Но оказывается, ее взяли по приказу! Словно она была племенной свиноматкой. Игрейния заводилась все сильнее и наконец довела себя до белого каления. Шли часы. Со двора доносился привычный лязг оружия. Уже солнце склонилось к закату, и небо начало темнеть.

Она не пошла в зал – вызвала с кухни Гарта и попросила принести ужин и ванну. А когда все было готово, нарочно ждала, чтобы вода остыла – надеялась, что прохлада утихомирит возмущенный дух. Но ярость не прошла, только замерзло тело.

Когда поздно вечером возвратился Эрик, Игрейния сидела скрючившись перед камином в самом простом из своих платьев. Она чувствовала его пристальный взгляд – ее отсутствие за столом не осталось незамеченным, и кто-нибудь наверняка успел доложить вождю, что его жена весь день вела себя необычно.

Эрик обошел ее и привалился к камину.

– Ты почему такая мрачная, Игрейния? Не появилась на ужине, проигнорировала общество врагов. Погрузилась в уныние…

Она вскочила. Шотландец стоял слишком близко, а она дошла до такой точки кипения, что больше не могла сидеть. Отошла в сторону и, сжав кулаки, в упор посмотрела на него. Да, у Эрика привлекательное лицо и красивое, мускулистое тело, но это только подлило масла в огонь ее ярости. Она презирала себя за то, что не могла вспомнить то время, когда Эрик казался ей всего лишь разрушающим привычный мир варваром. И еще ее злило, как холодно он на нее смотрел. Что бы ни говорил шотландец, она не была ему безразлична.

– Я узнала, что ты спал со мной по приказу короля. – Она говорила тихо, но в голосе ее был яд.

Эрик оценивающе посмотрел на жену и удивленно изогнул бровь. Чувствовалось, что ее гнев его совершенно не трогал.

– А какая тебе разница?

Игрейния не стала отвечать на его вопрос и вместо этого возмущенно воскликнула:

– Я ни за что не стану вынашивать твоего ребенка! Не позволю, чтобы ты или твой король пользовались мной как маленьким, но веским аргументом в вашей проклятой войне!

– Не смеши меня, – буркнул шотландец.

– Что значит – не смеши?

– Во-первых, король не может мне приказать ничего такого, что я сам бы с радостью не сделал.

– Во имя чести и славы Шотландии? – перебила его Игрейния.

– И во-вторых, – продолжал вождь как ни в чем не бывало, – ты не такая уж страшила, чтобы я отказался.

– Не такая страшила! – задохнулась она, и злые слезы брызнули из ее глаз. – Не такая страшила! Да чтоб ты знал, я выдержала все это только потому, что каждую ночь представляла на твоем месте Афтона! А от тебя всегда мечтала избавиться! Не надейся, я не стану вынашивать твоего ребенка!

– Я думаю, ты уже носишь под сердцем моего сына. Значит, Ровенна успела поговорить и с ним. Ну еще бы! Они же такие близкие знакомые!

– Это тебе глухонемой нашептал? – Игрейния яростно помотала головой. – Бред! Нет никакого сына и никогда не будет!

– Грегори еще ни разу не ошибался, – пожал плечами Эрик.

– Даже если и так, ребенок не родится!

Игрейния подумала, что шотландец сейчас ее ударит. Но он так и остался стоять у камина и лишь холодно заметил:

– Я не верю, чтобы ты решилась убить своего ребенка. И из окна не выпрыгнешь – слишком для этого труслива.

– Он ошибается! – бурно возмутилась Игрейния. – Так и передай своей Ровенне: он все врет!

– А почему это я должен что-то передавать Ровенне?

– Ну как же: вы же с ней постоянно общаетесь. Она твоя близкая подружка и его уста.

– Тебе не нравится, что Ровенна – мой друг?

– Можешь болтать с ней сколько угодно! Не исключено, что Грегори прав. Наверняка прав, ведь он ясновидящий. Так что ты свой долг выполнил – король будет доволен!

Эрик подошел к ней вплотную. Игрейния отступила на шаг. Она напоминала загнанную в угол кошку, которой оставалось только шипеть и выпускать когти.

Шотландец притянул ее к себе.

– Глупышка! Если бы ты мне не нравилась, сам Господь Бог не заставил бы меня уложить тебя в постель.

