Малыш никогда не слыхал, чтобы какую-нибудь девочку звали Гюль-фия, но он подумал, что уж кто-кто, а лучшая в мире нянька знает, как обычно называют таких малюток.

– Малышка Гюль-фия, мне кажется, что ты хочешь есть, – сказал Малыш, глядя, как ребёнок норовит схватить губами его указательный палец.

– Если Гюль-фия голодна, то вот здесь есть колбаса и картошка, – сказал Карлсон, заглянув в буфет. – Ни один младенец в мире не умрёт с голоду, пока у Карлсона не переведутся колбаса и картошка.

Но Малыш сомневался, что Гюль-фия станет есть колбасу и картошку.

– Таких маленьких детей кормят, по-моему, молоком, – возразил он.

– Значит, ты думаешь, лучшая в мире нянька не знает, что детям дают и чего не дают? – возмутился Карлсон. – Но если ты так настаиваешь, я могу слетать за коровой… – Тут Карлсон недовольно взглянул на окно и добавил: – Хотя трудно будет протащить корову через такое маленькое окошко.

Гюль-фия тщетно ловила палец Малыша и жалобно хныкала. Действительно, похоже было на то, что она голодна.

Малыш пошарил в буфете, но молока не нашёл: там стояла лишь тарелка с тремя кусочками колбасы.

– Спокойствие, только спокойствие! – сказал Карлсон. – Я вспомнил, где можно достать молока… Мне придётся кое-куда слетать… Привет, я скоро вернусь!

Он нажал кнопку на животе и, прежде чем Малыш успел опомниться, стремительно вылетел из окна.

Малыш страшно перепугался. Что, если Карлсон, как обычно, пропадёт на несколько часов? Что, если родители ребёнка вернутся домой и увидят свою Гюль-фию на руках у Малыша?

Но Малышу не пришлось сильно волноваться – на этот раз Карлсон не заставил себя долго ждать. Гордый, как петух, он влетел в окно, держа в руках маленькую бутылочку с соской, такую, из которой обычно поят грудных детей.

– Где ты её достал? – удивился Малыш.

– Там, где я всегда беру молоко, – ответил Карлсон, – на одном балконе в Остермальме.[2]

– Как, ты её просто стащил? – воскликнул Малыш.

– Я её… взял взаймы.

– Взаймы? А когда ты собираешься её вернуть?

– Никогда!

Малыш строго посмотрел на Карлсона. Но Карлсон только махнул рукой:

– Пустяки, дело житейское… Всего-навсего одна крошечная бутылочка молока. Там есть семья, где родилась тройня, и у них на балконе в ведре со льдом полным-полно таких бутылочек. Они будут только рады, что я взял немного молока для Гюль-фии.

Гюль-фия протянула свои маленькие ручки к бутылке и нетерпеливо зачмокала.

– Я сейчас погрею молочко, – сказал Малыш и передал Гюль-фию Карлсону, который снова стал вопить: «Плюти-плюти-плют» и трясти малютку.

А Малыш тем временем включил плитку и стал греть бутылочку.

Несколько минут спустя Гюль-фия уже лежала в своей кроватке и крепко спала. Она была сыта и довольна. Малыш суетился вокруг неё. Карлсон яростно раскачивал кроватку и громко распевал:

– Плюти-плюти-плют… Плюти-плюти-плют…

Но, несмотря на весь этот шум, Гюль-фия заснула, потому что она наелась и устала.

– А теперь, прежде чем уйти отсюда, давай попроказничаем, – предложил Карлсон.

Он подошёл к буфету и вынул тарелку с нарезанной колбасой. Малыш следил за ним, широко раскрыв глаза от удивления. Карлсон взял с тарелки один кусочек.

– Вот сейчас ты увидишь, что значит проказничать. – И Карлсон нацепил кусочек колбасы на дверную ручку. – Номер первый, – сказал он и с довольным видом кивнул головой.

Затем Карлсон подбежал к шкафчику, на котором стоял красивый белый фарфоровый голубь, и, прежде чем Малыш успел вымолвить слово, у голубя в клюве тоже оказалась колбаса.

– Номер второй, – проговорил Карлсон. – А номер третий получит Гюль-фия.

Он схватил с тарелки последний кусок колбасы и сунул его в ручку спящей Гюль-фии. Это и в самом деле выглядело очень смешно. Можно было подумать, что Гюль-фия сама встала, взяла кусочек колбасы и заснула с ним.

Но Малыш всё же сказал:

– Прошу тебя, не делай этого.

– Спокойствие, только спокойствие! – ответил Карлсон. – Мы отучим её родителей убегать из дому по вечерам.

