Измученное лицо неразборчиво буркнуло что-то в сторону и снова повернулось к Маркусу.

— Прекрасно. Какой у вас вопрос?

— Я ходатайствую об изменении названия. Моя планета…

— Планета? Изменение? — повторило лицо и исчезло, а вместо него на экране возник палец. Он торопливо заскользил по вертикальной картотеке. Замер, ткнул куда-то, и из картотеки выдвинулся ящик.

— Вам надо в департамент П-ИХО. — Палец выхватил из пустоты кусок бумаги и бросил его в щель. — Позади корпуса, где вы сейчас находитесь, есть платформа. Выйдите оттуда и садитесь в любой подземный поезд с буквами П-ИХО. В департаменте П-ИХО ходатайствуйте об изменении. Маркус не удивился, но был раздосадован.

— Разве нельзя изменить здесь? Я не люблю, когда меня отфутболивают из одного места в другое.

— Мы не полномочны производить изменения. О наших функциях говорит само название: мы располагаем сведениями, нужными, чтобы направить вас в соответствующую инстанцию. Листок, что я вам дал, — это карта окрестностей нужного вам корпуса. Вы наверняка не заблудитесь.

— Не давали вы мне карты, — огрызнулся Маркус. Голос ничего не ответил, хотя на экране еще сгибался и разгибался палец. Но ведь с пальцем не поспоришь. Экран рыгнул, из щели под ним выпал бумажный листок. Лишь тогда Маркус нажал на кнопку, и палец на экране исчез.

Маркус стал изучать карту. П-ИХО (Планеты; изменения; ходатайства находился между Б-АР (браки; альтернативные разновидности) и В-ПНР (браки; признание недействительными, расторжение).

Маркус поспешно сунул карту в карман, так как Уилбур приоткрыл дверь, пытаясь разглядеть, что держит в руке отец. Нечего подростку глазеть на такое безобразие.

Карта была скверная, потому что не указывала, в какой части города находится корпус. Туда-то подземка отвезет, но обратно придется искать дорогу самому.

Вагон подземки, что примчал их к П-ИХО, был набит в основном выходцами с других планет, и потому давка показалась терпимой. Маркус не стал заговаривать с попутчиками (их интересы были ему чужды, как и их миры); но он чувствовал, что эти люди для него гораздо роднее чудаковатых, одержимых землян.

П-ИХО был выстроен в неоклассическом стиле кинотеатров, где смотрят на экран, не вылезая из автомашины; этот стиль был некогда моден по всей Вселенной. Маркус нырнул внутрь, Уилбур последовал за ним. Маркус диву давался, как это он проделал девятьсот с гаком световых лет ради вопроса, который, если его изложить, отнимет лишь несколько минут у мелкого чиновника. Но так было надо. Много лет подряд он писал заявления, но все безрезультатно.

Здесь было не так людно, как в Справочном центре. Кабинки были попросторнее, и Маркус решил, что там можно поместиться вдвоем. Уилбур должен присутствовать; ведь это историческая минута. После нескольких попыток они действительно втиснулись в кабинку.

На экране появился чиновник; вид у него был настолько же непринужденный, насколько у первого — измученный.

— Планеты; изменения; ходатайства, — отчеканил чиновник. Он в совершенстве владел искусством приподымать одну бровь.

— Вот для того мы и пришли, — сказал Маркус, ощупывая пиджак. Маркус был тесно прижат к Уилбуру и не мог попасть рукой в карман.

— Переформировка материков, создание океанов, редактура климата? — спросил чиновник.

— Редактировать климат нам ни к чему, — ответил Уилбур. — Он и так в порядке: дождь, град, снег, жара. Все в один и тот же день, только в разных местах. Большая планета, почти как Земля.

— Уилбур, говорить буду я, — объявил Маркус, все еще воюя с карманом.

— Ладно, папа. Но ведь нам не надо переформировывать материки. Они и без того хороши. А океанов у нас хватает.

— Уилбур, — резко произнес Маркус и наконец-то высвободил руку. В ней очутилась истрепанная карта.

— Вы хоть сами-то знаете, чего хотите? — зевая, спросил чиновник.

— Сейчас объясню, — сказал Маркус. — Пятьдесят лет назад мой отец, Мэтью Режихау, открыл неизвестную планету. В те времена планету запросто могли украсть, поэтому капитан Режихау не вернулся на Землю и никому не сообщил об этом открытии. Он поселился на той планете, обеспечив своим наследникам и потомкам подобающую долю нового мира.

— И чего вы теперь ожидаете, медали?

— Он мог получить медаль. Но, как практичный человек, предпочел часть планеты. С тех пор мы превратились в процветающую общину. Вот только население растет не так быстро, как хотелось бы. Потому-то я к вам и обращаюсь.

— Вы обращаетесь не по адресу, — заметил чиновник. Вам нужно в П-ЭПО.

— Планеты; экономическая помощь отсталым? Нет, в такой помощи мы не нуждаемся. Но вот одна ничтожная ошибка нам очень мешает. Из-за нее у нас не тот приток поселенцев. Видите ли, капитан Мэтью Режихау хоть и не стал возвращаться, чтобы лично доложить о своем открытии, но послал традиционную заявку — застолбил планету. Вот тут-то и вкралась ошибка. Он, естественно, назвал планету своей фамилией — Режихау. Ударение на «е». Но как, по-вашему, окрестил ее кто-то на Земле, очевидно робот?

— Понятия не имею.

— Врежу-в-Харю, — отчеканил Маркус. — Разве можно так пачкать доброе имя моего отца? Кто-то напортачил, а теперь мы маемся.

— Согласен, название некрасивое, — сдержанно улыбнулся чиновник. — Но не представляю, как оно может на что-то влиять. Не в названии счастье.

— Это вам только кажется, — возразил Маркус. — Я понимаю, как робот допустил ошибку, и не виню его. Отец записал свое сообщение на перфорированную пленку. При расшифровке можно было напутать. Так или иначе, это очень плохо отражается на поселенцах. Мужчины-то приезжают и думают, что, судя по названию, на планете живется разгульно и весело; впрочем, в какой-то степени так оно и есть. Но вот женщин туда не заманишь. Им такое название не подходит.

— Значит, по существу, ваш вопрос упирается в женщин, сказал чиновник. Его тусклые глаза, прежде равнодушные, теперь смотрели с холодным неодобрением. — Как бы там ни было, вам не сюда надо обращаться. Мы перестраиваем планеты. Названиями мы не занимаемся.

— Когда женщин не хватает, это не к добру, — продолжал Маркус. — Приедет мужчина, поищет-поищет себе жену, не найдет и снова уедет. — Он смял старую карту в комок. — Да и не только в этом дело. Надо уважать имя великого человека — хотя бы из элементарной справедливости.

— За справедливостью тоже не сюда, — разъяснил чиновник. — Она не входит в компетенцию П-ИХО. Дайте сообразить, нельзя ли вас направить куда-нибудь еще. — Он потер голову, руками. Потом выпрямился, прищелкнул пальцами. — Есть. Чтобы изменить название планеты, надо обратиться в Астронавигацию: карты; ошибки, выявление оных.

— Вот как? — с сомнением протянул Маркус. Жизнь на Режихау не подготовила его к тонкостям организационной структуры правительства.

— Конечно, — подтвердил чиновник, обрадованный тем, что разрешил задачу. — Нет-нет, не благодарите меня. Я исполняю свой долг. Идите в А-КОВО.

— Где оно?

Чиновник глубокомысленно нахмурился, повернулся к огромной вертикальной картотеке, без которой, как понял Маркус, немыслимо ни одно правительственное учреждение. Он ткнул пальцем в пространство, но ни один ящик не выдвинулся.

— Похоже, не занесено в карточки, — сказал чиновник хладнокровно, без удивления. — Зайдите завтра, может быть, к тому времени появятся сведения. Сейчас конец рабочего дня.

— Обязательно ли заходить к вам еще раз? А-КОВО, может быть, совсем в другом конце города.

— Возможно, — согласился чиновник и надел пиджак. — Если не хотите зря терять время, купите карту у инфолегера. Она будет вчерашняя, но вдруг да окажется в основных чертах правильной.

Экран щелкнул, и Маркус с сыном остались лицом к лицу с пустотой. Маркус вышел из кабинета.

— А что такое инфолегер? — спросил Уилбур, следуя за ним по пятам.

— На Земле все быстро меняется, — устало ответил Маркус. Он не знал, что так трудно найти нужный винтик в механизме, приводящем в движение слишком многое. — Инфолегер разбирается в этом не лучше, чем ты, но из-под полы продаст тебе информацию, которую в государственном учреждении можно получить бесплатно.