Многих зарубил в тот день Диомед, но еще больше врагов убил Тевкр, который, спрятавшись за великаном Аяксом, стрелял по троянцам из лука. Щит Теламонида прикрывал его от врагов, а когда Тевкр был готов стрелять, Аякс на мгновение убирал щит. Как только стрела срывалась с тетивы, Аякс снова закрывал Тевкра, давая ему возможность приготовиться к следующему выстрелу. Восхищенный результативностью его стрельбы Агамемнон пообещал дать Тевкру богатые дары после победы.
Лишь одного воина не смог поразить Тевкр — Гектора, хотя и много раз стрелял в спартанского царевича. Однако несколько раз он промазал, а когда хорошо прицелился и промаха не должно было быть, заслонил Гектора его возница, ценой своей жизни спасая вождя.
Тогда взбешенный Гектор оставил колесницу, с которой командовал войсками, и схватив с земли зазубренный камень, метнул его в лучника. Не спас Тевкра в этот раз щит Аякса, и снаряд угодил ему в ключицу. Хоть и выжил лучник, но бессильно повисла его рука, и не мог он больше сражаться.
Гектор же со своими бойцами пошел снова в атаку, и снова бежали ахейцы. На их плечах ворвались в лагерь троянцы, и дошел бой до самих кораблей. Лишь тут, когда отступать дальше было некуда, остановилось бегство ахейцев. Потеряв надежду победить самим, с криком и плачем взывали вожди и рядовые разбитого войска к олимпийцам, прося у богов защиты.
Не выдержали этого зрелища Гера и Афина, бросилась спасать своих любимцев, но заметил их Зевс и еще до того как богини достигли земли, явилась перед ними Ирида-вестница.
— Говорит вам так Молниевержец, — обратилась она к небесным воительницам. — Возвращайтесь назад, иначе со мной придется вам сразиться. Десятилетиями будете лечить вы следы от моих молний, если решите меня ослушаться.
Убедившись, что Зевс не оставит без наказания их вмешательство, вернулись богини на Олимп. Когда в свою обитель вернулся Кронид, напрямую спросила его Афина, доколе должна она смотреть на гибель любезных ее сердцу ахейцев.
Усмехнулся великий бог и ответил:
— Пока сын Фетиды не прекратит свой отдых и не возьмется снова за меч, будут одолевать троянцы, — и, усмехнувшись, добавил:
— Ты можешь как угодно сердиться, это не изменит мою волю.
На землю тем временем пала ночь, и бой завершился. Отвел Гектор своих воинов в поле прочь от заваленного трупами места сражения. В свете факелов стоял он в забрызганном кровью панцире на колеснице, сжимая в руках свою смертоносную пику, и в отблесках пламени, плясавших на медном жале, и золотых кольцах, украшавших древко, казалось оружие живым.
— Мы сегодня победили! Лишь темнота спасла захватчиков от полного истребления! Завтра с утра должны мы продолжить бой, а потому не вернемся мы в город, а разобьем лагерь прямо здесь. На заре мы обрушимся на Агамемнона и навсегда изгоним врагов с нашей земли!
Радостными криками ответили воины своему полководцу. Пригнали слуги из Трои скот, который споро разделали, и вскоре вокруг сотен костров пировали победители.
Выставил Гектор надежную стражу, чтобы ночью не смогли незамеченными сделать вылазку враги, но царило в ахейском лагере уныние, и не решились они выйти и атаковать.
В шатре Агамемнона собрались мрачные вожди на совет. Долго все сидели молча и, наконец, начал говорить ванакт. Был сам на себя не похож Агамемнон. Всегда надменный, прекрасно одетый и ухоженный, сегодня он напоминал горького пьяницу. Драгоценный плащ был смят, хитон чернел пятнами грязи и отчетливо пах потом. Сгорбившись и словно постарев на два десятилетия, сидел он у огня и боялся поднять глаза на царей. Потерял силу и его голос, некогда заставлявший трепетать тысячи воинов. Сломленный сегодняшним разгромом, готов был он смириться с поражением и, бросив все, возвращаться домой.
Однако не согласился с верховным правителем Диомед.
— Тебе Зевс даровал царский скипетр, но забыл дать твердость, нужную властителю, — ответил ванакту храбрый аргосский царь. — Неужели ты думаешь, что мы так слабы, как тебе показалось с перепугу? Если тебя твой дух побуждает вернуться — уезжай! Пред тобою дорога открыта, а у берега моря стоит много микенских кораблей. Все остальные останутся и доведут начатое дело до конца. Мы не уедем, не разрушив Трои! И сил нам на это хватит, даже если все микенцы отправятся по домам. — Диомед обвел взглядом соратников. — И если другие последуют их примеру, я останусь и буду сражаться, пока не падет твердыня Приама.