– Почему? – удивился Малыш.

– Ребёнка, который уже ходит и берёт себе колбасу, они не решатся оставить одного. Кто может предвидеть, что она захочет взять в другой раз? Быть может, папин воскресный галстук?

И Карлсон проверил, не выпадет ли колбаса из маленькой ручки Гюль-фии.

– Спокойствие, только спокойствие! – продолжал он. – Я знаю, что делаю. Ведь я – лучшая в мире нянька.

Как раз в этот момент Малыш услышал, что кто-то поднимается по лестнице, и подскочил от испуга.

– Они идут! – прошептал он.

– Спокойствие, только спокойствие! – сказал Карлсон и потащил Малыша к окну.

В замочную скважину уже всунули ключ. Малыш решил, что всё пропало. Но, к счастью, они всё-таки успели вылезти на крышу. В следующую секунду хлопнула дверь, и до Малыша долетели слова:

– А наша милая маленькая Сусанна спит себе да спит! – сказала женщина.

– Да, дочка спит, – отозвался мужчина.

Но вдруг раздался крик. Должно быть, папа и мама Гюль-фии заметили, что девочка сжимает в ручке кусок колбасы.

Малыш не стал ждать, что скажут родители Гюль-фии о проделках лучшей в мире няньки, которая, едва заслышав их голоса, быстро спряталась за трубу.

– Хочешь увидеть жуликов? – спросил Карлсон Малыша, когда они немного отдышались. – Тут у меня в одной мансарде живут два первоклассных жулика.

Карлсон говорил так, словно эти жулики были его собственностью. Малыш в этом усомнился, но, так или иначе, ему захотелось на них поглядеть.

Из окна мансарды, на которое указал Карлсон, доносился громкий говор, смех и крики.

– О, да здесь царит веселье! – воскликнул Карлсон. – Пойдём взглянем, чем это они так забавляются.

Карлсон и Малыш опять поползли вдоль карниза. Когда они добрались до мансарды, Карлсон поднял голову и посмотрел в окно. Оно было занавешено. Но Карлсон нашёл дырку, сквозь которую была видна вся комната.

– У жуликов гость, – прошептал Карлсон.

Малыш тоже посмотрел в дырку. В комнате сидели два субъекта, по виду вполне похожие на жуликов, и славный скромный малый вроде тех парней, которых Малыш видел в деревне, где жила его бабушка.

– Знаешь, что я думаю? – прошептал Карлсон. – Я думаю, что мои жулики затеяли что-то нехорошее. Но мы им помешаем… – Карлсон ещё раз поглядел в дырку. – Готов поспорить – они хотят обобрать этого беднягу в красном галстуке!

Жулики и парень в галстуке сидели за маленьким столиком у самого окна. Они ели и пили.

Время от времени жулики дружески похлопывали своего гостя по плечу, приговаривая:

– Как хорошо, что мы тебя встретили, дорогой Оскар!

– Я тоже очень рад нашему знакомству, – отвечал Оскар. – Когда впервые приезжаешь в город, очень хочется найти добрых друзей, верных и надёжных. А то налетишь на каких-нибудь мошенников, и они тебя мигом облапошат.

Жулики одобрительно поддакивали:

– Конечно. Недолго стать жертвой мошенников. Тебе, парень, здо?рово повезло, что ты встретил Фи?лле и меня.

– Ясное дело, не повстречай ты Ру?лле и меня, тебе бы худо пришлось. А теперь ешь да пей в своё удовольствие, – сказал тот, которого звали Филле, и вновь хлопнул Оскара по плечу.

Но затем Филле сделал нечто такое, что совершенно изумило Малыша: он как бы случайно сунул свою руку в задний карман брюк Оскара, вынул оттуда бумажник и осторожно засунул его в задний карман своих собственных брюк. Оскар ничего не заметил, потому что как раз в этот момент Рулле стиснул его в своих объятиях. Когда же Рулле наконец разжал объятия, у него в руке оказались часы Оскара. Рулле их также отправил в задний карман своих брюк. И Оскар опять ничего не заметил.

Но вдруг Карлсон, который живёт на крыше, осторожно просунул свою пухлую руку под занавеску и вытащил из кармана Филле бумажник Оскара. И Филле тоже ничего не заметил. Затем Карлсон снова просунул под занавеску свою пухлую руку и вытащил из кармана Рулле часы. И тот тоже ничего не заметил. Но несколько минут спустя, когда Рулле, Филле и Оскар ещё выпили и закусили, Филле сунул руку в свой карман и обнаружил, что бумажник исчез. Тогда он злобно взглянул на Рулле и сказал: