Маккой шагнул к Солженову, перехватил его взгляд и сказал:

– Насилие – вот ваша ошибка. Из-за насилия вы в свое время покинули Землю, но прихватили с собой ошибку ваших врагов. И это, пожалуй, единственное, чего Сола не приемлет. Остановитесь! Если вы сейчас примените силу, Сола не просто не простит вам – она не переживет этого.

Остановитесь!

Слова Маккоя не возымели на Солженова никакого действия, но, по крайней мере, отвлекли его внимание. Гейлбрейс воспользовался этим, его лицо превратилось в напряженнейшую маску. Солженов тоже заново собрал всю свою силу. Столкновение двух всеобъемлющих сил вызвало зловещий грохот вулкана. Но резкие, отрывисто-судорожные движения мистера Добиуса стали вдруг плавными, спокойными.

– Капитан! – крикнул таньянец и, ступив на край уступа, дотянулся рукой до стены, что оказалось возможно только при его исполинском росте.

Нагнувшись над Солой, он ухватился за руку Спока и перенес его на уступ вместе с обессиленным Кирком.

В тот же миг земля у них под ногами начала сотрясаться, и Маккою показалось, что он чувствует, как вулкан распадается на части.

Солженов оторвался взглядом от Гейлбрейса, отступил от него на шаг и обратился к Маккою:

– Доктор, я подумаю над вашими словами, хоть не согласен с вашим определением насилия. Многоклеточная материя не считала насилием простое поглощение амеб. Она делала это для утверждения новой формы жизни. То же самое делаю и я. Правда, следует признать, что некоторые «амебы» не подходят для осуществления моих целей. – Он многозначительно посмотрел на Кирка и Спока и снова обратился к Маккою:

– Но это говорит о том, что есть некая предопределенность в каждом выборе. А над этим следует задуматься.

Солженов подошел к Соле, стоявшей между Кирком и Споком, сказал ей:

– Сейчас мы уходим. Примерно через четыре минуты начнется извержение вулкана. Все остальные уже на спасательном корабле. Дело за тобой. Как только ты выполнишь свою часть договора, эти пятеро могут транспортироваться.

Кирк дотронулся до плеча Солы, она повернулась к нему лицом.

– Не уходи, – сказал он. Сола приподняла подбородок и ответила:

– Я должна.

Кирк обнял ее за плечи.

– Ты и так достаточно потрудилась и заслужила свое вознаграждение. Мы втроем только что разрешили часть нашей проблемы. И сумеем разрешить ее всю. Идем с нами.

Спок медленно шагнул вперед.

– Я поддерживаю Джима.

Сола улыбнулась, и Маккой увидел, что взгляд ее был светлым, удовлетворенным.

– Не могу. Я дала слово Солженову. А кроме того, меня зовут дела.

Даже здесь мое дело еще не завершено: «Энтерпрайз» станет свободным только в том случае, если я уйду с ним. Надеюсь, что Аргуновы и З'Элы моего народа тоже станут свободными, когда мы с Солженовым обсудим будущее его «Единства».

Кирк обратился к Солженову:

– Обещай ей это сейчас. Не мешай ее выбору.

Солженов отрицательно покачал головой.

– Она уже сделала выбор – идти со мной, хотя не разобралась еще ни с «Тотальным Единством», ни лично… Иначе она не смогла бы провести вас через все испытания в джунглях, через псионное поле, так и не соединившись ни с одним из вас.

– Нет, все объясняется другими причинами, – возразил Спок и обратился к Соле:

– Не существует неразрешимых проблем, Сола. То, что случилось с нами, не принесло никакого вреда ни Джиму, ни мне. И любое твое решение, любой выбор не причинит вреда нам троим. За исключением твоего ухода от нас. Я тоже прошу тебя остаться.

Сола протянула руки вперед и одной дотронулась до руки Спока на манер вулканца, сдвоив пальцы, а руку Кирка просто обхватила своей ладонью.

– Все случившееся с нами навечно останется в нашей памяти, но завершиться должно только здесь. Я ухожу и не могу вернуться. Ухожу с «Тотальным Единством», но не в него. Есть решения, которые всегда должны зависеть от моей воли. А есть… – она мельком взглянула на Солженова. Пока существует хоть какая-то угроза, что я могу стать слепым орудием в чьих-то руках, а мой избранник – заложником в тех же руках, я ни с кем не смогу объединиться. И уж конечно, – Сола как бы задохнулась и закончила, не могу представить двух заложников сразу.

