То, в чем некоторые люди видят жертву, на самом деле прямая выгода, решительно сказал он себе, наливая кофе. Ему позволено заниматься тем, что он умеет делать действительно хорошо, и ему за это платят деньги. Усталая улыбка промелькнула на его лице. Господи, да он же счастливец!
Шэз Боумен поняла, почему люди идут на преступление. Открытие это явилось не из-за переезда в другой город и не из-за смены работы, вызвавшей переезд, а, напротив, было теснейшим образом связано с халтурщиками-водопроводчиками, ставившими трубы в этом викторианском доме, бывшем особняком фабриканта и разделенном впоследствии на отдельные квартиры. Строители отнеслись к своему делу добросовестно, сохранив оригинальность постройки и избегнув лишних перегородок, которые испортили бы изящные пропорции просторных комнат. Квартира Шэз была явным совершенством, совершенством в ней казалось все, особенно стеклянные двери, выводившие в сад за домом, ставший ее нераздельным владением.
Годы, проведенные в снятых в складчину с другими студентками тесных конурках, устланных облезлыми половиками, где ванна была вечно грязной, и последовавшая затем квартира в доме для сотрудников полиции в Западном Лондоне, за которую каждый месяц приходилось платились непомерно большие деньги, до сих пор не позволяли Шэз выяснить, сможет ли она когда-нибудь испытывать чувство гордости за свое жилье. Переезд на север, казалось бы, впервые дал ей такую возможность. Но иллюзия рассыпалась в первый же день, когда ей пришлось рано встать, чтобы идти на работу.
Еще не совсем проснувшись и плохо соображая, она довольно долго провозилась в душе, устанавливая нужную температуру. Она шагнула под мощную струю, благоговейно подняв руки над головой. Внезапно стон наслаждения перешел в вопль, когда вода из приятно тепловатой вдруг сделалась нестерпимо горячей и ударила в нее проникающими под кожу иглами кипятка. Она рванулась из душевой кабины, поскользнулась на скользком полу, подвернула ногу и разразилась ругательствами, которым научили ее три года в полиции Большого Лондона.
Потом она безмолвно уставилась на облако пара, внезапно поднявшееся в той части ванной, где она стояла всего пару секунд назад. Потом, так же внезапно, пар рассеялся. Осторожно она вытянула руку вперед и подставила ее под струю воды. Температура снова была такой как нужно. Потихоньку, сантиметр за сантиметром, она продвинулась вперед и встала под душ. Выдохнула воздух – оказывается, все это время она незаметно для себя сдерживала дыхание, – и потянулась за шампунем. На этот раз Шэз успела окружить голову ореолом из белой пены, когда на ее голые плечи обрушились ледяные иглы зимнего дождя. Теперь она резко втянула в себя воздух вместе с шампунем, чего оказалось достаточно, чтобы к утреннему звуковому сопровождению добавился ее натужный кашель.
Не нужно было долго размышлять, чтобы догадаться, что ее злоключения вызваны чьими-то параллельно совершаемыми водными процедурами. В конце концов, она же все-таки детектив. Но понимание не сделало ее счастливее. Первый день на новой работе – и вместо того чтобы чувствовать спокойствие и уверенность после долгого, умиротворяющего душа, она ощущала злобу и разочарование, нервы были издерганы, мышцы шеи напряжены, что предвещало головную боль. «Замечательно», – бормотала она, глотая слезы, выступавшие больше от обиды, чем из-за попавшего в глаза шампуня.
Шэз снова шагнула под душ и резким движением завернула кран. Сжав губы в нитку, она стала наполнять ванну. Если в этот день ей не суждено достичь спокойствия, то по крайней мере нужно выполоскать из волос пену, если только она не хочет появиться на работе в только что созданном элитном подразделении в таком виде, какого бы постеснялась и драная кошка. Нервотрепки и так предвиделось достаточно, не хватало еще беспокоиться из-за того, как выглядишь.
