Выпив чай, Ходжиз глотнул виски из огромной бутылки, вытер рот тыльной стороной руки и, взяв садовые ножницы, пошел подравнивать кусты у ворот. У него болела голова.
«Наверное, рана дает о себе знать, так что беспокоиться не из-за чего», — подумал Ходжиз, поднимаясь наверх.
Саммерс сидел у себя в кабинете. Администрация поручила ему написать подробный отчет о недавнем происшествии. Виновником аварии, несомненно, был находившийся за рулем Ходжиз. Вот к чему приводит неосторожная езда при плохой погоде. Помощник директора отшвырнул ручку и с довольной улыбкой откинулся на спинку стула, бегло просмотрел отчет и снова потянулся за ручкой. Он долго исправлял рукопись, пока не убедился, что его, Саммерса, невиновность совершенно очевидна. В конце концов, экскурсию затеял директор. Дети перевозбуждены в конце семестра?! Как же, очень важная причина! Закатить бы этим Лоботрясам двадцать кругов трусцой вокруг спортплощадки, так небось сразу бы утихомирились. Саммерс изо всех сил потер глаза. Проклятая головная боль. Схватит на миг и тут же отпустит, и так все утро.
Наконец отчет был совсем готов; теперь его можно отдать на перепечатывание мисс Торсон, школьной секретарше. Жаль, что Саммерсу придется подписывать этот документ, а то бы он не ограничился только аварией, все припомнил бы. Что ж, придется подождать собрания, тогда-то уж он возьмет слово.
«Ты сам во всем виноват, приятель, — подумал помощник директора о незадачливом шофере. Продолжая размышлять об этом жалком Ходжизе, Саммерс подошел к окну. Несомненно, они встречались много лет назад, в армии, но только где именно? — Ходжиз ведет себя крайне подозрительно. Что означают все эти якобы случайные намеки, рассказы о войне, хитрые взгляды? Что известно этому человеку? Может, просто берет на испуг? Несомненно одно: Ходжиз — часть прошлого, такого прошлого, о котором Саммерсу хотелось забыть навсегда».
Капитан поднял обрубок руки. Воспоминания о боли и унижении нахлынули на него. Саммерс вздохнул. Известно ли Ходжизу, что произошло в ту ночь на самом деле? Неужели он намекает на эту ужасную историю? Не может быть. Об этом происшествии не очень-то распространялись. Многие коллеги-офицеры знали о похождениях Саммерса, а большинство разделяло его пристрастие к желторотым юнцам и языком не трепало. Да и сам капитан сохранил довольно смутные воспоминания о событиях той ночи, но даже сейчас, когда минуло уже более тридцати лет, рука все еще болела. По ночам Саммерсу мешала спать тупая, пульсирующая боль. Ныл не заживший обрубок, а оторванная взрывом кисть.
Но душевная рана была мучительней физической. Какое-то время после несчастного случая капитан с вожделением поглядывал на смазливых новобранцев, но вскоре стал импотентом. Обнаружив это, Саммерс пришел в отчаяние. С горя он чуть не наложил на себя руки, но струсил. С тех пор его жизнь превратилась в сплошное страдание. Не имея достаточно мужества для борьбы с несчастьем, Саммерс, однако, не мог покончить с собой. Смерть пугала его.
Постепенно он смирился, душа словно бы сдалась в плен телесной немощи. Вожделение исчезло, но Саммерсу нравилось быть среди молодежи. Юные тела не возбуждали его, но он мог оценить их красоту, подобно тому как человек, лишенный обоняния, наслаждается видом роз.
Краем глаза Саммерс увидел, что кто-то неуклюже шлепает к главным воротам. Ходжиз. Его сутулую фигуру и ковыляющую походку можно узнать сразу. Помощник директора улыбнулся от удовольствия, что скоро избавится от этой обузы. Он радовался ранению Ходжиза.
«Так тебе и надо. И мало еще получил, но погоди, придет время, — думал Саммерс. — Старый Хейуард слишком снисходителен, но я заставлю его уволить тебя. Правление ознакомится с отчетом и, конечно, не потерпит такой безответственности».
Капитан резко отвернулся от окна и взглянул на часы. Пора на обход, пока не начался его урок. В свободное время Саммерс считал своим долгом регулярно заглядывать в классы, проверять, как идут уроки, заходить в пустые дортуары, чтобы убедиться, что мальчишки поддерживают в них чистоту и порядок, что кровати убраны, а в тумбочках все аккуратно сложено. За малейшую оплошность ребят наказывали. С тайным удовольствием помощник директора шуровал в ящиках, разыскивая порнографические романы и фотографии и тому подобные вещи. Он даже обнюхивал носовые платки, пытаясь обнаружить на них следы мастурбации.
