Чего они все ждут, спрашивала себя тогда миссис Оливер. Убитого увезли, фотографы и все прочие члены следственной бригады работу закончили. Они с Пуаро давно сидели в этой гостиной, видимо, им следовало дождаться инспектора из Скотленд-Ярда. Но вот тот приехал… Теперь-то что?

— Может быть, я мешаю? — неуверенно спросила она инспектора.

— Миссис Ариадна Оливер, не так ли? Нет, если вы не возражаете, я бы хотел, чтобы вы остались. Я знаю, это было тяжело…

— Все было каким-то нереальным…

Миссис Оливер закрыла глаза, заново переживая увиденное. Павлин, столь живописный в жизни, был таким же и в смерти, он будто бы лежал на сцене, изображая убитого. А девочка… Девочка в чем-то переменилась: уже не сомневающаяся во всем и вся обитательница «Лабирин-Ti», не Офелия, лишенная привлекательности, как назвал ее Пуаро, но трагическая фигура, с тихим достоинством приемлющая свой рок.

Пуаро тут же попросил разрешения позвонить в Скотленд-Ярд и еще в одно место. Сержант, предварительно позвонив начальству, пригласил Пуаро в комнату Клодии, где был второй аппарат, и Пуаро тщательно затворил за собой дверь.

Сержант, чьи сомнения, видимо, не вполне рассеялись, шепнул своему подчиненному:

— Сказали, что все в порядке. Интересно, кто он такой? Странноватый старичок!

— Вроде бы как иностранец? Может, разведка?

— Да нет, пожалуй. Он звонит старшему инспектору Нилу.

Его собеседник приподнял брови и присвистнул. Кончив говорить, Пуаро приоткрыл дверь и поманил к себе миссис Оливер, которая стояла на пороге в некоторой растерянности. Они сели бок о бок на кровати Клодии Риис-Холленд.

— Если бы мы могли что-нибудь предпринять! — сказала миссис Оливер, как всегда предпочитавшая действие бездействию.

— Терпение, chere madame.

— Неужели вы не в силах ничего сделать?

— Я уже сделал все что мог — позвонил тем, кому необходимо было позвонить. А здесь, пока полиция не закончит предварительного осмотра, мы ничего предпринять не можем.

— Кому вы еще позвонили, кроме своего инспектора? Ее отцу? Чтобы он приехал и внес за нее залог?

— Когда речь идет об убийстве, вопрос о залоге, как правило, не встает, — сухо заметил Пуаро. — А ее отца уже известила полиция. Узнали его номер от мисс Кэри.

— А где она?

— Бьется в истерике у некой мисс Джейкоб — это в соседней квартире, насколько я понял. Труп обнаружила она. Ее это, видимо, потрясло. Она выскочила отсюда, крича во весь голос.

— А! Художница? Вот Клодия головы не потеряла бы.

— Согласен. Очень.., сдержанная молодая особа.

— Кому же вы звонили?

— Во-первых, старшему инспектору Нилу, как вы уже догадались. В Скотленд-Ярд.

— А этим ищейкам понравится, что он явится сюда и начнет командовать?

— Он не начнет командовать. Последнее время он наводил для меня кое-какие справки, могущие пролить свет на это дело.

— Ах, вот что! А кому еще вы звонили?

— Доктору Джону Стиллингфлиту.

— Кто он? Заявит, что у бедняжки Нормы мозги набекрень, и на этом основании она может убивать людей?

— Его квалификация позволит ему представить суду подобное заключение. Если в этом возникнет необходимость.

— А он хоть что-нибудь о ней знает?

— Полагаю, что очень и очень много. С того дня, когда мы выследили ее в кафе «Трилистник», она находилась в его клинике.

— Кто ее туда отправил?

Пуаро улыбнулся.

— Я. Перед тем как поспешить в кафе после вашего звонка, я кое о чем с ним договорился — по телефону.

— Как! Все эти дни я так страдала, умоляла вас принять меры, а вы, оказывается, их уже приняли и ничего мне не сказали? Право, мосье Пуаро! Как же вы могли.., у меня нет слов.., нет, вы нанесли мне.., смертоносную обиду…

— Не сердитесь, мадам, умоляю вас. Я хотел как лучше.

— Знаем мы эти отговорки.., сначала выведут человека из себя!.. А что еще вы сделали?

— Устроил так, что ее отец поручил мне принять меры для ее безопасности.

— То есть искать помощи у доктора Стиллингуотера?

