Тропа Чероки обязана своим названием отряду индейцев племени чероки, которые прошли по этому пути в 1848-1849 годах, направляясь к золотым залежам Калифорнии. Судя по сохранившимся записям, они, прежде всего, искали прибежище для своего народа, а уж потом — золото. Обнаружив, что суета «золотой лихорадки» им не по вкусу, чероки вернулись по той же Тропе.

Когда большая часть солдат, охранявших Перегон через всю страну, отправилась на Гражданскую войну note 1, часть пути от Ларами до Джулсбурга была заброшена из-за постоянных нападений индейцев, и дилижансы шли южнее, на Денвер, а потом по Тропе Чероки до Ларами.

В моем повествовании действие происходит в той части Тропы, которая идет на север от Денвера через Ла-Порт в Ларами. К северу от Ла-Порта находится свободно простирающаяся равнина, а старая станция в Вирджиния-Дейл сохранилась до сих пор. Разбойники действительно время от времени укрывались в естественных крепостях и горах холмистой западной части каньона Оуэл.

В некоторых речках вдоль этого пути индейцы чероки находили золото, и это стало одной из причин, вызвавших золотой бум в Колорадо.

Луис Ламур

К тому времени, когда дилижанс затормозил и лошади пошли шагом по долгому подъему, Мэри Брейдон была единственным бодрствующим пассажиром. По крайней мере, она так считала. Ничего нельзя было сказать о мужчине, лицо которого прикрывала черная шляпа. Несколько раз ночью Мэри видела, что он шевелится, и, судя по его движениям, было не похоже, что он спит.

Слабый серо-желтый свет просачивался через окна, засиженные мухами и покрытые пылью. Она выглянула в окно.

Из темноты уже начинали выступать округлые рыжие холмы. Похоже, это ее новый дом — твердая и бесплодная земля, монотонность которой нарушалась кое-где складками потрескавшегося известняка. Дальше, на восток, лежала цепь Скалистых гор, время от времени они виднелись над пологими холмами.

Кроме Мэри и ее дочери Пег, в дилижансе было еще четыре пассажира, сидящих в нелепых, неудобных позах — они пытались спать на местах, предназначенных исключительно для сидения.

Мужчина в черной шляпе, надвинутой на глаза, сидел в задней части дилижанса рядом с ней и Пег. До того как он заснул, Мэри успела рассмотреть его: это был худой, с орлиным носом молодой человек с ничего не выражающим, прямым взглядом и, видимо, никогда не улыбающимися глазами. На нем был темный поношенный пиджак, клетчатая рубашка, серые штаны и револьвер в застегнутой кобуре. Когда он переменил положение, она заметила второй револьвер, засунутый за ремень дулом вперед. К стенке кареты, рядом с ней, был прислонен новенький нарезной карабин. Мэри тотчас же узнала оружие, хотя плохо разбиралась в таких вещах. Она вспомнила, как был доволен ее муж, когда у него появилась возможность купить такое ружье, теперь оно лежало в ее свернутых постельных принадлежностях на верху дилижанса.

Напротив него сидел хорошо одетый молодой человек в костюме с клетчатой жилеткой. Когда он не спал, то все время пытался поймать ее взгляд. Выражение лица у него было наглое, самонадеянное.

В дилижансе ехал еще один мужчина — крепко сбитый, коренастый, с короткой бородой, одетый в готовый костюм. Слева у него тоже был револьвер, направленный дулом вперед. Единственной женщиной в дилижансе, не считая Мэри и ее дочери, была ирландка, девушка, всего на два-три года моложе Мэри.

Словно почувствовав взгляд Мэри, она открыла глаза и бросила взгляд на Пег, которая спала, положив голову на плечо Мэри.

— Хорошенькая у вас девчушка, мэм.

— Боюсь, она очень устала.

— Значит, вы проделали долгий путь?

— Мы из Вирджинии.

— Да ну? Это там, где воюют? Ну, та война между штатами, о которой только и говорят?

— Да, там. Мы уже ее повидали.

Пег заворочалась, села и потерла глаза.

— Мамочка? Еще долго?

— Нет-нет, еще чуть-чуть. Мы почти приехали.

Коренастый мужчина посмотрел на нее.

