Деревянные перегородки полностью сгнили, стеклянные витражи разбились, гобелены истлели до основания. На чердаке под сводами остроконечных крыш поселились полчища летучих мышей, а сквозь дыры в старом полу из бездонных подвалов, где по преданию должны были храниться сундуки с золотом, драгоценными камнями и ценными артефактами, вылезали крысы размером с маленького пони.
Создав орден, Его Императорское Величество Лаклан Освободитель ещё раз прославил своё имя, и полностью умыл руки.
Каменщик? У каждого уважающего себя ордена должен быть свой каменщик, а уж если это Орден щитодержцев, так и подавно! И про плотника не заикайся даже!
Некромант? Воспитайте в собственном коллективе.
Целитель? В Зелёной обители их более чем достаточно, а от орденского замка до их цитадели всего лишь день пути.
Но в принципе, в принципе любые нужды ордена Его Императорское Величество готов удовлетворить в самые кратчайшие сроки.
Плавали – знаем. Целителя третий год ждём – и ничего. Хорошо, что Бренди, сестричка моя любимая и единственная, расстаралась, выбила для замка лучшую выпускницу целительского факультета БИА, а уж моя задача (моя и Джоны Дойла, само собой) сделать так, чтобы Агаве Пханти по прозвищу Кузнечик захотелось остаться в ордене навсегда.
Хотя сейчас речь не об этом, а всё же о следователе МК. Магический контроль на севере появляется редко, фактически никогда. А всё потому, что магов тут - раз-два, и обчёлся. Кому посчастливилось унаследовать от Предков более-менее сильный дар, убегает отсюда так, что только пятки сверкают, а оставшиеся неудачники… Что ж, их дара, пожалуй, не хватит на то, чтобы создать порчу, способную вырасти в порченную лихорадку.
И что мы имеем?
А то, что после беседы с Даккеем надо местных опросить, выяснить, не затерялся ли на здешних болотах какой самородок. Деревенские мужики, а также фархесские сплетницы приметливые, такое точно бы не пропустили.
Но если вдруг выяснится, что никакими самородками наши трясины в последние пару десятков лет не блистали, остаётся лишь один вывод: это сокровище из пришлых. А все сильные приезжие маги округи где живут? В орденском замке.
У меня под носом! Твою же магию! Что я там лисичке Мадди плёл? Что я самый сильный маг современности? Точнее, самый большой осёл, дипломированный и увешанный орденами к тому же. Надо срочно исправлять ситуацию, пока столь очевидная правда не стала заметна всем, а не только мне.
Кстати о лисичке. Что-то её давно не видно. Я шевельнул плечами и расслабил ладони. Последний час или около того я только и делал, что опутывал защитными чарами пожитки моей подопечной (занятие не утомительное, но жуть до чего занудное), – и повернулся в сторону двери, за которой, по всей вероятности, находилась ведущая в жилые комнаты лестница. И в тот же миг послышались лёгкие шаги, а затем на пороге появилась Мадди. На губах её играла неуверенная улыбка, а в руках девушка держала плоскую, накрытую белой салфеткой корзинку, больше похожую на неглубокий поднос с плетёной ручкой.
– Мужчины, – произнесла она, привлекая к себе внимание всех присутствующих и внезапно осеклась, обводя разорённое помещение растерянным взглядом. – У меня для вас… Ох!
Я постарался взглянуть на общую картину её глазами и мысленно выругался. Проклятье! Эта девчонка душу вложила в это кафе, одни картинки на стенах чего стоили! А ведь были ещё и салфетки, подушечки для сидения, мозаичные тарелки, зачарованные – недешёвые! – цветы, украшавшие витрины и прилавок.
В конце концов, тот самый специальный шкаф для мороженного, который я лично заказывал для талантливой булочницы из столицы.
И теперь она, эта самая булочница, стояла и со слезами на глазах смотрела на то, во что превратилось её любимое детище.
Сердце болезненно сжалось и я, резко выдохнув, шагнул к ней навстречу, положил ладони поверх ледяных пальцев, удерживавших странную корзинку, и торопливо выпалил:
– Это всё ерунда! Слышишь? Ерунда! Я сам прослежу. Нет, сам помогу тебе всё вернуть, как было, даже лучше. – Зыркнул на посматривавшего в нашу сторону Бруно, чтобы не лез. – Просто нужно немножко подождать. Мадди, ты слышишь меня?
