– Господину понравится всё, что имеет приличный градус и не сделано из шиповника. Неси. И скажи Генри, что я щедро оплачу угощение.

– Слушаюсь, Мэтр Алларэй.

– Я буду в кабинете.

– Конечно.

– И, Джейн!

– Да?

– Я бы поужинал.

– Посмотрю, что осталось на кухне, – кивнула она. Золотая женщина! Понятливая, верная, лишних вопросов не задаёт, в мою спальню подкопы не роет... Не будь она так предана Магде, забрал бы её себе!

К ужину мне подали холодную копчёную утку, кусок пирога с почками и половину графина того самого пойла от Генри.

– Виски для господина, – проворчал он, вручая мне этот напиток богов с таким видом, словно отдавал своё единственное сокровище.

– Генри, дружище, не стоит корчить такие трагические рожи, – ухмыльнулся я. – Тебе не идёт. Я завтра же распоряжусь прислать тебе взамен этого… – Тряхнул посудиной, удобно перехватив её за горлышко, – целый бочонок.

Генри зыркнул из-под мохнатых бровей и уныло согласился:

– Как господину будет угодно.

– Именно так. Ступай.

Старый слуга, доставшийся мне вместе с домом, ушёл, а я отыскал в осиротевшем баре – Магдалена и в самом деле избавилась от всех напитков, оставив лишь бутылочку домашнего ликёра, – пузатый стакан для виски, и вынул из графина пробку. И тут же комнату заполнила совершенно невероятная вонь. За те семь секунд, которые я потратил на то, чтобы открыть окно, мой нос успел различить нотки потного тела, грязных носков, стойкого перегара и, пожалуй, даже кошачьей мочи.

Вернув пробку в горлышко графина, я негромко рассмеялся. Да уж, погорячился ты, Бред, заверяя Джейн, что согласен на всё, лишь бы только не ликёр из шиповника…

Проветрив комнату, я растопил камин, подтащил кресло поближе к огню и, взяв одну из книг, что сам в этом доме и оставил, с головой окунулся в историю рыцаря Северина, совершившего ряд подвигов, спасая прекрасных дам от драконов и прославляя имя своего короля. С детства люблю приключенческие романы.

Магдалена вернулась вскоре после одиннадцати. Счастливая, взъерошенная, помолодевшая лет на десять. Я и до этого-то был рад за неё, а сейчас окончательно убедился, что за её показным цинизмом и нарочитой грубостью, с которой она говорила о своих чувствах к состоятельному жениху, точнее к состоянию его кошелька, скрывалось что-то гораздо более глубокое.

– Ликёр пьёшь? – впорхнув в кабинет, прощебетала она. – Оставь его Юджину. Я уволокла с ужина бутылку отменного шампанского и портвейн. – Потрясла перед моим носом миниатюрным ридикюлем, где, как я полагаю, было магическое дно. – Сейчас переоденусь в домашнее и вернусь. Не начинай без меня.

Свой выбор я остановил на портвейне. Рыжевато-коричневый напиток загадочно искрился в моём бокале, переливаясь всеми оттенками золотого, и кружил голову терпким ароматом.

– Не дождался меня! – проворчала Магда, падая во второе кресло, которое я также придвинул поближе к огню.

– Ни глотка не сделал, – ответил я, отставляя свой бокал, к которому я и в самом деле не прикоснулся. – Тебе налить?

– Лучше шампанского. У бургомистра сегодня весь город собрался. Видел бы ты, с какой физиономией нас с Юджином встретила леди Персефона. А уж когда мой жених объявил о своих намерениях… – Она звонко рассмеялась. – Предками клянусь, давно я так не веселилась! Впрочем, я не об этом хотела поговорить.

Внезапно Магдалена подалась вперёд и ласково провела рукой по моей скуле. И я тут же встревожился.

– Магда, у тебя всё хорошо?

– У меня всё будет хорошо, – заверила она и добавила с задумчивым видом:

– Когда я удостоверюсь, что ты попал в надёжные руки.

– Ты о чём, прости?

– О новой любовнице! Ты же ведь совершенно не разбираешься в женщинах!

Я в этом вопросе придерживался несколько иного, скажем прямо, даже противоположного мнения, и именно поэтому спорить с Магдаленой не стал. Уж кому, как не мне, знать, что если эта женщина что-то вбила себе в голову, то от своего ни за что не отступится.

