Пока выкладывался горн, я достал из спасательного оборудования бота дрон с плазменным резаком. Немного пошаманив с настройками, удалось добиться нештатного режима работы резака. С помощью дрона с молекулярным резаком порезал раму КАМАЗа. Изготовил форму для отливки наковальни и с помощью дрона с плазменным резаком расплавил металл. В итоге получилась отличная наковальня.
Постройки постепенно росли. Единственное, что требовалось от меня — уложить в ямы гранитные плиты под фундамент. С остальным справлялись рабочие. Всё чаще вокруг можно было услышать современную для меня русскую речь.
Ям под фундаменты было вырыто уже достаточно, колодец был готов и уже все набирали воду в нём. Туган был переведён с управления трактором в кузницу. Кувалды и молотки у меня среди инструментов были, так что тут придумывать ничего не пришлось. А вот клещи были нужны. Из меня кузнец, откровенно говоря, хреновый, но лучше никого в округе не найти. Так что как умел, стал учить Тугана кузнечному делу. Парень молодой, сообразительный, всё подхватывает на лету, так что уже на следующий день он сам в кузне пытался выковать серп по моему чертежу. Тут я ему плохой помощник, поскольку что знал, тому научил. Эти невеликие познания заключались в том, что надо сунуть металлическую заготовку в огонь, потом бить по ней кувалдой или молотком.
Единственной моей помощью Тугану было то, что с уже порезанного автомобиля я снял бочку для воды и установил её на крышу каменной постройки, поскольку, во-первых, некуда было, не на землю же, во-вторых, чтобы дольше не ржавела, в третьих, какое-никакое подобие водонапорной башни, ведь бочка стоит на высоте четырёх метров. С помощью дронов-резчиков машина была порезана на металлические полосы-заготовки для кузнеца.
Под многотонным весом бота земля капитально просела. Когда космическое судно взлетало, на месте его парковки образовывалось подобие бассейна, стенки которого осыпались. Начались дожди, которые стали размывать землю. Я стал решать эту проблему.
С помощью гравитационного захвата бота в обратной полярности утрамбовал площадку размером десять на восемьдесят метров. В течение двух дней я совершал по два рейса к месту добычи гранита, изготавливал и перевозил монолиты. За раз удавалось перевезти по два мегалита размером десять на десять метров и толщиной в сто восемьдесят сантиметров. В первый день удалось изготовить и уложить четыре таких плиты, на второй день ещё четыре. В итоге была изготовлена гранитная парковочная площадка для бота и флаера.
Стройка шла очень бурно, и я решил обнести весь посёлок каменной стеной. Вначале хотел напрячь тракториста выкопать по периметру траншею, но подумав, поступил проще. Пролетел по периметру на боте и гравитационными захватами обратной полярности утрамбовал землю на пару метров в глубину и метр в ширину.
Следующие девять дней я совершал по две ходки, добывая гранит. Использовал десятиметровые монолитные блоки, как в первый раз, поскольку такого веса мегалит свободно могли поднимать два спасательных дрона. Четырёхметровая стена, на которую ушло пятьсот девяносто четыре гранитных блока, окружила весь периметр нашего посёлка, который занимал площадь в пару гектаров. Со стороны Волги и с противоположной стороны осталось место под ворота шириною три метра. Ворота были сделаны из толстых дубовых досок, укреплённых полосами стали.
В свободное время я с помощью ботов помогал укладывать фундаментные блоки и брёвна для стен.
Итогом ударной стройки, стал небольшой посёлок. В двадцати метрах слева от ворот размещена парковка для флаеров, на которой величественно возвышается большой оранжевый бот и небольшой на его фоне камуфляжной расцветки флаер. Справа вдоль стены протянулись конюшни с множеством стойл, овчинник и амбары для зерна и сена. Чуть ближе расположилось два барака для крестьян. С левой стороны выросло два больших двухэтажных сруба. Один сруб для меня, Ольги и Теуспа, он единственный мог похвастать выпуклыми окнами причудливой формы, стёкла для которых были позаимствованы с автомобилей. Второй дом предназначен для десятка солдат. Ещё то тут, то там приткнулись навесы с дровами, сарайчики, сруб и баня, построенные строителями из мира обезьяньего гриппа, столовая с навесом, под которым стоит полевая печь КП-130, грубые и массивные лавки и столы. И всё это окружено каменной стеной. Сейчас постройки в спешном порядке достраиваются, делаются печи из обожжённого кирпича.
Именно такую картину застали четыре киммерийца в потрёпанном камуфляже, прискакавшие на лошадях. Они привели с собой огромную отару овец и небольшой табун лошадей. Надо было видеть их вытянувшиеся лица, ведь когда они уезжали, тут ничего подобного не было и в помине.
Ольга сразу же взяла оставшихся киммерийцев в оборот. Они оставались единственными людьми в нашем обществе без нейросетей. Уже через пару дней все четверо обзавелась нейросетями третьего поколения, имплантами и могли говорить на русском языке.
Начались затяжные дожди, земля размокла, ходить по двору стало невозможно. Мне пришлось снова летать за гранитом. Понадобилась всего одна ходка за материалами и ещё один день, чтобы замостить дорожки по всей территории гранитными плитками толщиной двадцать пять сантиметров. Теперь были не страшны ни дождь, ни снег, можно свободно перемещаться внутри посёлка.
Интересно, что будет, когда археологи будущего обнаружат остатки этого великолепия? Срубная архитектура, дикари-кочевники, а ту бац — идеально обработанные гранитные монолиты, которые притащили с расстояния почти в полторы тысячи километров…
Снег пошёл как-то неожиданно для всех. Ещё вчера было прохладно, но не морозно и в целом терпимо, а уже с утра температура воздуха опустилась ниже нуля, и всю землю покрыло пятисантиметровым слоем снега. А ведь ноябрь только начался.
Солдатам было всё равно, они щеголяли в охотничьих костюмах Содружества, в которых имелся встроенный климат-контроль, а крестьяне без зимних вещей мёрзли. Как радушному ардару мне пришлось сделать широкий жест, а то сижу как прапорщик на куче вещей, и никому не хочу их отдавать. Собрав толпу в столовой, в которой тоже было прохладно из-за отсутствия печи, отчего люди ежились, я начал толкать речь:
— Товарищи, кагар. Вот и наступили холода. Мы строили, строили, и почти всё достроили. Вы хорошо потрудились. Ударными темпами возвели один из лучших посёлков в округе. За преданную службу я решил вас наградить и одарить богатыми дарами.
Народ радостно заголосил. Вокруг доносились возгласы:
— Ардар щедрый.
— Дары? Что будут дарить?
— Слава Таргитаю!
Передав сообщение воинам по нейросети, я стал ждать. Почти сразу распахнулась дверь, и в столовой прибавилось народа. Солдаты внесли баулы с вещами. Последней в помещение зашла Теуспа, она прикрыла глаза, вероятно, открывая файл со списком крестьян, и начала говорить:
— Я сейчас буду называть имя. Тот, чьё имя я назвала, подходит ко мне и получает дары ардара, после чего освобождает помещение.
Крестьяне замолчали, они стали с нетерпением ожидать своего имени. Теуспа произнесла:
— Димитрос Афинский, подойди ко мне.
Кутаясь в хламиду и поджимая пальцы ног, грек поднялся с места и подошёл к брюнетке. Таксакис и Томирис вынимали из баулов вещи и вручали их греку, а Теуспа прикрывала глаза, делая пометки в блокноте нейросети. Так у Димитроса появились: бельё армейское зимнее с начёсом, тельняшка, две майки, четверо трусов, костюм зимний полевой (утеплённые штаны и тёплая куртка), берцы уставные офицерские, десять пар носков, свитер армейский оливковый, шапка вязаная олива и спальный мешок.
Грек был поражён обилию вещей. Он обернулся, низко поклонился мне и сказал:
— Благодарю, великий правитель, за очень щедрые дары! Будь славен, великий Таргитай.
Народ жадно поедал глазами вещи, доставшиеся греку, они завидовали, ещё не понимая, что им достанется всё то же самое. Имплант на иммунитет не всесилен, мне нужны живые люди, а не погибшие от переохлаждения.
