В салоне он убил еще трех песочников и сломался. Что тут происходит? Он ничего не понимал...

Потом он вспомнил о единственном человеке, который мог это объяснить. Он снова подошел к аппарату связи, шагая в спешке по песочникам, и горячо молился, чтобы аппарат был исправен.

Когда Яла Во отозвалась, Кресс уже полностью сломленный рассказал ей все.

Она позволила ему говорить. Она не прерывала его. Ее лицо было лишено какого-либо выражения. Она только слегка опустила брови вниз.

— Я должна вас там оставить,— сказала она, когда он кончил.

Кресс зарыдал.

— Вы этого не можете сделать... Пожалуйста. Помогите мне. Я вам заплачу...

— Я должна, но я этого не сделаю.

— Спасибо,— сказал Кресс.— О, спасибо.

— Тихо, слушайте меня. Все это ваших рук дело. Песочники, к которым хорошо относятся, являются только ритуальными, придворными воинами. Вы же их, пытками и голодом, превратили во что-то иное. Вы были для них богом, и вы их сформировали так, как хотели. Матка в вашем подвале больна, она постоянно страдает от раны, которую вы нанесли ей. Вероятно, она сошла с ума. И ее поведение... необычайно, странно...

Вы должны как можно скорее оттуда бежать. Песочники не мертвы, Кресс. Они усыплены. Я говорила вам, что когда они вырастут, их экзоскелет отваливается. Обычно, это происходит значительно раньше, я никогда не слышала о песочниках, которые бы в насекомоподобной фазе достигали таких больших размеров. Это вероятно, один результат того, что вы искалечили матку. Но это уже не важно. Важно то, что за изменение с ними сейчас происходит. Понимаете, матка по мере своего роста становится более тонким, более гордым, более амбициозным. Воины в панцирях пригодны только при ее не больших размерах и разуме. Потом ей понадобятся лучшие слуги, тела которых обладали бы большими возможностями. Вы понимаете, все движущиеся особи выйдут из куколок, и это будет уже новый вид песочников. Не могу точно сказать вам, как они будут выглядеть. Каждая матка сама определяет их внешний вид, приспосабливая к своим нуждам и желаниям. Однако, они наверняка будут двуногими с четырьмя руками и большими ладонями, пальцы которых будут расположены друг против друга. Они будут способны конструировать сложные машины и пользоваться ими. Отдельные песочники не будут обладать разумом. Но зато матка будет очень, очень умна.

Кресс смотрел широко открытыми глазами на заполняющее экран лицо.

— Ваши рабочие,— сказал он с усилием.— Те, которые уже здесь были... которые устанавливали террариум...

Яла Во снизошла до бледной улыбки.

— Шейд,— сказала она.— Шейд — это песочник.

— И вы продали мне его... его детей. О...

— Не говорите глупостей. Песочник в первой стадии больше похож на сперматозоид, чем на ребенка. В естественных условиях войны контролируют их число, их размножение. Только один из ста достигает второй стадии. Только один из тысячи — третьей и последней, становясь таким, как Шейд. Взрослые песочники не оделяют маток специальным расположением. Их слишком много, а воины становятся вредителями.

Она вздохнула.

— А весь этот разговор занимает время. Белый песочник вскоре придет в себя. Вы ему не нужны, а он вас ненавидит и очень голоден. Эта перемена требует очень много сил, как перед этим, так и потом матка должна иметь огромное количество продовольствия. А следовательно вы должны немедленно исчезнуть. Вы понимаете?

— Я не могу,— простонал Кресс.— Мой глиссер уничтожен, ни одним из оставшихся я не могу воспользоваться. Вы можете за мной прилететь?

— Да, я могу, мы тут же вылетаем. Вдвоем. Но до вас двести километров, а кроме того, мы должны взять оснащение, необходимое для того, чтобы покончить с этими дегенерировавшими песочниками, которых вы сами создали. Вы не можете нас там ждать. У вас есть ноги. Используйте их. Пожалуйста, идите на восток, как можно точнее на восток. И как можно быстрее. Те окрестности почти полностью пустынны. Мы найдем вас легко, вы поняли?

— Да,— сказал Кресс.— Да, да.

