— Все уже в прошлом, Уилл. — Она коснулась его руки. — У нас теперь новая жизнь. Что сделано, то сделано. Ты не должен больше терзаться из-за этого.

— Ты права, — вздохнул Уилл и оглянулся на дом. — Думаю, нам лучше вернуться. Я не хочу, чтобы гости подумали о нас плохо. Они будут удивляться, почему это мы оба так заволновались.

— Они не будут думать о нас плохо, — сказала Рейчел. — Я объяснила им, что ты долго работал на железной дороге.

— Молодец! Тогда, значит, мне не нужно будет ничего объяснять.

Когда они вернулись в дом, Мэри Уотсон вытаскивала из духовки пирог. Он был покрыт золотисто-коричневой корочкой, и воздух маленького домика наполнился густым ароматом корицы и печеных яблок.

— Кажется, жаркое тоже готово, — сказала Мэри.

— Тогда давай быстрее есть, мама, — принялся торопить ее Джимми. — Я хочу попробовать этот пирог. Ух, как здорово!

Джимми погладил себя по животу и закатил глаза. Взрослые рассмеялись.

— К сожалению, у нас только четыре тарелки, — сказала Рейчел. — Мы с Уиллом можем подождать.

— Глупости, — резко возразила Мэри. — Пусть дети подождут.

— Я не могу ждать, мама, — захныкал Джимми. — Я голодный, честное слово.

— Тогда можешь взять мою тарелку, — сказала мать.

— А Джинни возьмет мою, — добавила Рейчел. — А мы с вами, Мэри, присядем на кровать и чудесно поболтаем, пока не придет наша очередь поужинать.

— Великолепно!

Женщины присели рядом на кровать и скромно расправили юбки. Помолчав немного, Мэри Уотсон сказала:

— На днях я получила свой каталог семян. Я их просто обожаю, а вы, милая?

— Не знаю, — ответила Рейчел. — Не думаю, что видела хотя бы один.

— О Боже, — сочувственно сказала Мэри. — Дорогая, вы здесь без них просто не выживете. Это лучшее средство против «домашней лихорадки».

— Домашней лихорадки? Мэри рассмеялась:

— Полагаю, в первую зиму в прерии она до вас еще не добралась. Но если бы вы прожили здесь семь лет, как мы с мистером Уотсоном, тогда бы вы очень хорошо знали, что это такое. Иногда начинаешь думать, что больше не выдержишь здесь ни дня. Это и есть «домашняя лихорадка».

— Я… мне кажется, я знаю, о чем вы говорите, — нерешительно сказала Рейчел. Она бросила взгляд на мужчин и увидела, что они увлечены разговором. — Я уже чувствую нечто подобное… иногда. Только мне было стыдно признаться себе в этом.

— Не нужно стыдиться, милая. Это случается со всеми нами, особенно с женщинами. Именно поэтому вы должны заказать себе каталог семян. В них такие яркие, чудесные рисунки всех весенних цветов. Синие, красные, желтые. Даже в разгар зимы они заставляют тебя думать, что весна уже совсем близко.

— Да, — кивнула Рейчел. — Могу представить себе, как это красиво. А я люблю разглядывать журналы мод.

— Журналы мод?

— Ну да. Чтобы шить платья.

— О, конечно, А у вас есть такой журнал?

— Да нет, — виновато сказала Рейчел. — Сейчас нет.

— Мне бы хотелось посмотреть на новые фасоны. Весной мистер Уотсон собирается в Омаху на организационный съезд ассоциации.

— Какой ассоциации?

— Это ассоциация фермеров. Зеб услышал о ней несколько месяцев назад и написал письмо. Его пригласили на съезд в Омахе, и он обещал взять с собой меня и малышей. Дети с младенчества нигде не были, да и сама я с трудом помню, что видела другие места. Мне очень хочется поехать, но я переживаю, что мне нечего надеть.

— Я могу одолжить вам платье. После небольшой подгонки оно отлично подойдет. Можете его взять сегодня же.

— У вас есть нарядное платье, милая? — удивленно сказала Мэри.

— Да, — рассмеялась Рейчел. — Я не знаю, доведется ли мне когда-нибудь надеть его. Во всяком случае, не здесь, это уж точно. Пойдемте, я покажу его вам.

Рейчел прошла в угол комнаты и открыла крышку чемодана. Порывшись в вещах, она добралась до дна, где нашла два платья, которые захватила с собой из «Конечного пункта». Затем на мгновение задумалась. Одно из них имело очень глубокий вырез, другое же было менее вызывающим. Она выбрала то, что поскромнее, и показала его Мэри.