Окончив речь, он сел под одобрительные возгласы царей. И у многих мелькнула мысль, что именно бесстрашный Диомед Тидид достоин быть ванактом. Однако после совета решили вожди, что продолжит командование Атрид, и все будут продолжать войну. Кроме того, высказал Нестор мысль, которая носилась в воздухе все последние дни. Обращаясь к Агамемнону, сказал старик:
— В дни торжества не смог ты смирить свой надменный дух и, отобрав у Ахилла его пленницу, лишил ты наше войско лучшего воина. Были бы мирмидонские воины с нами, не постигла бы нас беда. Так что давайте все вместе подумаем, как можно исправить это дело.
И качали головами вожди, поддерживая Нестора.
С кривой улыбкой ответил ванакт:
— Старец, ты прав, указывая на мою вину. Согрешил я против Ахилла. Видать и вправду один герой может стоить целого войска, если его любит Зевс. На беду послушал я свое сердце. Теперь попытаюсь загладить вину и дам ему достойный выкуп за Брисеиду.
И стал Агамемнон перечислять, чем готов он пожертвовать, ради возвращения Ахилла. Был немал тот список. Десять талантов золота и двенадцать великолепных коней, семь красивых рабынь и семь треножников. Уловив вопрос во взгляде Нестора, ванакт добавил:
— Отдам и Брисеиду. Клянусь, я к ней даже не прикасался.
— Простому человеку этих богатств хватило бы на всю жизнь, но он полубог, — заметил кто-то из присутствовавших.
— Когда возьмем Трою, Ахилл первым выберет себе добычу. Думаете, этого мало? Ладно, после возвращения отдам ему в жены любую из своих дочерей и еще дам ей в приданное столько, сколько никогда не давалось ни за одну невесту: семь богатых городов. Если все это не укротит сердце Ахилла, то не знаю я, что и делать.
— Это хорошее решение. Должен Пелид простить обиду, тем более что ты и старше возрастом, и знатнее, — одобрил Нестор.
Сразу же к Ахилу отправились послами Феник, Аякс и Одиссей, чтобы передать обещание Агамемнона и помирить героя с ванактом.
Придя в мирмидонский лагерь, нашли послы Ахилла играющим на форминге у своего шатра. Вместе с героем был лишь его друг Патрокл, прочие же воины занимались своими делами.
Увидев послов, оба встали и приветствовали гостей.
— Радуйтесь! Хоть я и сердит на ахейцев, но рад вас видеть! Неужели и я понадобился кому-то? Видно богоравный Агамемнон со всеми своими войсками не всемогущ? — произнес Пелид, вспоминая слова ванакта в день их ссоры.
Несмотря на прошедшее время, Ахилл все еще не успокоился, но жизнь в одиночестве ему уже надоела. Так что он был рад гостям, для которых сам пожарил мясо на вертеле и принес вино.
Когда приготовления закончились и все приступили к трапезе, начали послы разговор. Говорили они об опасности, в которой оказались все ахейцы, о непобедимом Гекторе, воины которого ждали утра под стенами лагеря, чтобы начать бой. Сомневались посланцы, что смогут завтра сдержать греки натиск врага… Поэтому просили они Ахилла забыть обиду и перечисляли все то, что обещал ему Агамемнон.
Видя, что все эти подарки не трогают героя, стал иначе говорить Одиссей:
— Если слишком ненавистен тебе Атрид и не хочешь ты из его рук брать дары, то пожалей хоть остальных ахейцев, судьба которых висит на волоске. Спаси их от Гектора, и будут они чтить тебя, словно бога. Обретешь ты великую славу, и будут о твоих подвигах петь рапсоды по всей Элладе.
Отхлебнув алого вина из золотого кубка, ответил Пелид:
— Скажи, Одиссей, какую благодарность получил тот, кто долгие годы, не зная усталости, бился с врагами? Всем безразлично, награжден ли заслуженный воин или получил добычу тот, кто сам не выходил на бранное поле. Высадившись с кораблей, я захватил двенадцать городов, еще одиннадцать разорил я в сухопутных походах. В каждом из тех городов взяли мы множество богатств, которые я привозил сюда. И тут Атрид делил их, оставляя львиную долю себе и лишь малую часть отдавая героям и воинам. Да и ту часть отобрал он у меня. Напомни мне, за что воюют ахейцы? Зачем собралось войско со всех городов Эллады? Отомстить за обиду младшего Атрида! Только вот разве одни Атриды любят своих женщин? Я полюбил Брисеиду, хоть и досталась она мне как рабыня, а не жена, — движением руки он заставил умолкнуть желавшего возразить Одиссея и продолжил:
