Ходим мы по краю, ходим мы по краю. По краю горизонта событий. А если действительно, ближе — это прямо туда?

Туда, откуда никто не возвращался. Никто и никогда. Даже свет. Даже воспоминания.

— Ближе, — пробормотал я, глядя на призрачное сияние Упыря, охватывающего своей призрачной короной чёрную Гадюку. — Ну что ж, можно и ближе. Есть у меня одна идея…

— Капитан, — пробормотал Ублюдок. — Вот теперь вы меня теперь реально до усрачки пугаете.

— Команда, — произнес я. — Все по местам. Приготовиться к маневру.

Я вывел корабль из тени Гадюки и встал между астероидом и Черной Звездой.

— Сближаемся, — приказал я. — До предела.

Пацюк Игнатьевич лично провел маневр.

— Всё, — произнес он наконец. — Дальше нельзя. На пределе.

— Теперь, ждем, — произнес я.

Горизонт Событий — это не четкая граница, это область неопределенности. Но определить её все-таки можно. Это орбита над черной дырой, с которой корабль сможет уйти. И, кстати здесь эта орбита действительно ниже всего. Крошечный вектор притяжения Гадюки, а еще и Гуля, куда выше её, позволят удержать корабль в ручном режиме от необратимого падения на орбите, куда более низкой, чем другие доступные.

Ожидание не приносило результатов.

— Ладно, — произнес я. — Хочешь сделать хорошо, делай это сам. Я выхожу.

— Куда? — ошарашенно произнес док.

— Через шлюз, наружу, — усмехнулся я. — Пацюк Игнатьевич, держите высоту. Рассчитываю на вас.

— Долго не удержать. — пробормотал старый техножрец. — Маневровые на пределе.

— Я быстро, — бросил я.

Действительно, прав я, или нет — мы очень скоро узнаем.

И вот я снова один. Один на один с Упыпем.

— Ну. Ты как тут? — спросил я у него. — Всё жестишь? Добрее надо быть. И все к тебе сами потянуться.

Так как провернуть тот номер, что я задумал? Мне потребуется пять километров абордажного фала и второй или третий уже запас нервишек.

Ну, половим рыбку в черной дыре.

Потом я ощутил вибрацию в нагрудном кармане скафандра и вытащил из него бутылку с одной стороной, ту самую что засунул в карман уже очень-очень давно.

Жидкость внутри бутылки кипела, собравшись в пульсирующий ком в середине.

— Серьезно? — произнес я, глядя сквозь бутылку на блеск Упыря. — Ну, ладно.

Я прицепил бутылку к реактивному двигателю на конце фала. Просто примотал легендарной синей изолентой из аварийного набора скафандра.

— Ловись, рыбка, большая и маленькая, — пробормотал я раскручивая фал. Раскручивался он фигово, но полетел куда нужно, вытаскивая за собой собранное из карбоновых нанотрубок тело фала. А там и реактивный двигатель сработал и одной вспышкой мигом утащил фал за горизонт, где и потерялся из виду.

Говорят там направление превращается во время. Не представляю, на что это похоже, и в какое такое будущее летит тот конец фала.

По идее, я вообще не должен увидеть его ухода за горизонт.

И фал натянулся как струна.

Корабль вздрогнул, словно в нас снова влетел вольфрамовый снаряд.

А ещё, если принять за факт, что корабль с фалом сейчас находится в единой системе координат, то сейчас мы подписали себе смертный приговор, исполнения которого никогда не заметим…

Фал стянуло так, что если бы я мог услышать хоть что-то, мне бы башку разорвало акустическим импульсом. Если бы я попал под него, меня разрезало бы пополам.

Я сам увидел, как от невероятного натяжения карбон фала начал течь, словно жидкость. Если нас затянет следом за ним, то я просто не знаю, сколько мы так будем падать внутрь Упыря. Может ещё успеем состариться и умереть здесь, раньше, чем корабль разорвет приливными силами на элементарные частицы.

— Если ты там, — произнес я медленно вынимая ордынский катласс из-за спины. — Самое время потянуть за веревочку.

Я бросил тебе твою соломину. Хватайся за неё. У тебя минута. Не больше.

Или я отрублю фал.

Время пошло.

