ГЛАВА 15

Мы скакали по опустошенной земле. Никаких признаков тех, кто держал осаду нашего убежища из менгиров, даже следов на земле не осталось. Но я чувствовал, что за нами продолжают следить, что пустота вокруг — всего лишь короткое затишье…

Люди Эфутура ехали позади, а рядом, как я не отговаривал ее, — Дахаун. Перед нами лежали западные горы, и где-то там впереди был проход между двумя мирами…

Мы почти не разговаривали — за всю дорогу обменялись лишь несколькими незначительными словами, фразами. Дахаун иногда показывала мне некоторые ориентиры, по которым легко найти путь. Она была убеждена, что я обязательно вернусь и мне пригодится знание дороги. Но по мере того, как приближались горы, моя уверенность таяла. Я уже не понимал, почему я выбрал для себя такой путь. Я уехал тайком, не разбудив Каттею и Кемока — их жизни не должны подвергаться той опасности, что поджидает меня.

На ночь мы расположились под деревьями, которые хотя и не были такими красивыми и высокими, как те, что росли в Зеленой Долине, но были одной с ними породы, а значит, от них исходило добро. На этот раз никаких снов я не видел — а может быть просто не запомнил… — но утром я еще сильнее поверил в то, что мне предназначено идти вперед. Дахаун ехала справа от меня и что-то тихонько напевала — и ей отвечали изумрудные птицы, а возможно фланнан в облике птицы. Она посмотрела на меня краешком глаз и улыбнулась.

— У нас тоже есть свои разведчики, воин. Они хорошо справляются со своими обязанностями. Скажи мне, Киллан, что движет тобой? Почему ты решился на это?

Я пожал плечами.

— Надеюсь, мне удастся найти тех, кто пойдет за мной.

— Ты уверен, что на твой зов откликнутся?

— Я постараюсь их убедить. Стражи Границы, которых я знаю, остались без земли и крова. В Карстене их объявили вне закона, и они бежали, прихватив с собой лишь оружие. Их мечи могут послужить вашей земле.

— Эти воины, должно быть, сильно отчаялись, если поддадутся на твои уговоры. Впрочем, большинство людей ищет место, где можно пустить корни и посадить свое дерево. Но ведь вместо покоя их ждет здесь новая война. Да… ты руководствуешься в данном случае лишь догадками, а это вещь ненадежная.

Я не смотрел на Дахаун. Я не хотел спорить с ней, и чем ближе был час расставания, тем сильнее я сомневался в собственном предназначении. Почему я? У меня нет дара слова и убеждения, нет особых заслуг на полях сражений. Почему я взвалил на себя непосильную задачу?

— В этом твое предназначение… — Она читает мои мысли? Я смутился. — Ты поможешь нам выстоять.

— Конечно! Но справлюсь ли я?

— Если только избавишься от сомнений, — сдержано заметила она. — Удача сопутствует тем, кто верит в свои силы. И хотя дорога твоя не из легких, я верю, что ты справишься. Правда, я не знаю… — Она внезапно замолчала. Потом заговорила снова, словно торопилась сказать все, что хотела. — Я не знаю, какие силы смогут помочь тебе там, за горами. Но здесь ты оставляешь тех, кто желает тебе удачи. Мы сделаем все от нас зависящее. Если тебя настигнет беда, вспомни об этом. Я не могу ничего тебе обещать; то, за что ты взялся, неподвластно нашим силам. Но помни: я сделаю все возможное, чтобы прийти к тебе на помощь! О брате и сестре не волнуйся…

Потом она начала рассказывать о себе, о своей жизни — передо мной открылся ее мир, тот, в котором она жила до нашего появления в Эскоре. Казалось, она взяла меня за руку и провела по огромному залу своей жизни, позволила заглянуть в потайные комнаты своей души… Из таинственной властительницы неких сил она превратилась просто в девушку, какой была моя сестра до того, как ее забрали у нас колдуньи, задумав переделать на свой манер. Потом Дахаун захотела услышать мои воспоминания. Я рассказал ей об Эстфорде, о нашей жизни там, о тех трудных годах, когда мы с братом несли службу на границе. И от того, что мы поделились с ней самым сокровенным, личным, я успокоился.

— Ах, Киллан Трегарт, — воскликнула она. — Мы ведь понимаем друг друга. Тебе тоже нравится это?

Я почувствовал, как кровь прилила к моим щекам.

— Я не могу спрятать от тебя свои мысли, леди… — мой голос сорвался.