Она отключилась и Кресс быстро пошел в сторону дверей. Был уже на половине дороги, когда услышал какой-то звук, что-то лопнуло и захрустело. Один из песочников раскрылся, из щели высунулись четыре маленькие, измазанные розовато-желтой жидкостью ручки и начали разрывать мертвую кожу. Кресс побежал.

Он не принял во внимание жару.

Холмы были сухими и скалистыми. Кресс бежал так быстро, как только мог, быстрее подальше от дома. Он бежал, пока не заболели ребра. Он не мог схватить дыхание. Потом он пошел, но как только немного отдохнул, снова бросился бежать. Почти час он шел и бежал попеременно. Шел и бежал под палящими лучами солнца. Он обильно потел и жалел, что не взял с собой немного воды. Постоянно смотрел на небо в надежде, что увидит ВО и Шейда, прилетевших ему на помощь.

Он не был создан для таких путешествий. Было слишком жарко и сухо, а у него была слабая кондиция. Но он шел вперед, гонимый воспоминаниями того дыхания, там в подвале, и мыслью с снующих там маленьких чудовищах, которые наверняка расползлись по всему дому. Он надеялся, что ВО и ШЕЙД смогут с ними разобраться.

У него были свои планы, касающиеся той пары. Он решил, что это их вина. И они за это должны поплатиться. Лиссандры уже не было, но он знал других, которые занимались тем же ремеслом. Он отомстит. Он клялся себе в этом десятки раз, потея и напрягая силы, чтобы идти точно на восток.

По крайней мере у него была надежда, что это Восток. Он не умел точно определять направление, а кроме того он не помнил, в какую сторону убегал вначале, когда его охватила паника. Однако он с того времени старался следовать совету ВО идти в сторону, которая по его мнению была востоком.

Бегство продолжалось уже несколько часов, а помощь все еще не приходила. Кресс стал сомневаться, что это восток.

Когда прошло еще несколько часов, он испугался. А если ВО и ШЕЙД не смогут его найти? Он умрет в этой пустыне. Он не ел уже два дня. Он слаб и испуган. Горло одеревенело от жажды. Вскоре он не сможет идти дальше — солнце склонялось к западу, а в темноте он совсем потеряется. Почему они не появляются? Возможно, их съели песочники. Страх снова вернулся к нему, наполнил его, а вместе с ним пришли ужасная жажда и голод. Но он все еще шел. Спотыкался. Два раза упал. Во второй раз он поранил себе руку о камень и из раны полилась кровь. Он сосал ее, беспокоясь о возможной инфекции.

За его плечами солнце коснулось горизонта. Стало немного прохладнее, Кресс был за это благодарен. Он решился идти до тех пор, пока не наступит полная темнота, а потом где-нибудь устроиться на ночь. Он уже достаточно далеко, чтобы опасаться песочников. А ВО и ШЕЙД наверняка найдут его, как только рассветет.

Когда он взошел на вершину очередного холма, он увидел перед собой очертания здания. Оно не превосходило его дом, но этого было вполне достаточно. Он означал крышу над головой, безопасность. Кресс крикнул и побежал в его направлении. Еда и питье... Он должен что-то съесть. Уже сейчас чувствовал вкус мяса. Он сбежал с холма, размахивая руками и крича. Было уже почти темно, но он разглядел фигурки, играющих возле дома детей.

— На помощь,— крикнул он.— Эй, на помощь!

Они побежали в его сторону. Кресс внезапно остановился.

— Нет... О, нет...!

Он отступил на несколько шагов, поскользнулся на песке, встал и попробовал убежать.

Они легко поймали его. Были страшными маленькими чудищами с выпученными глазами и оранжевой кожей. Он пробовал вырваться — бесполезно. Они были маленькими, но у каждого четыре руки, а у Кресса только две.

Они понесли его в сторону дома. Это было мрачное и бедное здание, слепленное из уже осыпающегося песка. Но двери в него были довольно большие. И темные. И дышали. Это было страшно, но не вырвало из горла Кресса вопля страха. Он закричал, когда увидел детей, которые выползали из дому и хладнокровно смотрели на него, когда он миновал их.