И когда я уже был готов перерубить фал, я увидел, как нечто ползет по нему в мою сторону. Скорее даже скользит вдоль фала с бешенной скоростью. Чёрный человеческий, скелет окутанный облаком раскаленного газа. Глазницы в черепе тлели застывающей лавой.

Даже не знаю, что я ожидал оттуда выловить. Не это.

Приближаясь ко мне, скелет наполнялся внутренними органами, сияющими, как серебро, окутался облаком нервной и кровеносной систем, а потом словно вполз в перчатку из стремительно разрастающихся чёрных мышц.

И вот она уже рядом со мной одетая в свет и сияющую металлом кожу.

Тёмная Богиня.

Из моего сна.

Она шагнула ко мне и прижав два пальца к своим ослепительным губам перенесла свой дистанционный поцелуй на прозрачное забрало моего шлема.

А потом горизонт событий просто одним рывком втащил нас в свое потустороннее ничто следом за фалом, в мгновение растянув корабль и все что было в нем в одну тонкую струю раскаленного газа длинной километров сто.

Меня растянуло в одну бесконечную линию из прошлого в будущее, а потом схлопнуло обратно, пересобрав в раздевалке на абордажной палубе, где я снова стоял одной ногой в скафандре, как уже со мной случалось. До всего этого.

Но в этот раз Темная Богиня оказалась со мной.

— Я верила в тебя. — произнесла она, поставив темную бутылку с одной стороной на полку, рядом с бездумно подпиравшей стенку Октавией. — И ты меня не подвел.

— Кто ты? — спросил я вынимая ногу из скафандра.

— Ты поймешь, если подумаешь, мой прекрасный принц — ответила она.

— Тёмные Адепты? — предположил я глядя в её чёрные, без радужки глаза.

Как две Гадюки. Как два Тёмных Двигателя. Как два Упыря.

— Я же говорила, — довольно ответила она.

Темный ласкающий бархат играл в её низком голосе. Её обнаженное тело покрывала застывшая металлическая жидкость, один в один — текучие гиацинтовые доспехи…

Или стоп. Или это они и были?

— Значит, ты одна из них. И всё это время, ты была там? — произнес я. — Как ты уцелела? Как ты не пропала там?

— Когда меня сбросили в капсуле с низкой орбиты экзекуторы Константина Второго, — произнесла богиня. — У меня была всего минута для спасения за горизонтом событий. И ничто бы меня не спасло, но я решила эту задачу. Я изобрела новую технику. Технику, основанную на тёмной энергии Черной Звезды. Техника коротких прыжков во времени. Я постигла её когда меня сбросили за горизонт событий. Такие короткие прыжки навстречу потоку времени возможны только в окрестностях чёрной дыры, там, где для этого континуум достаточно деформирован, где замкнутые времяподобные кривые складки отрезков времени предельно спрессованы как сложенный лист бумаги.

— Невероятно, — произнес я. — Охренеть.

И Темная Богиня улыбнулась мне.

— Это очень слабая техника. Всего минута. Но этого оказалось достаточно, чтобы уцелеть за горизонтом событий. Я непрерывно прыгала во времени, на минуту назад, фактически, оставаясь на месте, на самой грани полного разрушения.

— Так все эти игры со временем твоя работа? — уточнил я. — Все эти странные двигатели и бутылки?

— Последствия нескольких других техник, что я освоила в заключении за горизонтом событий, — подтвердила Богиня. — Я создала эту цепочку событий и карту сокровищ, чтобы привлечь искателей, среди которых рано или поздно оказался бы настоящий герой. Я непрерывно бросала вовне эти бутылки, как сигнал о помощи. Мне нужен был якорь близко, чтобы вырваться. Ты стал этим якорем. Я благодарна тебе. Проси, чего хочешь.

— Всего, чего захочу? — нахмурился я.

— Три желания, — улыбнулась Богиня. — Будем придерживаться традиций. Они — это наше воспоминание о будущем.

— О, я прям очень много могу придумать такого, что мне хочется, — нехорошо прищурился я.

— Но-но-но, — усмехнулась Богиня. — Я тебе не рабыня бутылки. Никакого умножения желаний, уничтожения Вселенной или влезания в головы Творцам.

— Ты и про них знаешь? — удивился я. — Ты можешь влезть к ним в головы?

— Для кое-кого из них я была самой музой, — усмехнулась Богиня. — Но это не для тебя, мой принц. Умерь аппетиты.