– Я сомневаюсь, что ты веришь в Бога.

– Смехотворный аргумент.

– Пусть так. А теперь дай мне пройти, – упрямо потребовала она. – Ты выполнил свой долг и перед страной, и перед своим королем.

– Не забывай, ты – моя жена.

– Твоя жена лежит в подвале. А я – всего лишь частица твоей борьбы за свободу.

– Часть целого – в этом ты права.

– Ты хочешь принудить меня остаться при тебе?

– Мадам, я не люблю никого принуждать.

– Тогда позволь мне уйти.

Прежде чем Эрик успел ответить, в дверь громко постучали. Шотландец бросил на Игрейнию взгляд, который дал ей понять, что разговор еще не окончен, и пошел открывать.

На пороге стоял Джейми. Он что-то начал говорить, но Эрик вытолкал его в коридор и плотно закрыл дверь. Игрейния с тревогой ждала его возвращения.

Через минуту дверь отворилась. Шотландец держал руки за спиной.

– Обнаружилось забавное послание, – начал он.

– Да? – У Игрейнии упало сердце. На нее так подействовали слова Ровенны, что она совсем забыла, что ей следовало срочно найти Дженни и сжечь письмо Эйдана. Она поняла, что гнев ей дорого обойдется. Служанка сохранила письмо, и его нашли. Эрик вынул руку из-за спины. В нем был свиток.

– Откуда оно? – резко спросил шотландец.

– А что это такое? – попыталась отвертеться Игрейния. Но он слишком хорошо ее знал и сразу понял, что она лжет. – Ты прекрасно знаешь, что это такое. Каким образом ты умудрялась пересылать секретные депеши брату?

– Клянусь, я этого не делала!

– Но вот от него ответ! И еще: кто-то сообщал противнику о наших перемещениях и системе обороны замка.

– Пусть здесь Шотландия, и, как ты утверждаешь, люди млеют от восторга перед вашим королем, но не забывай – до того как вы захватили Лэнгли, замок был в руках верного Эдуарду человека.

Эрик внимательно посмотрел на жену, повернулся и вышел. Игрейния услышала, как уже за дверью он приказал Джаррету:

– Смотри, чтобы она носу из комнаты не высовывала!

Шаги по коридору, затем по лестнице. Голоса в зале. Вождь собирал людей. Они обсудят письмо. Выработают новую стратегию. И начнут искать предателя.

Игрейния нервно расхаживала по комнате, размышляя, чем все это может кончиться. Эрик ей не верит. Не верит, что не она написала Эйдану. Но в то же время он знал, что среди них завелся предатель.

Дженни надо было остановить. Однако Игрейния этого не сделала.

Как теперь поступит шотландец? Он уверен в одном – необходимо пресечь утечку информации из замка. Игрейния похолодела и тут же вспотела от жара: на протяжении многих веков пытка развязывала языки – хоть мужчинам, хоть женщинам.

Надо предостеречь Дженни. Предупредить, что шотландцы знают, что за ними шпионят. Иначе они вычислят служанку.

А если спросят ее? Придется отвечать так: мол, она думала, что Дженни просто треплется от обиды. Но когда служанка исчезла, догадалась, что именно она передавала информацию.

Игрейния подбежала к двери и распахнула ее. В коридоре, прислонившись к стене и сложив на груди руки, стоял Джаррет. Он ничего не сказал, только подозрительно посмотрел на пленницу, словно та, хоть и сидела за решеткой, была опасной для всех бешеной собакой.

Она вернулась к себе и закрыла дверь. И несколько часов кряду металась по комнате и в конце концов совершенно выбилась из сил.

Она легла в постель, но сон не шел. Ее одолевали невеселые мысли. И наконец она закрыла глаза.

Проснулась Игрейния как от толчка. Оказалось, что уже наступило утро и воздух в комнате был пронизан золотистыми лучами. Она огляделась, пытаясь обнаружить признаки того, что приходил Эрик и спал рядом с ней. Но нет – его не было здесь ночью.

Тогда она встала и решила спуститься в зал. Но в коридоре дорогу ей преградил сменивший Джаррета Ангус.

– Мадам, вам не разрешается покидать комнату, – сказал он, и в голосе его слышалось сочувствие.

– Могу я видеть отца Маккинли? – спросила Игрейния.

– Его нет.

– А где же он?