Она выпрямилась, собралась с силами и обратилась к Споку:

– Я не говорила этого раньше, но сейчас, потеряв на тебя право, скажу: «Я люблю тебя, Спок.»

Вулканец хотел что-то сказать ей в ответ, но она прервала его:

– Не надо, не говори ничего. И повернулась к Кирку.

– Я люблю тебя, Джим. Крепко и навечно. – Слегка приподнявшись, она коснулась губами его губ.

Кирк обнял ее, прижал к себе, и Маккою показалось, что из таких объятий уже не вырваться. Но глубоко внизу взревел вулкан, извергая из себя новый поток лавы. Сола отстранилась от Кирка, и Маккой не услышал, а увидел, как ее губы прошептали: «Прощай». Потом она ухватилась за ладонь Спока, прижала к своему лицу и тут же отпустила, решительно повернувшись к Солженову.

Тот нажал какую-то кнопку на своем поясе.

– Теперь твой коммуникатор будет работать, вулканец, – сказал он, перекрывая рев вулкана. – В вашем распоряжении около минуты.

Схватив Солу за руку, Солженов побежал с ней к входу в свою былую цитадель. На полпути она остановилась, оглянулась, окидывая прощальным взглядом Кирка и Спока, и крикнула Маккою:

– Спасибо, доктор. Позаботьтесь о них ради…

Ревущий вулкан заглушил ее последнее слово, а вскоре и сама она вместе с Солженовым исчезла из виду.

Кирк отвел взгляд от темного провала в стене и напомнил:

– Ваш коммуникатор, мистер Спок.

Вулканец кивнул и щелкнул переключателем.

– На связи с «Энтерпрайзом» Спок. Немедленно транспортировать пятерых.

Потянулись тягостные секунды прослушивания шумовых и интерференционных помех, за которые Маккой несколько раз успел подумать, что коммуникатор не работает и они останутся здесь на скорую и неминуемую гибель. Затем до них донесся голос Ухуры:

– Да, сэр. Сигнал принят. Транспортировка – немедленно.

Раздался взрыв огненной лавы, взметнувший ввысь миллиарды обжигающих брызг, послышался ужасающий рев, должно быть, геотермического ускорителя спасательного корабля. Разъяренное пламя почти достигло утеса, на котором стояли пять человек… И в следующее мгновение пятерка транспортировалась.

Кирк медленно взошел на капитанский мостик, но без особых усилий; в какой-то момент серая тяжесть усталости покинула его, на смену ей пришла озабоченность.

Капитан не скрывал этого ни от Спока, ни от доктора, сопровождавших его по пятам до самого командирского кресла.

– Докладывайте, мистер Спок, – приказал он. Вулканец оторвался от приборов научного поста и спросил:

– О корабле?

– А о чем же еще? Конечно, о корабле, мистер Спок.

– «Энтерпрайз» снова находится под нашим контролем. Солженов, кажется, сдержал свое слово освободить весь экипаж. Гейлбрейс заверил, что сознание у всех чисто и что сам он освободил тех, кого захватил в качестве контрмеры. Мистер Добиус вполне здоров. Спасательный корабль Солженова благополучно стартовал с вулкана и взял курс на Заран. Двери турболифта распахнулись, и на мостике появился Гейлбрейс.

– Посол, – обратился к нему Кирк. – Каковы ваши планы? Надо ли вас доставлять на Заран?

Посол Гейлбрейс отрицательно покачал головой.

– Нет. Вначале я намерен доложить Совету Федерации и некоторым Новым Людям из разных «Единств» о предварительных результатах моей миссии и о выводах, которые из них следует сделать. Прежде всего, я скажу, что вопрос свободы выбора является решающим фактором для существования всех объединений такого рода. И, конечно, я сообщу Начальнику Штаба Звездного Флота о том, как вы помогли мне придти к такому умозаключению. Еще я скажу ему о мудрости, которую он проявил при выборе «раба Иова». Правда, он не знал, что я не допустил бы другого выбора…

– Понятно, – сказал Кирк. – А кто, по-вашему, выбрал мистера Спока?