— У Стиллингфлита. Совершенно верно.

— Но как вам это удалось? И как мог ее отец обратиться к вам? Он ведь из тех, кто не доверяет иностранцам.

— Я втер ему себя, как фокусник незаметно втирает наивному зрителю нужную карту. Я явился к нему якобы потому, что получил от него письмо с такой просьбой.

— И он вам поверил?

— Разумеется. Я же показал ему это письмо. Оно было напечатано на фирменном бланке его предприятия и им же подписано, поверил, хотя сам тут же доказал мне, что это не его подпись.

— Вы что же, сами его написали?

— Да. Я подумал, что оно вызовет у него любопытство, и он меня примет. А уж остальное было несложно — при моих-то талантах.

— Вы сказали ему, что хотите обратиться к доктору Стиллингфлиту?

— Нет. Это я держал в секрете. Видите ли, существовала определенная опасность.

— Для Нормы?

— Для Нормы. Или же Норма была опасна для кого-то еще. С самого начала существовали две возможности. Попытка отравить миссис Рестарте выглядела очень уж не убедительной. Затем непонятная история с револьверным выстрелом здесь, в Бородин-Меншенс, и еще с ножами и кровавыми пятнами. Каждый раз, когда случались подобные вещи, Норма о них ничего не знала, не могла вспомнить. Скажем, она находит у себя в комнате мышьяк, но совершенно не помнит, как его туда положила. Утверждает, что у нее случаются провалы в памяти, и она не может вспомнить, где была и чем занималась в определенные промежутки времени. Возникает вопрос: насколько она правдива в этих своих откровениях. И, соответственно, кто же она в действительности — жертва какого-то чудовищного и, возможно, безумного плана или же — его вдохновитель и исполнитель? И еще: не пытается ли она представить себя человеком с неуравновешенной психикой — чтобы в дальнейшем избежать ответственности за убийство?

— Сегодня она была какой-то не такой, — задумчиво сказала миссис Оливер. — Вы заметили? Совсем другой. Не.., не как в тумане.

— Не Офелия, — Пуаро кивнул, — а Ифигения[80].

Снаружи донесся какой-то шум и отвлек их внимание.

— Вы считаете… — начала было миссис Оливер и умолкла. Пуаро подошел к окну и выглянул во двор. Там остановилась машина «скорой помощи».

— Они за ним? — дрожащим голосом спросила миссис Оливер. И добавила с внезапно прихлынувшей жалостью:

— Бедный Павлин.

— Субъект малосимпатичный, — холодно заметил Пуаро.

— Но очень живописный… И такой молодой, — сказала миссис Оливер.

— Для les femmes этого достаточно. — Пуаро чуть-чуть приоткрыл дверь и посмотрел в щелочку. — Вы извините меня, если я вас ненадолго покину? — сказал он.

— А вы куда? — строгим голосом осведомилась миссис Оливер.

— Вы задаете не слишком деликатные вопросы, — заметил с упреком Пуаро.

— Ах, простите! Но только туалет в другой стороне, — пробормотала она шепотом, усмотрев сквозь щелку, куда он направляется.

Потом отошла к окну и принялась наблюдать за тем, что происходит внизу.

— Только что на такси подъехал мистер Рестарик, — сообщила она, когда несколько минут спустя в комнату тихонько вернулся Пуаро. — С ним Клодия. Вам удалось пробраться в комнату Нормы или.., в общем, туда, куда вы на самом деле отправились?

— В комнате Нормы полиция.

— Да, не повезло! А что у вас в этой картонке?

Пуаро ответил вопросом на вопрос:

— А что у вас в этой сумке с персидскими колесницами?

— В моей хозяйственной сумке? Пара земляных груш, а что?

— Тогда сделайте милость, заберите у меня эту картонку. Только умоляю, обращайтесь с ней бережно, не раздавите.

— А что там такое?

— То, что я надеялся найти и нашел. Кажется, там началось какое-то движение, — добавил он, подразумевая новые звуки, наполнившие квартиру.

Миссис Оливер пришло в голову, что Пуаро, будучи иностранцем, нашел очень выразительное определение происходящего, хотя и несколько неожиданное. Что-то громко и сердито говорил Рестарик. По телефону говорила Клодия. Пришел полицейский стенографист и тут же отправился в соседнюю квартиру взять показания у Фрэнсис Кэри и таинственной особы по имени мисс Джейкоб. Деловито входили и выходили члены следственной бригады. Два фотографа уже забрали свои аппараты и отправились восвояси.