Наученные горьким опытом, мальчишки ловко прятали улики. Но один из них по глупости оставил на виду рисунок, изображавший однорукого мужчину (точная копия Саммерса), который, стоя на коленях, подсматривал в замочную скважину. Под картинкой были стишки:
Всегда за тобою следит
помощник директора школы.
Особенно если ты голый!
С автором Саммерс расправился собственноручно, не посвящая в это дело Хейуарда.
С отчетом под мышкой капитан вышел из кабинета. Он старался не обращать внимания на боль в переносице. Идя по коридору, Саммерс прислушивался, все ли в порядке и не хулиганят ли ученики в классах. Он вручил отчет вечно занятой мисс Тор-сон. Она обещала все перепечатать к ленчу, и довольный помощник директора продолжил обход. Капитан знал, что его мальчишки сейчас в спортзале. Туда-то он и направился. Спортзал находился в сравнительно новом флигеле неподалеку от школы. Совершенно оправившиеся от потрясения, ребята гордо хвастались полученными накануне синяками. Вчерашнее приключение приводило их в восторг. Саммерс пересек площадку, отделявшую пристройку от школы. Ему не терпелось увидеть резвящихся полуобнаженных мальчиков.
В нескольких шагах от центральных ворот Ходжиз внезапно остановился. Мгновение постояв, он опустился на колени, выронил ножницы и закрыл лицо руками. Так он провел несколько минут, раскачиваясь взад и вперед, а затем упал на четвереньки. Под ним тускло поблескивали ножницы. Потом Ходжиз поднялся, схватил ножницы, поднес к глазам и тупо на них уставился. Пощелкал лезвиями и, бережно держа ножницы обеими руками, побрел к школе. Миновав центральный вход, Ходжиз вошел в старинное здание и направился в кабинет директора. Мисс Торсон что-то деловито печатала, едва взглянув на садовника. Он подошел к задней двери, ведшей к спортзалу. Стоя на пороге, Ходжиз увидел на площадке фигуру в черной мантии. Он сразу узнал Саммерса и последовал за ним.
Под руководством мистера Осборна, здоровенного учителя физкультуры, мальчики прыгали на месте. Вдруг один из них остановился, а вслед за ним и остальные. Застыв на месте, ребята пожирали глазами энергичного физрука. Они не проронили ни слова, но было ясно, что их мысль работает в одном направлении. Осборн тоже перестал прыгать, вперив в учеников изумленный взгляд.
— Вам кто позволил остановиться? — завопил он. Молчание.
— А ну, кончай хохмить! — надрывался физрук.
Осборн опять запрыгал на месте, но, видя, что мальчишки упрямятся, остановился. Что происходит? Уж не разыгрывают ли его эти паршивцы? Ребятам нравился этот грубовато-добродушный здоровяк. Хотя он был горяч в гневе и скор на расправу, ученики считали его героем. Коллеги-учителя уважали Осборна за спортивную сноровку.
— В чем дело, Дженкинс? — осведомился физкультурник у находившегося ближе всех мальчика.
Тот лишь беззвучно пошевелил губами.
— Что вы затеяли, Кларк? — обратился Осборн к своему лучшему ученику и любимцу, но тот уставился на учителя так, словно впервые его видит. — О'кей, о'кей, ваша хохма сработала, а теперь даю вам пять секунд, чтобы очухаться...
Ребята окружили физрука.
— Раз...
Осборн не заметил, что стоявший у него за спиной Кларк отправился за крокетной битой, лежавшей на скамейке в углу.
— Два... Со мной шутки плохи, предупреждаю... три...
Держа в руках биту, Кларк подошел к учителю.
— Четыре... Последний шанс вам даю...
Не успел физкультурник произнести «пять», как получил битой по голове.
В ушах у Осборна зашумело. Он согнулся пополам, держась за ушибленный затылок. Бедняга почти ослеп от боли. Обернувшись, он увидел, что ему грозит новый удар. Учитель закричал от ужаса. Недоумение исчезло. Оглушенный болью, но не потерявший сознания, Осборн рухнул на землю. Он хотел отползти в сторону, но было поздно. От нового удара пошла горлом кровь, заливая синий спортивный костюм. С дикими воплями мальчишки набросились на выбившегося из сил учителя и стали топтать его обутыми в кеды ногами. Они стащили с Осборна брюки, перевернули его на спину и начали пинать обнаженные гениталии учителя. Некоторые из мальчиков разделись и стали тереть свои набухшие пенисы. Самый же маленький сел верхом на Осборна, зажав свой член между ног учителя, но одноклассники тут же оттащили его от физкультурника и жестоко избили. Затем совершенно раздетого Осборна потащили к шведской стенке, рядом с которой висели канаты.