— Не ждите многого от Чероки, мадам. Станция эта — самая плохая на всей тропе. И как Бен Холлидей допустил такое! Совсем на него не похоже. — Он взглянул в окно и добавил: — Еда почти несъедобная, а Скант Лутер, станционный смотритель — подлый, грубый человек, почти все время пьян. Такой хорошенькой женщине не стоит даже и выходить из дилижанса.

Мужчина в клетчатом жилете наклонился к ней:

— Мы нигде не встречались? Определенно, вы похожи…

— Нет. — Тон ее был совершенно ясен. — Вы меня не знаете. Мы никогда не встречались.

— Но я…

Из-под полей черной шляпы послышался резкий, раздраженный голос:

— Слыхали, что сказала леди, мистер? Она сказала, что вы не встречались. Никогда.

Мужчина в клетчатом жилете вспыхнул от злости:

— Не думаю!..

— Вот это верно, мистер, не думаете. На вашем месте я бы начал думать прямо сейчас. Думать медленно и осторожно. В этих местах, если леди говорит, что она тебя не знает, так оно и есть. А кроме того, возможно, что она тебя и знать не хочет.

Мужчина собрался было дать ему резкую отповедь, но единственный серый глаз, который был ему виден, смотрел на него, как дуло револьвера. Лицо его замерло в гневной маске, и, интуитивно почувствовав неясную опасность, он промолчал.

Чуть повеселевший, понимающий взгляд коренастого мужчины встретился с глазами Мэри.

— Скант Лутер управляет самой плохой станцией на тропе, мадам, и водит компанию с плохими людьми. Постоянное пьянство и драки. Марк Стейси, начальник дорожного отдела, сказал мне, что Бен Холлидей хочет уволить Лутера, но ждет его замены.

— А он не сказал, кто займет его место?

— Да, мадам, сказал. Он нанял бывшего военного, майора М. О. Брейдона, из кавалерии. Вроде бы его списали из армии по инвалидности, и он искал работу.

Она встретилась с ним глазами.

— Я — миссис Брейдон. А также М. О. Брейдон. Майор был убит налетчиками несколько недель назад, и я займу его место.

Последовало удивленное молчание, а потом заговорила девушка-ирландка:

— Мэм, прошу прощения, но вы не понимаете, что говорите! Это не место для маленькой хорошенькой девочки! Подумать только! Вы, наверное, шутите, мэм!

— Отнюдь. Я говорю серьезно. У меня нет выбора. Сражение при Бул-Ран задело краем нашу плантацию. Строения все сожжены, а скот разбежался. Когда война закончится, мы вернемся назад, но сейчас мне нужно зарабатывать на жизнь.

— Скант Лутер — очень несговорчивый человек, — предупредил крепкий мужчина. — Большинство из нас уважает женщин, но Лутер почти все время пьян.

— У него не будет причины оставаться, когда я его уволю. Уверена, что мы спокойно уладим это дело.

— Посмотрим, мадам, — прокомментировал ее собеседник. — Мы подъезжаем.

Мэри Брейдон наклонилась вперед, чтобы получше видеть. Они ехали по дороге, пролегающей через небольшую, но красивую зеленую долину с редкими деревьями. Перед ними было скопление серых, хорошо знакомых с ветром и дождем зданий, загон для скота и еще деревья.

Когда они остановились у станции, дверь с шумом распахнулась, и появился большой неопрятный мужчина без пиджака.

— Здорово, Уилбур! Слезай и давай выпьем! Скажи пассажирам, пускай идут в дом!

— Мы опаздываем, Скант. Где смена лошадей?

— Не спеши, а то вспотеешь! Сейчас будут. Давай же, жратва на столе.

Уилбур Паттишаль сошел с козел.

— Скант, у нас нет времени. Пусть выводят упряжку прямо сейчас.

Лутер неспешно огляделся вокруг.

— Ну-ну, если ты так чертовски спешишь, пойди и приведи ее сам!

Несколько мужчин сурового вида стояли рядом, один, с бутылкой в руке, засмеялся.

Мэри Брейдон вышла из дилижанса. Все взоры обратились на нее. В руках она держала распечатанный конверт с письмом, который и вручила Уилбуру.