– Просто я мерзну, сэр, – солгал Шарп.

– Мерзнете? – фыркнул капитан. Он поставил ногу на щель между деревянными досками палубы, а когда поднял ее, за подошвой потянулась расплавленная смола. – Скорее уж вы обливаетесь потом, мистер Шарп! Ступайте за мной. – Капитан развернулся и повел Шарпа на шканцы. Пассажиры, наблюдавшие за стрельбами, расступались перед ними. Внезапно Шарп ощутил аромат духов леди Грейс, но продолжал идти за Кромвелем. Капитан отпер дверь своей каюты и жестом велел Шарпу заходить. – Мое жилище, – буркнул Кромвель.

Шарп ожидал, что капитанская каюта окажется не меньше пассажирских апартаментов с их широкими окнами, но, вероятно, расчетливый Кромвель рассудил, что лучшие каюты выгоднее сдавать, а сам предпочел ютиться в небольшом закутке по левому борту. Впрочем, жилище капитана выглядело довольно уютным. Над койкой висели книжные полки, стол был завален скатанными в рулоны картами. Кроме карт на столе стояли три фонаря и лежала пара длинноствольных пистолетов. Дневной свет лился через иллюминатор, на покрашенном белой краской потолке плясали отблески волн. Кромвель отпер небольшой шкаф и вытащил барометр и неизвестный прибор, напоминавший массивные карманные часы. – Триста двадцать девять гиней, – похвастался капитан.

– У меня никогда не было часов, – сказал Шарп.

– Это не часы, мистер Шарп, – раздраженно заметил Кромвель, – а хронометр. Чудо науки. Сомневаюсь, что с тех пор, как мы покинули Англию, его погрешность составила более двух секунд. Этот прибор, мистер Шарп, показывает, где мы находимся. – Капитан сдул пылинку с циферблата, постучал по барометру и аккуратно закрыл шкаф.– В отличие от вас я берегу свои сокровища, мистер Шарп.

Шарп не ответил, и капитан жестом велел ему присесть в единственное кресло.

– Садитесь, мистер Шарп. Вас не удивляет мое имя?

Шарп неловко опустился в кресло.

– Имя? – Он пожал плечами. – Довольно необычное, сэр.

– Избранное[1], – промолвил Кромвель и невесело рассмеялся. – Мои родители, мистер Шарп, были ревностными христианами и нашли его в Библии: «Ибо ты народ святый у Господа, Бога твоего, и тебя избрал Господь, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые есть на земле». Второзаконие, глава четырнадцатая, стих второй. Непросто жить с таким именем, мистер Шарп. Из-за имени мне изрядно доставалось! – с негодованием воскликнул капитан. Шарп, притулившийся на краешке кресла, про себя удивился: кому могло прийти в голову подшучивать над таким громогласным и взрывным человеком, как капитан Пекьюлиа Кромвель?

Капитан уселся на койку, положил локти на стол и заглянул Шарпу в глаза.

– Меня посвятили Создателю, мистер Шарп, и тем обрекли на одинокую жизнь. Лишили возможности получить настоящее образование. Сверстники отправлялись в Оксфорд и Кембридж, а меня отослали в море, чтобы избавить от земных искушений. Однако я занялся самообразованием, мистер Шарп. Читая книги, – капитан показал рукой на книжные полки, – я открыл, что на самом деле у меня счастливое имя. Да-да, мистер Шарп, я избранный. Таково мое глубочайшее убеждение.– Капитан печально покачал головой.– Вокруг я вижу людей образованных, разумных, но главное, не мыслящих себя вне общества. Однако никто из них не способен на великие дела. Одиночество – лишь в нем заключено истинное величие! – Кромвель поморщился, словно на его плечи давило слишком тяжкое бремя. – Думаю, вы тоже человек избранный, – продолжил капитан. – Фортуна высоко вознесла вас, подняв с самых низов. И поэтому, – тут Кромвель подался вперед и наставил палец на Шарпа, – вам тоже суждено жить в одиночестве.

– Я никогда не испытывал недостатка в друзьях. – Шарп ощущал неловкость от этого странного разговора.

– Доверяйте только себе, мистер Шарп, – воскликнул Кромвель, словно не заметив возражения, – ибо больше никому на свете верить нельзя! Избранные – такие, как мы, – обречены издали взирать на обычных, неособенных людей. Однако ныне я прошу вас отбросить недоверчивость, мистер Шарп. Я требую, чтобы вы доверились мне!

