Драммонд положил трубку и повернулся к Карен.

– Сегодня вечером я никуда не поеду, – твердо заявила она.

Драммонд был готов к такому отпору.

– Дик считает, что мне угрожает опасность. И пока ты здесь – тебе тоже. Надо уехать, Карен. Я вызову машину, и тебя довезут до самого дома.

– А не лучше ли нам пока вернуться в твой дом? – вместо ответа предложила Карен. Это место меня просто удручает. Пол, можно помочь тебе прибраться?

– Нет, спасибо. Я не спеша соберу все сам. Так будет гораздо проще. И займусь этим завтра. А сейчас пойдем поищем тебе машину.

В восемь часов они были в доме Драммонда, на кухне. Карен тянула вторую рюмку водки с тоником, а Пол жарил на гриле два куска мяса и готовил салат. У обоих работали два уровня сознания: один, поверхностный, позволял им обмениваться шутками и болтать о всякой ерунде, второй, глубинный, аккумулировал в себе беспокойство и страх на уровне шока. Ибо осознать в полной мере все случившееся, поверить в то, что произошло с Киганом и происходит с ними самими, было невозможно.

– Ну и салат же ты соорудил, доктор!

– Как-то я прочитал книгу "Триста способов приготовления салата-латука". – Драммонд отложил ложку, которой размешивал салат, наклонился над столом и посмотрел на Карен. – Вот это уик-энд, нечего сказать! А какие были планы... Том... – Драммонд сокрушенно покачал головой.

– Так что же Том?

– Он так мечтал приготовить нам какой-то особенный ужин! – Драммонд сорвался: – Будь они прокляты, эти негодяи! – Он с такой силой ударил кулаком по столу, что Карен вздрогнула. – Прости, пожалуйста.

– Не надо извиняться. Я испытываю то же самое, хотя даже не была знакома с Киганом.

– Дик просит, чтобы мы "ушли на дно". Но я не могу оставить это просто так. Этот парень был моим пациентом. Его пытали в моем доме и выкрали из моего дома. Я не могу сделать вид, что ничего не случилось. Будто Тома и не было. А тетя Сисси? Она же ждет от нас сообщений, надеется, что ее дорогой мальчик наконец вернется домой. Она уже пережила однажды горечь несбывшейся мечты, и я не хочу, чтобы это повторилось. Она имеет право знать все, что происходит, произошло... А как мы объясним ей все это?

– Пол, мы не можем строить в отношении Тома никаких догадок. Пока он не объявится или... пока не найдут его тело.

– А что, если его – или его тело – не найдут? Что тогда? Сколько мы можем держать ее в неведении?

Оба погрузились в задумчивость. Драммонд продолжал машинально готовить салат, время от времени переворачивая мясо. Наконец все было готово.

– Давай поужинаем на веранде, – предложил Пол. – Мне что-то не хватает воздуха.

– Мне тоже. Я накрою на стол, а ты неси еду.

Карен накрыла скатертью маленький столик на веранде, зажгла свечи в кувшинчиках красного стекла. Некоторое время они ели молча, но каждый думал о Кигане.

– У меня есть одна идея, – вдруг сказала Карен. – Этот стишок "Триц-блиц-лиц". Видимо, для Тома он имел какое-то особое значение. Настолько важное, что он даже нацарапал его на стене. Более того, он вывел его на некоторое время из состояния амнезии, а может, даже помог на время преодолеть закодированность. Идем дальше. А что, если Том Киган – не единственный, кто знает этот стишок и что он означает? Ты мне говорил, что во время сеанса гипноза Том связывал этот куплет с какими-то "зелеными парнями" в саду. И будто все они скандировали этот куплет, словно учили наизусть.

– Верно.

– А в своих снах или гипнотическом прозрении Киган вроде видел не меньше ста человек. А может, и больше. Так?

– Да.

– Значит, как минимум сто человек знают смысл этого куплета!

Драммонд одобрительно улыбнулся. "Нет, это не просто очаровательная девушка с милым личиком".

– Так почему бы мне, – продолжала Карен, сделав вид, что не обратила внимания на реакцию Пола, – почему бы мне не написать статью? В ней я упомяну этот стишок и попрошу тех, кто знает его смысл, связаться с газетой?