— А разве это нужно делать? — улыбнулась она. — Ведь с первой минуты нашего знакомства все было ясно.

Она произнесла то, о чем я подумал. Меня охватил жар, я хотел сжать ее в объятиях. Но нужно держать себя в руках, я не смею… Надо сосредоточиться на предстоящем…

— Да! Да! Да! — воскликнула она. — Но только будь осторожен, и расскажи мне подробно, как вы шли сюда! Какой дорогой ты пойдешь?

Я вспомнил наш путь во всех деталях.

— Там ты будешь пешим, — Дахаун настраивала меня на те трудности, что поджидали впереди.

На мне был шлем и кольчуга Кемока, его стрелы — мой собственный меч и стрелы остались на островке. Да, я буду без лошади, почти без оружия…

— Для нас это будет испытанием — проверить, как можно проникнуть через горы, — Дахаун вскинула голову и запела. Горы были совсем близко. Зеленая птица пролетела над нашими головами. Она прощебетала что-то в ответ на пение Дахаун и взмыла высоко в небо, взяв курс на запад. Мы наблюдали за ней, пока она не скрылась из вида. Но Дахаун и после этого продолжала смотреть в ту сторону. Наконец она радостно воскликнула:

— Там нет барьера! Она над проходом. Посмотрим, сможет ли она сделать еще что-нибудь.

Наступил тот момент, когда мне пришлось спрыгнуть с Сабры, Дахаун и ее слуги остались в седлах. Дахаун молча проводила меня взглядом, потом подняла руку, как при первой встрече с Каттеей, и начертила в воздухе какой-то знак. Он ослепил меня — черты ее лица снова стали расплывчатыми, изменчивыми…

Я поднял руку, стиснул кулак, потом развернулся и начал взбираться на вершину, зная, что лучше не оглядываться, не медлить, иначе уверенность пропадет, а удача, как сказала Дахаун, сопутствует только тем, кто верит в свои силы.

Я ни разу не оглянулся; лишь добравшись до долины деревьев, по веткам-стволам которых мне предстояло пробираться, я обернулся, чтобы запечатлеть в памяти эту землю, словно перед ссылкой в неведомое. Я не чувствовал себя таким оторванным от чего-то родного, когда покидал Эсткарп. Но туман закрыл пеленой все, что лежало за моей спиной. Я ничего не увидел, но даже обрадовался этому. Ночь я провел в горах, а с рассветом начал спускаться вниз там, где мы вели ничего не видевшую Каттею. На этот раз все оказалось намного проще, потому что мне приходилось думать только о себе. Однако пробираться дальше пешком не хотелось. Я задумался. Те, кто мне нужен, могут быть все еще в том лагере, где я оставил их, когда помчался на зов Кемока. Но прошло столько времени, что все могло измениться.

К фальконерам лучше не обращаться. Они живут обособленно, поставляют наемников для Эсткарпа и моряков для салкаров. Они привязаны к своим горам, у них свои устоявшиеся традиции и обычаи. В Эскоре для них не найдется места.

Салкары не представляют себе жизни без моря, они никогда не променяют его на то место, где не бушует шторм, не бьются о берег волны. Значит, вся надежда только на представителей Древней расы, которых вытеснили с юга. Лишь немногие из них просочились в Эсткарп, остальные скитаются вдоль границы, пытаясь отомстить за ту резню, что учинили в Карстене их враги. С тех пор прошло уже четверть века, но они не забыли ужасных дней. В Карстен дорога для них закрыта. Они это понимают. Но если я предложу им пойти со мной на новые земли, прихватив с собой мечи, они могут прислушаться к моим словам. Остается только найти их и не попасть при этом к тем, кто предаст меня в руки Совета.

Я забрался на тот выступ, с которого видел костры наших преследователей, и дождался ночи — впереди лишь темнота, но это вовсе не означает, что там нет патрульных. Выдумка Каттеи с торскими скакунами — какую службу она нам сослужила? Я вздрогнул. Колдовство — не мое оружие. У меня есть стрелы, разум и опыт разведчика. Утром посмотрим, на что я способен. Я поймал себя на том, что в последних лучах заходящего солнца ищу глазами птицу, которую Дахаун направила через горы. Что она сможет сделать для меня, я не знал, но ее присутствие означало бы для меня в ту минуту многое. Но среди птиц, обитающих на этой земле, я не увидел ни одной с изумрудным оперением.