…

— Товарищ Янус, ты чего это творишь? — В дверном проеме показался командир партизанского отряда — товарищ Суровый. — Если бы не товарищ Чума мы бы еще долго вокруг Тарасовского железнодорожного узла кругами ходили! А так совсем без потерь обошлось. Его не арестовывать нужно, а к высокой правительственной награде представлять! — продолжал напирать на дедулю командир.

Молодец мужик, не съехал даже перед «засланцем» Ставки Главковерха! Как говорится, респект ему и уважуха!