Улыбка мгновенно сбежала с лица Драммонда.

– И подвергнуть себя той же опасности, о которой предупреждал нас Дик? Ни в коем случае!

– Послушай, Пол, о какой опасности ты говоришь? Как только этот стишок будет напечатан, меня начнет охранять сама газета. Если бы с журналистами расправлялись всякий раз, когда какой-нибудь скандал или преступление становятся достоянием гласности, никого из нас уже не осталось бы в живых. Бандиты могут попытаться убрать нас до публикации, но уж никак не после.

– Но после публикации они могут помешать вам продолжить расследование.

– Бессмысленно. Кто-нибудь другой обязательно подхватит эту тему. Так им придется "освобождаться" от всех сотрудников "Таймс".

Драммонд задумался.

– Ты же понимаешь, в этом есть смысл, – настаивала Карен, глядя с улыбкой в его посуровевшее лицо. – Не беспокойся, ничего со мной не случится. Как-никак я дочь самого сэра Эдварда Биила.

– Ничего другого у нас не остается, – рассуждал Драммонд вслух, обращаясь скорее к самому себе.

– Совершенно верно. Ты же сам говорил: могущество такой газеты, как "Таймс", вполне может противостоять силе этих негодяев. А я все-таки сотрудник этой газеты. Не воспользоваться этим, Пол, было бы настоящим преступлением. Возможно, это единственный способ узнать, что же в действительности произошло с Томом. Или почему это произошло. А может, это поможет спасти еще кого-нибудь.

Драммонд кивнул, давая понять, что Карен уговорила его.

– Ладно. Пусть будет по-твоему. Но все же прими все необходимые меры предосторожности. Напиши статью так, чтобы эти негодяи поняли: когда пойдут отклики на публикацию, смысл стишка будет известен не только тебе, но и другим сотрудникам газеты.

– Доверься мне, – отозвалась Карен, аккуратно нарезая мясо. – Я вовсе же жажду, чтобы в один прекрасный день они явились за мной. Но если бы они осмелились... – Она лукаво улыбнулась. – Боже, какая получится статья!

Карен до самой последней минуты продолжала сопротивляться принятому Драммондом решению. Было уже почти десять часов вечера, а они все еще стояли перед гаражом. Монотонно урчал мотор арендованного "бьюика", Карен продолжала уговаривать Драммонда.

– Пол, но ведь это просто смешно. Почему я должна ехать непременно сегодня вечером? Ну что может со мной случиться до утра понедельника?

Как бы отвечая на ее вопрос, Драммонд многозначительно посмотрел на пятна крови у ее ног. Карен инстинктивно отпрянула.

– Дик прав. Скорее всего, это был какой-нибудь псих, которому просто нравится убивать людей. Я не могу допустить и мысли, что это может случиться и с тобой.

– А как же ты сам? – Карен огляделась. Взгляд ее устремился в темноту, где смутно вырисовывались вершины гор. – Ты живешь здесь так изолированно.

– Я сумею о себе позаботиться. Вот провожу тебя и запру дом на все замки. А завтра буду приводить в порядок офис, разбираться с бумагами. На следующей неделе у меня прием, и мне понадобится картотека.

Карен криво усмехнулась.

– По-моему, ты просто хочешь избавиться от меня. Ну, как же! Двенадцать часов вместе. Ты просто устал от меня.

Драммонд внимательно посмотрел на нее и ответил тихо и серьезно:

– Милая девушка, это так далеко от истины. – Затем обхватил ее голову руками и нежно поцеловал в губы. – Это так далеко...

Он отнял руки от ее лица. Карен взглянула ему прямо в глаза, давая понять, что ей понравился поцелуй, что сам Пол ей тоже нравится и что в эту минуту ей вовсе не хочется уезжать.

– Когда мы опять увидимся? – спросила она.

– Я буду утром в понедельник, как обычно. Позвони сразу, как только доберешься. Я должен быть уверен, что ты в безопасности.

– Хорошо.

Она села в автомобиль, закрыла дверцу, опустила стекло.

– Береги себя.