Сидя на корточках перед ванной, опустив голову в воду, Шэз пыталась вернуть себе настроение радостного предвкушения. «Тебе страшно повезло, что ты попала сюда, детка, – говорила она себе. – Сколько мужиков подавали заявления, а ты даже не успела заполнить анкету, как тебя приняли. Отборный состав, элита. Вот и воздалось за все то время, когда нужно было с улыбкой жрать дерьмо. Теперь очередь этих лентяев. Другое дело – ты, детектив-констебль Шэз Боумен. Офицер Особого национального подразделения по психологическому портретированию преступников Боумен». А если этого недостаточно, ей предстоит работать рука об руку с признанным корифеем этой адской смеси инстинкта и опыта. Доктор Тони Хилл, бакалавр и доктор философии, мастер из мастеров в создании психологического портрета, автор базового учебника по серийным убийцам. Если бы у Шэз была склонность к поклонению героям, Тони Хилл занял бы почетное место в пантеоне ее личных богов. Как бы там ни было, возможность поучиться у него и перенять его искусство стоила того, чтобы ради нее она с радостью пошла на жертвы. Но этого делать как раз и не пришлось. Все само буквально свалилось ей в руки.
К тому времени когда она терла полотенцем коротко остриженные темные волосы, мысли о новом периоде жизни, ждавшем ее впереди, утихомирили ее гнев, но не нервы. Шэз заставила себя сосредоточиться на предстоящем дне. Небрежно бросив полотенце на край ванны, она уставилась на себя в зеркало. Не обращая внимания на россыпь веснушек на щеках и переносице маленького изящного носа, окинув беглым взглядом прямую линию губ, слишком тонких, чтобы наводить на мысли о чувственности, она сосредоточилась на особенности, которую в ее лице замечали прежде всего.
Глаза у нее были необычные. Темно-синяя радужка, рассеченная полосками более светлого оттенка, которые, казалось, поглощали свет наподобие граней сапфира. Во время допроса сопротивляться ее взгляду было невозможно. Ее глаза действительно обладали этим свойством. Этот ослепительно-синий взгляд приковывал к себе людей как суперклей. У Шэз было подозрение, что ее бывший шеф так неуютно чувствовал себя под ее взглядом, что просто обрадовался возможности сплавить ее куда-нибудь подальше, – и Бог с ним, с послужным списком, которым мог бы похвастаться опытный инспектор, а не то что новобранец.
Своего нового шефа она видела до сих пор только однажды. Честно говоря, у нее не сложилось впечатления, что Тони Хилл окажется легкой добычей. И кто знает, что он увидел бы, проникни его взор за линию обороны этих холодных синих глаз? Вздрогнув от этой мысли, Шэз отвернулась от беспощадного взгляда, направленного на нее из зеркала, и прикусила заусенец возле ногтя большого пальца.
Старший инспектор Кэрол Джордан вынула листок из ксерокса, взяла из лотка готовую копию и прошла через всю комнату инспекторов с окнами с обеих сторон в свой кабинет, на ходу бросив двум другим ранним пташкам, уже сидевшим за своими столами, дежурное «привет, ребята». Она подумала, что скорее всего они здесь так рано потому, что хотят произвести на нее впечатление. Бедняги.
Она плотно прикрыла за собой дверь и прошла к своему столу. Оригинал сводки вернулся в скоросшиватель, а тот отправился в ящик для исходящих бумаг. Ксерокопия присоединилась к копиям трех предыдущих сводок в папке, которая если не лежала перед ней на столе, то покоилась в ее портфеле. Пять, подумалось ей, это уже критическая масса. Пора действовать. Она взглянула на часы. Но придется чуть-чуть подождать.
Единственным документом, все еще загромождавшим ее стол, была длиннющая записка из министерства внутренних дел. Сухим казенным языком, способным лишить завлекательности даже сценарий Тарантино, записка возвещала официальное учреждение нового проекта – Особого национального подразделения по психологическому исследованию и портретированию преступников. «Под контролем Пола Бишопа в качестве консультанта руководство национальным подразделением будет осуществляться штатным психологом министерства внутренних дел, старшим специалистом доктором Тони Хи-лом. Первое время в подразделение будут входить шесть опытных детективов, выделенных их руководством для работы над проектом с доктором Хиллом, под командованием офицера Бишопа и общим контролем министерства внутренних дел; фамилии детективов означены ниже».