– Найдёшь себе какую-нибудь вертихвостку, и она обязательно ославит тебя на всю Империю, – продолжила Магда. – Помнишь скандал вокруг Виктора Ронсли? А Урбан Тик? А бедняга Томас Данн? Его любовница даже дагеротипы в газетный листок продала!

Все перечисленные Магдой мужи были членами правительства. И Лаклан Освободитель после череды скандалов, обрушившихся на столицу в прошлом году (честное слово, прямо эпидемия какая-то была), устроил грандиозную чистку. Его величество всегда был сторонником семейных ценностей и традиций, а уж после того, как мужа его средней дочери поймали в спальне одной из фрейлин, на тему прелюбодеяния при нём даже шутить, нет, даже думать запрещалось!

Страшно сказать, он хотел даже бордели закрыть, чего не случилось даже четыреста лет назад, когда на Аспонском троне сидел Иероним Безгрешный.

Так что в чём-то Магдалена была права. В опалу в случае скандала меня не отправят, и с должности не сместят, а вот на близких отыграться вполне могут. А у меня всё-таки зять на императорской службе, и сестра в БИА лекции читает… Поэтому осторожность превыше всего!

– Нет, Бред, что ни говори, а нынешняя молодежь какая-то беспринципная, совершенно никому нельзя верить, – делилась своими мыслями Магдалена. – Особенно молодёжь столичная. Слышал про Салливана Туга?

– А что с ним? – Я нахмурился, пытаясь сообразить, о ком именно говорит моя приятельница. – Он имеет какое-то отношение к мастеру Тугу?

– Имеет. Налей мне ещё шампанского, будь добр. Благодарю. Салливан – один из наследников мастера Туга. Его правнук, если быть более точной. Основное-то имущество у нашего старика в столице было. Говорят, там речь не о тысячах, о миллионах идёт. Сыновей у него двое, внуков несколько. Один, вроде как, даже был замечен среди императорских стряпчих, а туда абы кого, сам знаешь, не берут… Но знаешь, как говорят, в семье не без урода. У Тугов этим гнилым яблочком оказался Салливан. Правнук нашего мастера. Несколько лет назад он из Кадетского корпуса со страшным скандалом вылетел. Никто толком не знает, что там случилось, но, говорят, будто он кого-то ограбил. Вроде даже женщину, жену директора корпуса. Но, может, врут. Так или иначе, дело замяли, а самого паршивца на задворки Империи отправили. Подальше от глаз Его величества.

Она прервала рассказ, чтобы сделать глоток шампанского, а я не смог удержаться от насмешки:

– Магда, во имя Предков! Откуда ты всё это знаешь? Никогда не думал, что ты любительница сплетен.

– Балбес! – Она шутя стукнула меня ладошкой по коленке. – Я просто регулярно читаю светскую колонку в местном газетном листке и не гнушаюсь «Имперским вестником»… На чём я остановилась? А! Вспомнила! Скандал! Салливан даже в Фархесе сумел встрять в историю. Судится из-за наследства с местной булочницей. Ему дед полгорода оставил, а он упёрся, как баран, в дом, который старик на эту девицу переписал… Мадейлин Тауни. Слышал, может? Сплетни о ней по городу ходят разные. Одни говорят, что она у мастера не только кофейню в аренду снимала, но и половину спальни заодно. Хотя вряд ли старик, в его годы-то, был способен на что-то большее, чем похотливые взгляды… Я лично думаю, что она как раз с правнуком роман крутила. И не кривись, об этом даже в газетном листке писали.

– Мусор это, а не листок, – проворчал я, – если в нём чужое нижнее бельё полощут.

– Может и мусор, – легко согласилась Магдалена. – Но людям нравится. И я не стану их за это осуждать. В нашей провинции любой скандал развлечение, а уж любовный – предел мечтаний. Понимаешь?

– Нет. – Я отставил бокал и потянулся, разминая плечи. – С Мадейлин Тауни я немного знаком. Она нам выпечку на кухню поставляет. Хорошая девушка. Приятная.

– Да? – Магда глянула, как мне показалось, с торжеством. Ну, или меня накрыло портвейном после ликёра из шиповника. – Ты в самом деле так считаешь?

Я кивнул.

– Тогда, несомненно, не откажешься ей помочь! – Мечтательно закатила глаза. – Малыш, это будет такая романтическая история! Ты спасёшь эту прекрасную булочницу, и она уже не сможет тебе отказать. И точно никогда не предаст. Идеальная любовница! Даже лучше, чем я.