– В чем, сэр?

Заслышав скрежет штуртроса, капитан взглянул на компас и продолжил:

– Корабль – это особый мирок, мистер Шарп, и я поставлен управлять им. На этом судне я – сам Господь Бог и волен казнить и миловать. Однако я не стремлюсь к власти, мистер Шарп. Моя цель – порядок. Порядок! – Капитан с силой стукнул рукой по столу.– И на моем корабле я не потерплю воровства!

Шарп возмущенно выпрямился.

– Воровства? Что вы имеете…

– Нет! – перебил Кромвель.– Разумеется, я вас ни в чем не обвиняю. Но кража непременно свершится, если вы и дальше будете выставлять свои сокровища напоказ!

Шарп улыбнулся.

– Я простой прапорщик, сэр. Вы сами сказали, что я поднялся из самых низов. Откуда взяться сокровищам?

– Тогда ответьте, что блестит в швах вашего мундира?

Шарп не ответил. Его трофеи были зашиты в швы камзола и пояса, запрятаны в носках сапог. Однако в последнее время камни действительно стали просвечивать сквозь ветхую красную ткань.

– Да будет вам известно, матросы – зоркие ребята, мистер Шарп! – рявкнул капитан.

Раздался орудийный залп, и Кромвель сморщился, словно грохот помешал его раздумьям.

– Матросы – зоркие ребята, – повторил он, – а у меня хватает мозгов, чтобы сообразить, где прячут свои трофеи простые солдаты. К тому же вы никогда не снимаете мундира. Однажды ночью, мистер Шарп, когда вы отправитесь в гальюн или просто решите подышать воздухом на палубе, какой-нибудь излишне зоркий матрос подкрадется сзади, проломит вам череп и столкнет за борт! – Капитан улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы, затем коснулся одного из пистолетов на столе. – А если сейчас я пристрелю вас, оберу и выброшу за борт, кто станет опровергать мою правдивую историю о том, что вы напали первым?

Шарп промолчал. Рука Кромвеля все еще покоилась поверх пистолета.

– У вас в каюте есть сундук?

– Есть, сэр.

– Однако вы справедливо не доверяете моим матросам. Вы прекрасно понимаете, что им не составит труда взломать замок.

– Верно, – вздохнул Шарп.

– Но они не посмеют взломать мой! – воскликнул Кромвель, показав на обитый железом тиковый сундук. – Я хочу, чтобы вы отдали мне ваши сокровища, мистер Шарп. Я напишу расписку и обязуюсь сохранить их в целости и сохранности. Когда мы достигнем места назначения, вы получите их обратно. Это самая обычная процедура. – Кромвель убрал руку с пистолета и потянулся за шкатулкой с бумагами. – У меня хранятся деньги лорда Уильяма Хейла. – Капитал показал Шарпу расписку на сто семьдесят гиней в местной валюте. Бумага была подписана Пекьюлиа Кромвелем и, по поручению лорда Уильяма, Малахией Брейсуэйтом, магистром гуманитарных наук Оксфордского у ниверситета. – Я также храню сбережения майора ДЭлтона, – капитан предъявил Шарпу другую расписку, – и драгоценности барона фон Дорнберга, а также адвоката мистера Фазакерли. Это, – Кромвель пихнул сундук ногой, – самое безопасное место на судне, и если кто-нибудь из моих пассажиров имеет при себе драгоценности, я хочу, чтобы эти драгоценности не смущали ничьи умы. Я выразился достаточно ясно, мистер Шарп?

– Да, сэр.

– Однако вы по-прежнему мне не доверяете?

– Так точно, сэр.

– Да говорю же вам, – пророкотал капитан, – это совершенно обычная процедура!, Вы доверяете мне свои драгоценности, а я, капитан на службе Ост-Индской компании, выдаю расписку. Если ваши драгоценности пропадут, Компания возместит убытки. Вы можете потерять ваши сокровища, только если корабль потонет или в случае нападения неприятеля. Тогда вам следует обратиться за страховкой. – Кромвель улыбнулся, отлично понимая, что драгоценности Шарпа не застрахованы.

Шарп по-прежнему хранил молчание.

– Значит так, мистер Шарп, – низким голосом промолвил капитан. – Советую вам уступить, иначе я буду настаивать.

вернуться

1

От Peculiar People – избранный народ.