— О Боже, — с благоговением прошептала Мэри. — О, Рейчел, я никогда в жизни не видела такой красоты!

— Можете взять его.

— Ой, спасибо! Господи! — Она выхватила платье из рук Рейчел и поспешила к стопу. — Зеб, посмотри на это. Рейчел сказала, что я могу надеть его, когда мы поедем в Омаху. Разве ты видел когда-нибудь такую красоту?

— Тебе виднее, Мэри, — невозмутимо откликнулся Уотсон. — Вы очень добры, миссис Симмонс. Вы уверены, что хотите одолжить платье?

— Уверена. — Рейчел с грустью посмотрела на платье. — Сомневаюсь, что мне представится случай когда-нибудь надеть его. В крайнем случае у меня есть другое, если возникнет такая необходимость.

— Знаешь, что я сделаю, Уилл? — Зеб Уотсон уже опять повернулся к Уиллу. — Я дам тебе шесть свиней, четыре свиноматки и двух боровов, а также — слушай внимательно — пятьдесят подросших цыплят, половина из которых петухи. Я так щедр, потому что твоя жена очень добра к моей Мэри.

— Если не возражаешь, Зеб, — сказал Уилл, — я перекинусь словечком с Рейчел, прежде чем принять решение.

— Давай, — великодушно разрешил Зеб. — А я пока положу себе еще один кусок пирога.

Уилл сделал знак Рейчел, чтобы она отошла с ним в дальний угол комнаты, и, понизив голос, сказал:

— Рейчел, я знаю, что у тебя есть пятьдесят долларов.

— Да, конечно. Их я накопила еще в «Конечном пункте». А в чем дело?

— Мне нужны эти деньги.

— Тебе нужны деньги? Зачем? — с подозрением спросила она. — Что это ты задумал, Уилл?

— У Зеба я могу купить еще одну корову и бычка, а также шесть свиней и еще цыплят. Все это за пятьдесят долларов. С тем, что у нас уже есть, это будет отличным началом нашему домашнему хозяйству.

— Наверное, ты прав, Уилл. Ты мой муж. У нас все общее. Но неужели ты хочешь сказать, что пятьдесят долларов — это все наши деньги?

— У меня осталось двадцать долларов, и я хочу сохранить их на случай чрезвычайных обстоятельств.

— Уилл… — она бросила взгляд в сторону стола и заговорила еще тише, — мне казалось, ты говорил, что после сделки с Эвеллом мы стали обеспеченными людьми?

— Да, но речь не шла о деньгах. Он лишь отдал нам документы на этот кусок земли. На закупку товаров в Колнерсвилле я тратил то, что мне удалось накопить, и на это ушли почти все деньги.

— Понятно, — медленно протянула она.

Вот, значит, к чему пришло. Она так же бедна, как и до брака с Уиллом, и так же загнана в угол. Но раньше у нее оставалась по крайней мере личная свобода.

— Хорошо, Уилл, я дам тебе деньги.

Она подошла к восточной стене дома и, повернувшись спиной к остальным, чтобы те не видели, что она делает, вытащила один из блоков дерна. И тут же мысленно рассмеялась. Что из того, если они узнают? В образовавшейся нише лежал небольшой мешочек с горстью золотых и серебряных монет, всего пятьдесят долларов. Деньги были спрятаны на случай… на случай чего? Их, конечно, не хватит, чтобы уехать достаточно далеко, даже если ей и удастся освободиться. Она повернулась и отдала мешочек Уиллу.

Широко улыбаясь, он подошел к столу.

— Получай, Зеб. — Он с размаху опустил на стол мешочек с монетами.

Рука Зеба потянулась к мешочку, но затем отдернулась назад:

— Может, ты лучше подождешь и заплатишь, когда заработаешь.

— Нет, бери сейчас. Я тебе верю.

— Ну ладно.

Мужчины встали из-за стола и присели на корточки у печки. Уотсон зажег зловонную трубку из кочерыжки кукурузного початка и продолжил разговор, не обращая внимания на женщин.

Рейчел и Мэри теперь могли сесть за стол и поесть то, что осталось. Мэри не переставала болтать во время еды. Рейчел, занятая своими мыслями, рассеянно слушала ее.

То, что она одолжила платье Мэри Уотсон и отдала все свои сбережения Уиллу, казалось Рейчел символом ее мрачного будущего. Теперь она уже не могла повернуть назад. Ей было суждено прожить жизнь здесь. В это мгновение она почти ненавидела Уилла. И самое ужасное — она носила под сердцем его ребенка.