Этика

Вечеринка в честь фирмы удалась. Коллеги смотрели в небо на салют, а я глазела по сторонам.

Моего мужа нигде не было видно, хотя именно он организовал выезд за город в классный санаторий, настаивал на объёмной программе тимбилдинга и салюте.

У Вани всегда наготове сотня свежих идей, когда шеф предлагает корпоратив.

Я собиралась ускользнуть, пока суета салюта держит внимание. Однако, шеф придержал меня за локоть у выхода с террасы.

– Карина, куда ты? – спросил он.

Я удивлённо взглянула сначала на него, потом на его руку, что ощутимо сжимала мой локоть. Балашов себе такого никогда не позволял. От него харассмента я вообще не ожидала.

Дмитрий Владимирович небрежно рассмеялся и разжал пальцы.

– Салют не закончился. Будет еще шоу у бассейна и конкурсы, – попытался он отвлечь меня, перекрикивая залпы.

– Мне нужно отойти, – сказала я нейтрально.

Отчитываться перед шефом я буду только по деловым вопросам. Задерживать меня сейчас, мягко говоря, бестактно.

Но он закрыл собой дверь в зал и не торопился подвинуться. Я чувствовала себя очень глупо и странно.

– Лучше задержись, Карина. Не пропускай веселье. Или тебе нехорошо? Хочешь, я вызову машину?

– Нет, я просто хочу найти уборную.

–Зачем?

– Вам подробно описать? – не сдержала я возмущения.

Балашов снова засмеялся и на этот раз отступил.

– Прости. Иди конечно. – Он точно понял, что перегнул. – Я лишь хотел, чтобы вам было весело.

Он сам открыл дверь, выпуская меня в зал.

Я достаточно быстро поняла, почему шеф вел себя так странно и почему мой муж отсутствовал на террасе.

Пройдя через зал, я увидела Ваню. Он стоял ко мне спиной, упираясь ладонью в стену, нависая над кем-то. К стене прижималась официантка. Она хихикала, хлопала глазами, откровенно флиртуя с моим мужем.

Заметив меня, девица вздрогнула, присела, чтобы выскользнуть из-под руки Вани.

– Эй, куда ты? – крикнул мой муж ей вслед.

Он обернулся, увидел меня, и все встало на свои места.

Шеф не пускал меня в зал, потому что видел, как Ваня флиртовал с официанткой. Мужская солидарность.

Ваня зажмурился и по привычке дернул себя за палец до щелчка. Он всегда так делал, когда нервничал.

Мои привычки запрещали показывать эмоции.

– Ты флиртовал с ней? – спросила я спокойно, игнорируя желание ударить Ваню или хотя бы заорать.

– Честно?

– Честно.

Он вздохнул, опустил голову и сказал:

– Да, флиртовал.

– Спасибо за честность.

Я прошла мимо него, чтобы покинуть нарядный зал и праздник.

На стоянке я быстро нашла нашу машину. Ключ лежал у меня в сумочке. Я села за руль, но не спешила завести мотор.

Мне очень хотелось поехать домой, но я выпила. Немного, но выпила.

Никогда не позволяла себе водить даже после конфеты с коньяком.

Грустно усмехнувшись, я пожалела, что отказалась от такси, которое предлагал шеф.

Ваня открыл дверь и сел на пассажирское сидение.

– Злишься? – спросил он, буравя меня взглядом.

– Честно?

– Честно.

Я смотрела вперед, чтобы не видеть лицо самого любимого человека на свете. Говорить с ним не хотелось, но мы всегда были честны друг с другом. Даже в такой ужасный момент я уважала Ваню за искренность и не могла лукавить сама.

– Да, я очень злюсь.

– Спасибо за честность.

Он щелкнул пальцами. Меня раздражала эта привычка, пока мы учились в школе. Сейчас я почти привыкла и принимала ее за особенность.

– Ты выпила. Давай я сяду за руль, – предложил Ваня.

Противоречивые чувства раздирали мне грудь. Я не хотела с ним разговаривать сейчас, даже видеть. Но ещё меньше хотела искать машину, чтобы добраться до дома.

Рациональная часть моей натуры взяла верх. Как всегда.

– Не разговариваем по дороге, – поставила я условие мужу.

Он немедленно согласился.

– Хорошо.

Мы поменялись местами. Ваня завел машину и выехал с парковки. Он не пил уже два года. Это было мое условие.

Не успел Ваня выехать на шоссе, я пожалела о своем взрослом, рациональном решении. Меня раздражало все: от манеры вождения мужа до его дыхания.

Была идея пересесть на заднее сидение, но я решила, что это совсем ребячество, и терпела до дома.

Ваня молча вел машину и не нарушал обещания. Он не сказал ни слова до самого дома.

Я боролась с желанием послать его догуливать с официанткой и постелить в прихожей на коврике.

Но снова моя выдержка не давала поступать эксцентрично или мстительно.

Я хотела попросить оставить меня в покое хотя бы до утра. Нам придётся обсудить все, что случилось, но не сейчас. Мне нужен перерыв.

Я не успела ничего сказать, а Ваня едва успел разуться.

Стоя в прихожей, он признался:

– Я сегодня хотел тебе изменить, Карина.

Меня сложно застать врасплох. Я всегда найду, что ответить оппоненту. Работа такая. Но сейчас настал тот момент, когда я не нашла подходящих слов. Замерев у шкафа с туфлей в руке, я стояла и смотрела на Ваню. Он воспользовался моей немотой и продолжил исповедоваться.

– Это не в первый раз.

Я прикрыла глаза, выдохнула. Смотреть на мужа не было сил. Стоило отдать ему должное за честность. Мы не зря ходили к семейному психологу. Договорились обсуждать все сразу, стараться не эмоционировать, быть максимально искренними друг с другом.

Но сегодня я бы предпочла ложь.

– Ты уже встречался с этой девушкой? – попыталась я поддержать разговор, с трудом сдерживая эмоции.

– Нет. Я видел ее первый раз на корпорате.

– Значит… с другой?

– Да. С Надей из бухгалтерской фирмы. Она регулярно намекает…

– Пощади, Вань! Я не хочу это слышать.

– Я пытаюсь быть честным с тобой. Мы ведь договаривались, – напомнил он.

– Да. Знаю. Но мне так больно.

Растеряв остатки сдержанности, я сползла по стене, запустила пальцы в свою красивую прическу, потянула за волосы. Больно. Хоть немного отвлечься от душевной боли.

Очень хотелось плакать, но не получалось. Мой железобетонный эмоциональный фон не разрешал такой роскоши.

Ваня присел со мной рядом.

– Мне жаль, Карин.

– Да пошел ты в жопу! – рявкнула я на него.

Орать я умела. Хоть что-то. Не лучший способ поддаться эмоциям.

– Детка, я, правда, не хочу тебя ранить, но куда мне деть свои чувства? Они есть. Я не могу их игнорировать. Давай поговорим…

– Нет-нет-нет, Вань! – я замотала головой, запрещая ему продолжать. – Я абсолютно точно сейчас не хочу с тобой разговаривать. Не хочу тебя видеть. Не хочу знать, что ты, мать твою, чувствуешь.

– А чего ты хочешь?

– Чтобы ты ушел. Оставь меня в покое.

Он попытался прикоснуться к моим волосам. Я дёрнула головой, чтобы уклониться от его ласки, и ударилась об стену.

– Уйди, пожалуйста, – взмолилась я.

Ваня вздохнул.

– Ты уверена?

– Да, катись к своей официантке. Или к Наде. Выбирай! – кричала я мстительно. – Кого ты сильнее хочешь?

Ваня поднялся, разочарованно выдохнул и сказал:

– Ты злишься.

Я яростно запрокинула голову, прищурилась.

– Серьезно? Ты заметил?

– Нам надо поговорить, когда ты остынешь. Я переночую в гостинице, позвоню завтра утром, ладно?

Он был безобразно спокоен. Я ужасно завидовала ему. Мне бы такую выдержку. Хотя не я ведь призналась в желании изменить. Интересно, что бы сказал Ваня в симметричной ситуации?

Обувшись на коврике, Ваня взялся за ручку двери.

– Я не стану ни с кем спать сегодня, Карина. Можешь не волноваться.

Он сказал это и вышел из дома, тихо прикрыл за собой дверь. Ключ повернулся в замке. Мне сразу стало еще хуже в одиночестве. Пустота – ужаснее любых страданий и ругани. Я подтянула колени к груди и тихо завыла. Быть брошенной и нелюбимой – самое суровое наказание для меня. Ваня не знал этого. Он хотел, как лучше. Я сама себя наказала.