– Немножко. – То ли повторила мою просьбу, то ли ответила на вопрос лисичка и перевела на меня влажный взгляд. – Тридцать три поцелуя.
– Ты хотела сказать, дня, – кривовато улыбнулся я. Она кивнула.
– И дня тоже. Кстати, об этом. Вот.
Кивнула на корзинку, которую мы теперь держали вдвоём, и пояснила, заалев щеками, когда я приподнял брови, безмолвно требуя подробностей:
– В счёт моего долга. Поцелуй.
– В корзинке?
Поцелуями в корзинке, надо сказать, меня ещё никогда не одаривали. Я нетерпеливо сорвал белую салфетку и замер, рассматривая россыпь шоколадных сердечек, очень аппетитно выглядевших, надо сказать. Но совершенно непонятно какое отношение имевших к нашему с лисичкой договору.
– Это десерт.
– Угу.
– Называется, «Жгучий поцелуй». Я подумала, что смогу одним ударом сразу двух зайцев убить: порадовать своих помощников чем-то вкусненьким, и одного конкретного помощника тоже… порадовать. Если ты не возражаешь, конечно.
– Конечно, возражаю! – возмутился я, а у лисички вытянулось лицо и взгляд стал затравленным. Ну что ж ты меня так боишься?! Я же ещё даже не кусался. В смысле… Я совсем не то имел в виду! – С чего это я должен делиться моими поцелуями с посторонними… э… помощниками. Мы так не договаривались!
– Но…
– И никаких «но»!
Демонстративно взял сразу два сердечка и, вызывающе глядя на лисичку, принялся жевать.
О том, что что-то пошло не так, я понял, когда вместо привычной горьковатой сладости чёрного шоколада по языку, по нёбу и губам разлилась совершенно неожиданная, выбивающая дух и слёзы, острота.
Однажды мне уже приходилось испытывать нечто подобное. Давно, ещё на Пределе, когда во время одного из походов мы доверили ужин южанину Граю. Рис с дичью, который он приготовил, источал такой аромат, что мы чуть языки себе не проглотили. Я смотрел на довольно небольшой котелок и заранее сожалел о том, что этой божественной еды всегда будет мало.
А затем я съел одну ложку и в тот же миг мой рот наполнился первозданным пламенем. Сознание моё внезапно стало чистым-чистым и ясным-ясным, я шумно выдохнул, по-рыбьи широко распахнув глаза и захрипел, потянувшись к стоявшему у моих ног бурдюку. Никогда в жизни тепловатая вода с привкусом кожи и железа ещё не была такой вкусной! Это была амброзия! Нектар!
Впрочем, Айерти позже клялся, что в поилку лошадям какая-то сволочь налила живой воды из сказочного источника и что впредь он только оттуда и станет пить. А ещё обзаведётся собственной флягой, в которой будет носить не виски, потому как на товарищей в трудную минуту нет никакой надежды.
И только зараза Грай посмеивался и наворачивал рис.
– Ребята, простите меня, Предков ради. Я всё пытался вспомнить, что мне мама о перчиках говорила: которые острее, красные или зелёные. Теперь вижу, что красные. Я только три самых-самых маленьких добавил! Думал, нормально получится. Ребят. Я не специально! В следующий раз вкуснее будет!
Но к кухне его больше никто не подпускал, само собой.
Особенно после того, как утром народ сходил по нужде. Оказывается, проклятые перчики горят не только на входе, но и на выходе. И честно: даже не знаю, когда хуже.
«Поцелуи» лисички не обладали пламенностью риса из моей военной юности, но жгучими она их неспроста назвала.
– Перестаралась? Перец слишком острый? – уточнила она, всматриваясь в моё покрасневшее лицо. – Мне казалось, он достаточно крупный, не должен бы. В кладовой, кажется, оставалось молоко, если оно не успело испортиться. Или сыр. Это поможет.
– Нормально, не надо ничего, – прохрипел я, и взглядом выбрав сердечко, на котором было поменьше красных точек жгучего перца, отправил ещё одну конфетку в рот. – Не ожидал просто. Очень вкусно. Правда.
В корзинке оставалось ещё штук десять конфет. Угощу Даккея, если он таки решит приехать. И бургомистра. И Джоне тоже подсуну одну за то, что выжил меня из моего собственного замка.
